Они пошли по длинному коридору, потом повернули. Перед одной из дверей спутники молча остановились. Дверь открылась. Когда профессор Корнелиус переступил порог, сердце у него сжалось, но комната оказалась пустой. В тот же миг дверь за его спиной щелкнула и закрылась.
В тюрьме! Впервые с того момента, как началось это молчаливое путешествие, профессор Корнелиус ощутил страх. Страх перед собственным поступком. Да, конечно, не нужно было выключать «след»…
«Следом» называлось то устройство в «Эйнштейне-17», которое позволяло Институту истории поддерживать биорадиосвязь с каждым ученым, отправленным для научных исследований в прошлое. А «Эйнштейн-17» — «машина времени», как отрекомендовал ее Корнелиус людям XX века, и была «железой», «левым веществом», о которых он так увлекательно рассказывал практикантам в сумасшедшем доме. Если бы даже он объяснил им устройство этого миниатюрного аппарата, они бы не поняли принципа его действия. Он не имел права открывать им истину и потому придумал историю о том, что у него есть особая «железа».
Беда была в том, что, работая химиком в неком институте, Корнелиус высмеял на ученом совете своего шефа, самого профессора Стайковского. Ученого, всемирно признаваемого светилом в химии, он, прочитав его последний труд, публично назвал невеждой. Корнелиус тогда так разгорячился, что, опровергая открытие шефа, стал приводить в доказательство научные факты, не известные окружающим, хотя в XXVI веке их знают даже дети. А когда он опомнился, было уже поздно. Он не очень удивился, увидев, что около него останавливается машина из психиатрической лечебницы. Он только успел выключить «след» и спрятать «Эйнштейна-17» в надежное место. Ему не хотелось, чтобы его коллеги узнали, что он позволил запереть себя в сумасшедший дом. Он, ученый из 2590 года! Конечно, он рассчитывал позже бежать из лечебницы с помощью Ангела и Марина, поэтому и разыграл комедию с предсказанием. В сущности он предсказал нечто такое, что и без него бы произошло само собой через несколько дней, так что его вмешательство ничего не изменило. Но они ему не поверили. Поэтому после разговора с ними Корнелиус решил окончательно вернуться в свое время. И вот теперь…
И вдруг профессор громко рассмеялся. Он сидит под замком не только в прошлом, но и в настоящем. Он может даже выбирать, где отсиживать свой срок, — вот это привилегия!.. Но потом он стал серьезным. За что его посадили? Правда, законы Солнечного совета строго запрещали выключать «след» при перескоке в прошлое. Но чтобы из-за одного этого предъявить обвинение третьей степени… И тут он вспомнил прошлое, из которого убежал. Да, убежал, как жалкий трус, испугавшийся первой же трудности. А теперь?.. Что подумают врачи в лечебнице, узнав, что он исчез? «Как может исчезнуть человек?» — спросят они себя, и никто не сможет им ответить.
Он поступил неправильно, сомнений нет! Он должен был остаться в этой лечебнице, пока его не сочтут выздоровевшим и не отпустят на свободу. Он все-таки перехитрит их. А когда выйдет оттуда, то отправится работать в другой город, даже в друцую страну, и только тогда незаметно исчезнет из XX века, чтобы вернуться в настоящее. Он не имеет права оставлять людей во власти сомнений, с мыслями о сверхъестественном!
Лицо профессора Корнелиуса прояснилось: он решил, что делать. Извлек из ручных часов миниатюрный аппаратик, настроил его на «XX век, Европа» и через мгновение уже сидел на подоконнике в сумасшедшем доме. Небо на востоке чуть заметно светлело. Начиналось утро.
Утром в Солнечном совете было получено короткое сообщение:
«Профессор Корнелиус из Института истории поступил согласно предвидению — вернулся в прошлое». И подпись.
Вскоре на сообщении вверху появилась приписка:
«Обвинение третьей степени снимается».
А внизу — блестящий знак Солнечного совета.
— Заклинания у тебя паршивые, — сказал демон. — Не мог кого-нибудь получше вызвать?
Билл Хитченс был вынужден признать, что демон прав. На первый взгляд он казался внушительным: вместо волос на голове — змеи, изо рта торчат изогнутые клыки, кончик хвоста заточен, как копье…
Только ростом демон меньше дюйма.
Когда Билл бормотал положенные заклинания и жег волшебный порошок, он был уверен в успехе. И даже после того, как вместо грома и молнии он увидел слабую вспышку света и услышал паскудное шуршание, надежда не покинула его. Он глядел прямо перед собой, ожидая, когда появится огромное чудовище, и тут с пола, из центра обозначенного мелом пятиугольника, донесся голосок:
— А вот и я. Сколько лет никто не желал тратить время и усилия на вызов такого неудачника, как я, — заявил демон. — Где же это ты раздобыл такие заклинания?
— Сам додумался, — скромно признался Билл.
Демон хмыкнул и пробормотал что-то обидное о людях, воображающих себя волшебниками.
— Я не волшебник, — объяснил Билл. — Я биохимик.
Демон поежился:
— Вечно попадаю в идиотские положения, — с тоской сказал он. — Мало мне было того психиатра! А теперь полюбуйтесь — нарвался на биохимика.
Билл не смог сдержать любопытства:
— А что вы делали для психиатра?
— Он показывал мне людей, которых преследовали чертики, и я должен был этих чертиков отгонять.
Демон замахал ручками.
— Вот так я их гонял.
— И они исчезали?
— Еще бы. Но, знаешь, те люди почему-то думали, что пусть уж лучше у них останутся чертики, чем я. Ничего не получилось. И никогда со мной ничего не получается.
Демон вздохнул и добавил:
— И у тебя не получится.
Билл сел и набил трубку. Оказалось, что вызывать демона совсем не так страшно. В этом обнаружилось даже что-то мирное, уютное, домашнее.
— Ничего, — сказал он. — У нас получится. Мы же не дураки.
— Все так думают, — возразил демон, с вожделением уставясь на огонек спички. Он подождал, когда Билл раскурит трубку, и сказал:
— Перейдем к делу. Чего тебе хочется?
— Мне нужна лаборатория для экспериментов по эмболии. Если это дело выгорит, врачи смогут обнаруживать эмболы в крови, раньше чем они станут опасными. Мой бывший шеф, выживший из ума Р. Чоутсби, заявил, что мой метод не выдержит испытания жизнью, то есть не принесет ему кучи денег, и вышвырнул меня. Все остальные решили, что я свихнулся. А мне нужно десять тысяч долларов. И тогда я им всем покажу, чего я стою!
— Ну вот, — удовлетворенно вздохнул демон. — Я же говорил, что не выйдет. Такая задача мне не по плечу. Деньги можно просить у демонов минимум тремя классами выше, чем я. Я же говорил.
