Ознакомительная версия.
В начале поездки ей внушали, что ее ждет интересное приключение. Предложили выбрать новое имя, любое, какое она захочет. Все закончилось как всегда – криками и угрозами. Она плакала. Дядя Уолт все больше злился, и всякий раз, когда он смотрел на нее, она сжималась.
– В «Новых устоях» вначале было неплохо. Там были другие дети и много народу, и отец уверял, что мама скоро ко мне приедет. – Он говорил так до тех пор, пока однажды дядя не запретил ей спрашивать о маме, пригрозив, что убьет ее. Она замолчала на несколько недель. – Правда, тогда община называлась по-другому, и порядки там были иные.
– А потом все изменилось.
Линдси понимала, что Холт уже навел кое-какие справки о «Новых устоях».
Она погладила его по руке, лежащей у нее на животе. Его близость и тепло успокаивали. Наконец она поняла, что может говорить.
– Все изменилось через несколько лет. Отец и раньше был нервным и пугливым, а стал настоящим параноиком. Он был убежден, что полиция заберет меня, и заставлял ходить на занятия, чтобы я умела обороняться. Учил меня стрелять. А дядя все время подпитывал его страхи.
Холт нежно поцеловал ее в висок.
– Почему там все изменилось?
– Сейчас мне кажется, что перемены происходили постепенно. А отец, наверное, всегда был неуравновешенным. Мне трудно судить. Может, у него было психическое расстройство? Он был уверен, что за нами следят… В общине сменилось руководство, и больше ничего хорошего я там не видела. Мне тогда было лет двенадцать.
Она все время боялась. Отец давно говорил ей, что ее мать умирает. Потом показал вырезку из газеты. Мама в самом деле умерла. Новый лидер общины внушал ей отвращение, и ей хотелось назад, в большой мир. Отец боготворил лидера, впитывал каждое его слово, а дядя, наоборот, его недолюбливал. Братья начали ссориться.
– Я пыталась убежать. – Она бежала дважды. После второго неудачного побега ее бросили в подвал. О тех днях ей совсем не хотелось вспоминать… – Жизнь стала невыносимой. Многие куда-то исчезали, зато в поселке появилось много оружия.
– Давно это началось?
Линдси поняла, что ему известно о тамошнем арсенале.
– Мне было лет четырнадцать, когда я вдруг заметила, сколько там оружия. Никто не объяснял, для чего оно понадобилось. Взрослые, скорее всего, знали, а я нет.
– Сейчас оружия там хватит на небольшую армию. К тому же в их арсенале имеется много такого, что обычные граждане для самообороны не покупают.
Линдси вздрогнула, и он крепче прижал ее к себе. Ее голова очутилась у него под подбородком.
– Я бежала незадолго до того, как мне исполнилось пятнадцать. Мне как раз велели осваивать навыки рукопашного боя. Я понятия не имела, что это значит, мне хотелось одного: бежать. Тогда детям не разрешали покидать территорию общины.
– То же самое и сейчас. Взрослым живется свободнее.
– Я спряталась в фургоне грузовика, который привозил продукты. Не заметила, что залезла в рефрижератор; к тому времени, как я выбралась оттуда, я чуть не замерзла до смерти. – При одном воспоминании об этом у нее до сих пор коченеют пальцы. – Шериф Карвер-старший был в «Новых устоях» частым гостем, поэтому я понимала, что к нему обращаться за помощью нельзя. Я голосовала на шоссе и постаралась отъехать подальше, туда, где о «Новых устоях» не слыхали.
– От твоих рассказов волосы дыбом. – Холт резко выдохнул. – Ты подвергалась опасности. – Он снова вздохнул. – Ну, а потом? Тебе ведь все-таки пришлось обратиться в полицию? Неужели они ничего не сделали, не начали расследование?
– С полицией я не связывалась. Я боялась, что меня снова отдадут отцу и дяде… – А вначале она ставила перед собой единственную цель: выбраться. Ей не хватало жизненных навыков на что-то большее, ее гнал прочь инстинкт самосохранения. – Я встретила одну добрую женщину, которая передала меня своим знакомым, супружеской паре. В конце концов меня отвезли к тетке.
– Твоя мама в самом деле умерла?
– Да. – Больше всего Линдси жалела о том, что не успела сбежать вовремя и так и не повидалась с мамой. – Я поселилась у тетки, которая научила меня всему, что мне нужно было знать. Она достала мне новые документы и несколько лет прятала меня.
Ради нее тетя Хлои многим рисковала. В обмен она заставила Линдси пообещать, что та больше не приблизится к отцу. Когда в прошлом году тетя погибла в автокатастрофе, у Линдси не осталось никого из близких.
– Несколько лет назад отец погиб в перестрелке милях в ста отсюда. «Новые устои» вступились за какого-то типа, у которого были неприятности с ФБР. – Новость ей без всяких эмоций сообщила тетка. Тогда Линдси поняла, что не может жалеть отца.
– Прими мои соболезнования. – Холт снова поцеловал ее в затылок.
Ей стало тепло и приятно. В его голосе она не слышала ни жалости, ни осуждения. Просто мягкое понимание.
– Что, неплохой у меня генофонд?
– Ты не отвечаешь за своего отца. – Рука Холта переместилась выше, под ее грудь. – По-моему, ты просто чудо.
– Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? Перевернуться к тебе лицом…
– Спи давай. – Он тяжело вздохнул.
Линдси тоже вздохнула. Конечно, он прав.
Когда она наконец проснулась, Холт был рядом. Он по-прежнему обнимал ее. Потом он встал и пошел в душ, а она перевернулась и зарылась лицом в его подушку. Приятно было вдыхать его запах.
Холт ушел, объяснив, что его ждет работа в «Новых устоях». Там устроят нечто вроде поминальной службы по Гранту, и ему необходимо помочь с приготовлениями.
Она осталась наедине с Шейном. Тот быстро освоился у нее на кухне и ловко стряпал завтрак. Линдси решила, что у членов группы «Коркоран» пропасть самых разнообразных талантов.
Она наблюдала за его уверенными, непринужденными движениями. Шейн и Холт были примерно одного роста – около метра девяноста. Шейн был шире в плечах и мускулистее. Его тоже можно было назвать красивым. Шейн казался ей хорошим другом, в то время как Холт пробуждал самые разнообразные желания.
Ей больше не хотелось жить в одиночку.
– Не выспалась? – Шейн оглянулся, когда она села за маленький кухонный стол. – Видела бы ты сейчас свое лицо! Учти, я ничего такого не имел в виду!
Ей показалось, что он ее поддразнивает. С другой стороны, он, как и Холт, терпеть не мог отговорок. Поэтому она ответила прямо:
– Мы не спим вместе. Я имею в виду себя и Холта.
Шейн поднял брови:
– Ты уверена? Лично я сегодня утром проснулся в гостиной один.
Сделав вид, что не заметила его ухмылки, Линдси пояснила:
– Я имею в виду секс.
– Это не мое дело. – Он подмигнул ей и повернулся к сковородке, на которой шипел бекон.
Она с наслаждением вдохнула приятный аромат. Интересно, откуда появились продукты? Она-то на завтрак ела обычно кашу. Но другой вопрос показался ей куда более важным.
Ознакомительная версия.
