— В самом деле? Было бы любопытно узнать, что вы там задумали.
— Я позабочусь о том, чтобы удовлетворить ваше любопытство.
Оба вежливо улыбнулись.
— Тогда до скорого.
— До скорого. Повелитель Крыланов исчез.
Валет долго блаженствовал в чуть теплой воде, а потом тщательно вымылся. Усталость, копившаяся в нем все бесконечные дни пути, сейчас всей своею тяжестью обрушилась на его плечи, и он с превеликим трудом заставил себя встать, вытереться досуха и доползти до постели, на которую буквально рухнул. Он настолько истощил свои силы, что не мог ни ненавидеть, ни обдумывать варианты побега.
Валет спал и видел сон. Ему снилось, что в руках он держит Великий Ключ — Кольвинию, объединяющий в себе и Хаос и Порядок, и с его помощью открывает и Небо, и Землю, и море, и ветер, приказывая им восстать со всех сторон Мира и обрушиться на Хай-Даджен и его хозяина. Ему снилось, что эта битва породила великое зарево, в самое сердце которого был заключен смуглый Повелитель Крыланов совсем как муравей в сгустке янтаря, но только живой; навеки лишенный сна, но способный чувствовать и страдать.
Задыхаясь от счастья победы, Валет вдруг услыхал монотонное громыхание Машины Мира. Это было недоброе предзнаменование, и оно заставило Валета вскрикнуть и застонать, а зеркальные стены бесстрастно отразили бесчисленных Валетов, мечущихся на пропитанных холодным потом простынях.
Валет сел в кресло — в то, что стояло поближе к постели, далеко вытянул вперед скрещенные ноги и опустил подбородок на сплетенные пальцы рук. Он был одет в шутовской костюм, сшитый из ткани с калейдоскопическим рисунком из бесконечно чередующихся красных, белых и черных ромбов; носки туфель винного цвета, загнутые вверх, кончались висящими нитками, которыми ранее были пришиты колокольчики, с бешенством оторванные самим Валетом. Свою шутовскую погремушку и дурацкий колпак с бубенчиками он отправил туда же, куда и колокольчики с туфель, — в ночной горшок.
«Я должен быть постоянно настороже, — говорил себе Валет, — и будем надеяться, сегодня Повелитель Крыланов явится сюда без Боршина».
На столе стояли объедки его тридцать первой трапезы здесь. В данном случае — завтрака. Воздух в комнате был куда холоднее, чем хотелось бы. С тех пор, как Валет поселился в замке, Боршин уже трижды посещал его, причем каждый раз возникал совершенно неожиданно, пуская слюни и с ревом кидаясь на Валета. Тот отбивался от Боршина стулом и при этом истошно звал на помощь. Повелитель Крыланов появлялся каждый раз через несколько секунд и прогонял тварь прочь, многословно извиняясь за неумышленно доставленное неудобство. Сразу же после первого посещения Боршина Валет потерял сон, зная, что визит может повториться в любую минуту.
Пища на столе появлялась регулярно, она была не слишком вкусна, но он съедал ее автоматически, поглощенный совсем другими мыслями. После он не мог сказать, чем его здесь кормили, да, честно говоря, и не очень стремился вспоминать.
Чтоб не распускаться, Валет упорно занимался гимнастикой. Ему даже удалось поправиться и вернуть вес, утерянный за время путешествия. Со скукой приходилось бороться, придумывая и отвергая всевозможные варианты бегства и страшного отмщения врагам.
Потом он вспомнил слова Розали, и план дальнейших действий прояснился.
В воздухе, казалось, разлилось слабое мерцание. Совсем рядом с Валетом раздался звук, как будто кто-то постучал ногтем по хрустальному бокалу, и, будто из воздуха, возник Повелитель Крыланов, только на этот раз без обычной своей улыбки.
— Валет, — начал он с ходу, — ты меня разочаровываешь. Чего ты хочешь добиться?
— Извините, не понял?..
— Всего лишь несколько минут назад ты произнес слабенькое и жалкое заклинание. Неужели ты полагал, будто я не узнаю, что кто-то тайком забавляется здесь в Хай-Даджене Мастерством?
— Только если будет достигнут желаемый результат, — сказал Валет.
— В данном случае, очевидно, этого не произошло. Ты всё еще здесь.
— Ваша наблюдательность потрясает.
— Ты не можешь ни обрушить эти стены, ни прорваться сквозь них.
— Это я уже усвоил.
— А как со временем? Не слишком ли гнетет его тяжесть?
— Есть немножко.
— Тогда, пожалуй, самое время добавить к окружающей тебя среде какой-нибудь новый элемент.
— У вас есть еще один Боршин?
Повелитель Крыланов хмыкнул, откуда-то появился крылан, несколько раз облетел вокруг головы хозяина и повис на цепочке, которую тот носил на шее.
— Нет, я имел в виду не это. А вообще, хотелось бы знать, надолго ли тебе хватит чувства юмора.
Валет пожал плечами и лениво стер пятна копоти с указательного пальца правой руки.
— Мне шепните, когда выясните.
— Обещаю, ты станешь первым, кто узнает об этом Валет кивнул.
— Я был бы очень признателен, если бы ты воздержался от дальнейших шалостей с магией, — сказал Повелитель Крыланов. — В этой весьма напряженной атмосфере они могут вызвать очень тяжелые последствия.
— Ладно, постараюсь запомнить.
— Отлично. Прошу простить, что помешал. И разрешаю вернуться к обычному времяпровождению Адью.
Валет не стал отвечать — он был уже один.
Прошло некоторое время, и в окружающей среде появился новый элемент.
Почувствовав постороннее присутствие, Валет поднял взгляд. При виде ее медных волос и легкой улыбки он так поразился, что чуть было не поверил: действительно она.
Затем он встал, подошел поближе, снова отошел на некоторое расстояние и принялся разглядывать со всех сторон.
— Отличная работа. Передай мои поздравления твоему творцу. Ты — совершенно изумительная копия моей возлюбленной Айвины из крепости Холдинг.
— Я не копия, но и не ваша возлюбленная, — отозвалась девушка с улыбкой, делая низкий реверанс.
— Как бы то ни было, ты принесла сюда радость, — промолвил Валет. — Не желаешь ли присесть?
— Благодарю.
Усадив ее, он пододвинул кресло и поставил слева от нее. Откинувшись на спинку, искоса бросил на девушку внимательный взгляд.
— А теперь не разъяснишь ли ты загадку своих слов? Если ты не Айвина и не двойник, созданный моим врагом, чтобы помучить меня, то что же ты тогда такое? Или, выражаясь деликатно, кто ты такая?
— Я — Айвина из крепости Холдинг, дочь Лореты и Полковника-Который-Никогда-Не-Умирал, — ответила она, все еще продолжая улыбаться; и Валет только тогда заметил, что с серебряной цепочки, украшающей ее шейку, свисает странный драгоценный камень, ограненный совсем по форме его зеркальной тюрьмы. — Но я не твоя возлюбленная.
