Дитрих только покачал головой.
— Теперь подумайте, Фридман, с кем приходится иметь дело силам корпорации в пограничных зонах, — продолжал развивать свою мысль Келли.
Новый управляющий на секунду закрыл глаза, а затем честно ответил:
— Мне трудно представить подобное. На Земле все преподносится совершенно иначе.
— Вот именно — преподносится, — соглашаясь с его оценкой, кивнул Марк. — Конечно, среди азиатов попадаются нормальные люди, но они редкость, учитывая схему подбора кадров для колонии. Мне такое соседство доставляет массу неприятных проблем. И дело тут вовсе не в расизме, а в той политике, что из года в год проводит руководство «Новой Азии». Они, несомненно, развивают свой сектор, у азиатов полно высокотехнологичных производств, их кибернетическими системами местного производства оснащается почти вся техника колонии, но все это построено на человеческих костях — иной, более мягкой формулировки я подобрать не могу.
Фридман взглянул на обзорный дисплей. Вездеход, переваливая через ухабы, медленно полз между двумя пологими возвышенностями, покрытыми похожей на спрессованный пепел серой коростой.
Непривлекательные места.
— Хорошо, вашу характеристику сотрудников концерна я понял. А что представляет собой население Российского сектора?
Келли был приятно удивлен заинтересованностью Фридмана. Обычно высшие чины корпоративной иерархии не пытались вникать в тонкости формирования отдельных зон освоения Марса, для этого существовали аналитические отделы компании, составляющие тематические отчеты за каждое полугодие, но, насколько знал Марк, верхушка колониальной администрации «Фон Брауна» не утруждала себя их прочтением — для совета директоров корпорации Приоритетными являлись три направления: обеспечение незыблемости границ, внутренний порядок в секторе и стабильный прирост прибыли. Они лишь диктовали политику, а конкретные методы ее претворения в жизнь являлись головной болью исполнителей, к разряду которых относил себя Келли.
— С русскими можно иметь дело, — ответил он на заданный вопрос. Во-первых, их немного — около двух тысяч человек, во-вторых, на Марс прилетают в основном ученые и технические специалисты, в корне отличающиеся от того контингента рабочих, что завозят в колонию азиаты. Мы успешно сотрудничаем, у нас отлаженная схема бизнеса, основанная на бартерных сделках, — русские поставляют нам продовольствие в обмен на тяжелую технику для терраформирования.
— Что, с ними нет вообще никаких проблем? — недоверчиво переспросил Фридман.
— Нет, — пожал плечами Келли. — С моей точки зрения, они лучше других понимают истинную, уникальную ценность Марса.
— Интересно. В чем же заключается эта исключительная ценность?
Келли на секунду задумался, а затем ответил откровенно, как думал:
— Колония похожа на чистый лист бумаги. Главная ценность марсианских земель не в количестве полезных ископаемых и не в производственных мощностях, которые возводятся тут, а в возможности воссоздать на терраформированных землях утраченную на Земле экосферу.
Дитрих пристально посмотрел на Келли, а потом заметил:
— Вы действительно рассуждаете как реалист…
— Я марсианин, — повторил Марк режущую слух формулировку. — Уроженцы колонии смотрят на мир немного под другим углом. Можно работать на корпорацию, но при этом нельзя забывать о том, что твоей родиной является вся планета, вне зависимости от зон освоения. Мы с вами отличаемся тем, что даже в бесплодных пустынях, где еще не проходили машины терраформирования, я ощущаю себя, как дома, понимаете?
— С трудом, — ответил ему Дитрих. — Но обещаю, что постараюсь понять.
В глазах Фридмана на мгновение промелькнуло и тут же исчезло выражение крайней обеспокоенности. Келли заметил этот секундный блеск, но понять, чем он вызван, не смог.
«Наверное, все же волнуется перед встречей с азиатами… — решил про себя Марк. — Хотя что ему грозит, рисковать своей шкурой буду я…» — тут же мысленно поправился он.
Вездеход к этому времени уже преодолел пологий склон холма и остановился, не доезжая до гребня возвышенности, с которого открывалась панорама глубокой котловины, а если быть точнее — прямоугольного карьера, в одной части которого велась добыча необогащенной руды, а в другой высились конические горы серо-коричневой, спекшейся в сыпучие корпускулы почвы.
Келли, привычно манипулируя технологической оснасткой вездехода, выстрелил два видеозонда, один из которых вонзился в камень, выступающий из почвы на самом гребне возвышенности, а второй перелетел через нее, прочно зацепившись крепежными шипами за почерневший ствол дерева, погибшего много лет назад.
Секунду спустя на экраны вездехода начало поступать видеоизображение.
* * *
— Что это значит? — резко осведомился Фридман, сверившись с компьютерной картой. — По моим данным, этот участок был подвергнут процедуре интенсивной деактивации. — Он щелкнул ногтем указательного пальца по той части информационного экрана, где красными, тревожно мигающими цифрами отражалось значение уровня радиации.
— Перед вами образчик «терраформирования по новоазиатской схеме», недобро усмехнулся Марк. — Здесь неподалеку расположена долина, где до катастрофы существовал поселок и рудообогатительный комплекс концерна. Теперь они взялись за его восстановление.
Фридман мрачно посмотрел на экран и уточнил:
— Серые отвалы, которые я вижу…
— Это верхний слой радиоактивной почвы. Они срезают ее и везут сюда, постепенно заполняя карьер. Обратно грузовые вездеходы доставляют партии руды из открытой выработки. Еще две-три недели, и азиаты уйдут отсюда, отставив после себя тщательно выровненное захоронение. В результате их долина будет подготовлена для несложной процедуры остаточной деактивации, а запускаемые в производственный цикл обогатительные комплексы получат сырье на первое время работы.
— А мы? Эти земли заявлены на…
— Мы получаем неуклюже замаскированный могильник радиоактивной почвы, ответил Келли.
— Зачем вы привезли меня сюда? — сощурился Дитрих. — Почему, вместо того чтобы действовать, мы катаемся по нейтральным территориям?
Марк молча протянул ему мобильный коммуникатор.
— Действуйте, — предложил он. — Свяжитесь, с кем сочтете нужным. Нажмите на административные рычаги. Погрозите азиатам пальцем по статкому, и завтра, а может, даже сегодня, их здесь уже не будет. Они даже не станут зарывать эти отвалы, просто бросят все как есть и исчезнут.
