- Я не разбираюсь в этих делах, господин гауптштурмфюрер.
- Ваша скромность похвальна, дорогой Карстнер, но не совсем уместна. Вы же показали себя прекрасным контролером печатаемой здесь... продукции. О вас отзываются очень хорошо. Но если вы так принижаете себя из ложной скромности, очевидно, полагая, что это не ваша область, то уж такие образцы несомненно относятся к вашей компетенции. - Он достал из бумажника и протянул мне несколько пятифунтовых банкнот. Точь-в-точь похожих на те, что я получил от человека с седыми висками. Серия и номер на них были такие же (я почему-то запомнил ОР No 183765).
- Что вы скажете об этом, Карстнер?
- Отлично сделанные копии, господин гауптштурмфюрер. Это единственное, что я могу сказать!
- Единственное? Право, Карстнер, вы щепетильны, как девушка! Неужели вы опасаетесь каких-то враждебных мер с нашей стороны только за то, что участвовали в нелегальном производстве этих пятифунтовок? Стыдитесь, Карстнер. Вы же видели наш размах. Наоборот, мы рады будем заполучить такого отличного специалиста.
- Вы ошибаетесь, господин гауптштурмфюрер. Я не участвую в изготовлении купюр. Я только сижу на контроле. Да мы и не печатаем пятифунтовые. Девятнадцатый барак выпускает банкноты минимальным достоинством в сто фунтов.
- Вы или не поняли меня, Карстнер, или по-прежнему не верите в мое доброе к вам расположение. Я призываю вас к сотрудничеству... Вам нечего бояться меня! Тем более, я о вас уже все знаю. Дело идет о тех пятифунтовых банкнотах, которые были найдены в вашем бумажнике. Вы, кажется, забыли его в вокзальной пивной?.. - он посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом.
Конечно, они вернулись тогда в пивную и отыскали его под столом. А может, кельнер сам принес бумажник в гестапо... Скоро ли примутся за меня по-настоящему?..
- Подумайте, подумайте, Карстнер. Я вас нисколько не тороплю.
- У меня не было никакого бумажника с фунтами.
- Фу, Карстнер! Это уже дешевый прием. Будем уважать друг друга. Вы, конечно, можете принимать все это за провокацию. Тем более, что у вас в бумажнике было четырнадцать таких штучек, а я вам дал только семь. Пусть вас это не смущает. У меня есть еще целая пачка, - он бросил на стол перевязанную стопку таких же пятифунтовок. - Вы должны доверять мне. Я же не утверждаю, что в вашем бумажнике была вся эта пачка, когда там было только четырнадцать банкнот. Так ведь, Карстнер? Но номер здесь один и тот же. Меня интересует это. И только это. Будете вы со мной сотрудничать? - неожиданно выкрикнул он.
- Так точно, господин гауптштурмфюрер!
- Тогда объясните мне, как достигается такая полная идентичность? Точнее, помогите мне разобраться в некоторых неясных деталях. Прежде всего, меня интересует происхождение машины. Вы меня поняли, Карстнер?
- Никак нет, господин гауптштурмфюрер. Не знаю, о какой машине идет речь.
- Цените мое доброе отношение, Карстнер. Я ведь не спрашиваю вас о людях. Меня интересует только машина! Я знаю, что вы ни за что не назовете имен тех, кто скрывался в подвале дома номер три по Кальтштрассе. Ведь верно?
"Пронюхали, гады! Или кто выдал?.. Человек с седыми висками не сказал им ничего... Это ясно. Иначе они не стали бы возиться со мной..."
- Я ценю ваше мужество, Карстнер. Вы настоящий германец, который ни при каких обстоятельствах не предаст друзей. Никому ваша откровенность повредить не может. В противном случае я, кавалер рыцарского креста, не стал бы... допрашивать такого человека, как вы. Разговор идет только о машине, и о вашей личной судьбе. Будьте себе другом, а я вам друг.
- Но я не знаю никакой машины! Я ее и в глаза не видал! - впервые говорю правду эсэсовцу, даже противно.
- У меня ангельское терпение, Карстнер. А я еще устроил скандал гамбургским парням за грубое обращение с вами. Простите их, Карстнер, у них нет такого терпения, как у меня... Может, вас связывает обязательство хранить тайну? Тогда скажите мне об этом прямо, и я перестану вас спрашивать. Такие люди, как мы с вами, умеют хранить тайны... Но я ведь даже не спрашиваю вас о схеме включения машины в сеть! Я знаю схему. Эта вот пачка фунтов получена нами на машине. Можете скрыть от меня и тайну удивительного сходства. Согласен! Хотя меня она очень интересует, как... профессионала, или, точнее, как художника.
Он замолчал и уставился мне в переносицу холодным невидящим взглядом. Я старался не отвести глаз. Он смотрел долго. Зрение заволокло туманом. Откуда-то из глубины всплывали едкие щекочущие слезы.
- Как получить банкноты с разными номерами?
Вопрос прозвучал как удар хлыста. Я с наслаждением ежа" веки и переморгал слезы.
- Вы поедете со мной, Карстнер. Сейчас вам принесут приличную одежду. Я докажу вам свои добрые намерения. Больше я ни о чем не стану вас спрашивать. Вы будете жить в замке, не зная никаких тревог и лишений... В общем, увидите сами.
Он собрал со стола документы и деньги. Тщательно уложил их в огромный бумажник, который засунул в блестящий планшет отличной скрипучей кожи. Зажав планшет под мышкой, он вышел из комнаты. Впервые за все время пребывания в бараке No 19 я остался один. Совсем один. И никто на меня не смотрел.
...За мной медленно и бесшумно закрылись оплетенные колючей проволокой ворота Захсенхаузена. Моя длинная тень легла на теплую, выбеленную летним солнцем землю. В раскаленной голубизне дрожало слепящее солнце. Нахохлившиеся воробьи купались в тонкой, как мука, пыли. Я жадно втянул воздух. Он пах странной и горькой гарью. Лагерь смерти был у меня за спиной, но крематория мне не избежать. Скоро он станет для меня желанным избавлением. Недаром они говорят, что смерть еще надо заслужить.
- Чего вы ждете? Садитесь в машину, и скорей от этого страшного места, гауптштурмфюрер указал на стоявший у ворот открытый мерседес-бенц. - И чего вы так озираетесь? Охраны не будет. Поедем вдвоем.
Он открыл дверцу.
- Садитесь сзади. Так вам будет свободнее.
Сначала я не поверил ему, но, взглянув на этого молодого сытого верзилу в сто девяносто сантиметров, понял, что ему нечего опасаться изможденного хефтлинка, развалины, доходяги. Даже сзади я был ему не страшен. Он мог убить меня щелчком, как муху.
Бросив планшет рядом с собой, он включил стартер и мягко выжал сцепление.
- Нам недалеко. Десять минут езды. Видите там слева несколько запущенный английский парк? А высокую бетонную стену? За ней охотничий замок Фриденталь. Отсюда его не видно. Конечно, стена - это неприятно, но приходится мириться. Зато в замке вас ожидает полнейший комфорт.
Он болтал весело и непринужденно, небрежно положив локоть на руль. А у меня перед глазами трясся его холеный, аккуратно подстриженный затылок.
