Ознакомительная версия.
«Это странно, – подумала Зита, – жить, отключившись от МЭМ… Кто может заменить МЭМ? Кто может держать в голове управление всей планетой? А может, есть такие головы? – засомневалась она. – Надо спросить Ждана. Если либеры требуют отключения от МЭМ, значит, они знают еще какой-то способ всеобщего управления?»
Зита вздохнула счастливо.
Она нашла свое место.
Конечно, она с наслаждением выбежала бы сейчас на пустую террасу, перегнулась через прохладный каменный парапет, с ужасом и восторгом услышала чаек, увидела размах океана и Нору Лунину под сосной, а на руках волшебный ребенок…
У нее будет свой.
Она добьется членства в Родительском клубе. Ждан и Хриза Рууд ей помогут. Не могут не помочь. Они же видят глубину и искренность ее чувств. Если понадобится, она дойдет до самого МЭМ. Некоторые утверждают, что башенки Разума связаны с МЭМ напрямую.
Она прислушалась к разговору и чуть не рассмеялась. Стоило ей подумать о башенках Разума, как Гумам заговорил о них.
– …Драму «Безумная» я написал в башенке Разума. Если хотите, я пошел в башенку Разума намеренно. Не очень приятна тишина, которая там стоит, вы знаете, но я заставил себя вслушаться, понять… И я понял… Я ощутил себя включенным в некий надмирный процесс… Я чувствовал себя одиноким, как сам Космос, и в то же время чувствовал каждого… Я внезапно осознал, как мы все еще слабы, как зависим от древних инстинктов… Отсюда образ «Безумной»…
– Но, Гумам, – заметил Гомер, – возможно, то же самое ты почувствовал бы где-нибудь на Озерах.
– Нет, нет, – возразил Гумам. – Это было совсем особое чувство.
– Влияние МЭМ? – Сола Кнунянц выглядела очень заинтересованной.
– Не знаю, трудно сказать… Мне кажется, что-то другое.
– А может, все это возникло в тебе из некоего тайного протеста? – неспешно заметил Ждан. – Как бы ни был хорош наш мир, он еще не совершенен, в нем постоянно что-то происходит. Мы не можем не прислушиваться к высказываниям доктора Чеди, какими бы странными они нам ни казались, не можем не замечать движение либеров… Сложность социальной жизни, на мой взгляд, для очень многих становится почти непосильной. Я понимаю либера Суси, когда он прыгает в пропасть, пусть даже и на специальных растяжках. Он полностью представляет все, что ему грозит. Я понимаю либеров, гневающихся на МЭМ. Они не могут представить всех его связей с нами, всего влияния на нас… Не отсюда ли эта странная боязнь людей заглядывать в башенки Разума? Согласитесь, они ведь пустуют, волна увлечения ими быстро прошла… А может, и впрямь в башенках Разума мы ближе к центральному Разуму? Почему бы нет, правда? Или, напротив, башенки Разума всего лишь еще одна контрольная система МЭМ… Не этого ли так опасаются те же либеры?.. Мир меняется, очень меняется. Только за последнее время мы получили синтезатор, машину Мнемо, туманы запахов. Наконец, – он кивнул в сторону Гомера, – мы получили весомое доказательство в пользу того, что во Вселенной мы действительно не одиноки. Я имею в виду сирен, обнаруженных на планете Ноос… Может, либеры правы? Может, прав доктор Чеди? Может, наши целевые установки непоправимо меняются, средство становится целью? Почему бы не наслаждаться человеком как человеком, скульптурой как скульптурой, закатом как закатом, отказавшись от дальнейшего, такого сложного постижения? Почему искусство аналитической мысли и творчества де должно приносить наслаждение само по себе, вне зависимости от возможных материальных результатов? Ты возразишь мне, Гумам, что все это было, и мы уже не раз проходили сквозь игольное ушко самой узкой специализации, но именно это и доказывает, что идеи доктора Чеди – не пустые фразы…
– Но ведь многие не принимают его идей!
– Это объясняется еще легче. – Ждан покачал головой. – Как мне ни обидно, но идеи доктора Чеди вызывают такую неприязнь, наверное, только из-за того, что явились как бы ниоткуда – из Мнемо… Машина Мнемо для многих все еще как бы не жизнь… А это не так… И к этому нелегко привыкнуть. Я думаю, Гумам, – мягко закончил Ждан, – доказать или отвергнуть идеи доктора Чеди сегодня важнее, чем понять истинное назначение башенок Разума.
Гумам обиделся.
– У каждого свое дело, – заявил он. И повторил, что в башенке Разума ему было не по себе, но там ему работалось, хотя у него нет никакого желания еще раз провести этот эксперимент.
– Ты слишком горяч, – улыбнулась Сола Кнунянц несколько скептически.
«Сейчас я сделаю им сюрприз, – окончательно решила Зита. – Они разгорячены, они не откажутся от чашки кофе, это будет сейчас уместно». Вообще непонятно, почему Жцан не разрешает встречать гостей так, как она привыкла на островах.
Она незаметно выскользнула в столовую и окликнула Папия Урса. Ей нужна посуда, ничего другого не надо. А кофе будет готов через несколько минут, и она сама доставит его в гостиную.
В открытую дверь гостиной Зита видела живой вид, замыкающий дальнюю стену. Океан разыгрался, рифы заволокло туманом, на его фоне замечательно смотрелись и Ждан, и Сола, и Ри Ги Чен, и Гомер, и Хриза, и Гумам с его растрепавшейся шевелюрой. Где еще можно увидеть такую компанию?
Мнемо – другая жизнь. Готовы ли вы к другой жизни?
Зита не знала, готова ли она к другой жизни, нужна ли ей вообще другая жизнь? Она просто была готова к жизни. Она даже знала, какой она будет, эта ее жизнь. Счастливый лепет ребенка, рядом Ждан, дом заполнен друзьями. Чего еще желать?
Чем бы она сейчас занималась на Симуширском биокомплексе? Наверное, гуляла бы по острову. Сейчас там уже вечер. Остров обширен, он никогда не надоедает. Было время, когда человек заселял каждую живую складку ландшафта, но это время прошло, люди предпочитают селиться в мегаполисах, вместе. По крайней мере пока, пока предпочитают. Не принимать же всерьез либеров. Ее остров обширен. Она взбиралась на базальтовый голый склон Горелой сопки, ложилась на прогретый, пахнущий пылью и сухой травой камень и подолгу смотрела вниз, в смятение длинных коричневатых водорослей, стоявших на дне как странный лес.
Подводные рощи…
Нора Лунина…
Впрочем, думать о Норе она себе не разрешила. Ей надо в гостиную. Там друзья. Они обрадуются ее сюрпризу.
Думая так, она наконец вкатила в гостиную невысокий столик.
– Кофе! – восхитился Гомер.
– Кофе? – удивилась Сола.
Остальные промолчали. Зита не услышала возгласов удовольствия.
– Гомер, – укоризненно заметила она, уже ощущая какой-то просчет. – Гомер, ты взял чашку Хризы.
Это было так. Гомер взял сразу две чашки. При этом он вовсе не испытывал смущения. А Хриза сказала:
– Спасибо, Зита. В другой раз.
Ознакомительная версия.
