Павло вырвал древко из держака, аккуратно скатал флаг и ухмыльнулся:
— Прикажете зачехлить боевое знамя, ваше превосходительство?
— А пошёл ты! Тогда разбей табличку с натовской символикой в звёздном круге Евросоюза.
— Вот это мы с полным нашим удовольствием.
Павло с одного удара древком снёс натовский знак над входом.
— Тебе бы в городки играть с такими ручищами.
— Хорошая игра была. Кстати, в городки у вас ещё играют?
— Не помню, не видел… Зови Артёмку с лосёнком мешки с парома перетаскивать.
— Да он своего Ваську потерял. Теперь бегает по лесу и кличет его.
— Ладно. И без лося управимся. Пацан Димка поможет. Он уже в силу входит.
* * *
Когда разгрузились на новом острове и, уже без сил, отдыхали на прогретой земле, Димка спросил:
— Дядь Паш, а тебя в немецкой армии готовили на шпиона? Начштаба, который в байдарке утоп, говорил, тебя зовут по-настоящему — Пауль Рихард Фладке.
— Нет, я гражданский железнодорожник. А до того закончил ландвиршафтсшуле — сельхозучилище. Просто я немец по рождению и воспитанию.
— Почему так хорошо говоришь по-русски?
— Так я же из русской немецкой семьи. У нас дома все говорят по-русски и ходят в православную церковь. Кроме нас с матерью. Мы с ней менониты.
— А это кто?
— Вроде русских староверов. Греха сторонятся.
— Мамка русская?
— Нет, немка. Отец тоже немец. И деды, и прадеды тоже.
— Этого мне совсем не понять.
— Вот это уж правда, что вам не понять. Ты слышал о рыцарях-крестоносцах?
— Да, мы ещё смотрели видик и играли на компьютере. Делали латы, шлемы, плели кольчуги и стражались на мечах.
— К чему были призваны крестоносцы?
— Чтоб стражаться на конях.
— Нет, Димон. Их задача была освободить храм Гроба Господня в Иерусалиме и всем языческим странам принести веру в Христа.
— Так там же евреи!
— Когда-то там были только арабы. Крестоносцы взяли Иерусалим, но султан Саладин выбил их.
— А крестоносцы были хорошие?
— Как и все люди, они были и хорошие, и плохие одновременно. В 13 веке они захватили у русских Прибалтику и остались там жить.
— А разве Литва, Латвия и Эстония — русская земля?
— Была русская. Когда-то это были земли Полоцкого княжества и Новгородской республики, и Пскова тоже. Когда в войне со шведами царь Пётр подошел к Прибалтике, немецкие курфюрства-княжества добровольно приняли русское подданство и многое немцы крестились в православие.
— Давно это было?
— Много-много сот лет назад. Теперь ты понял, почему я из православной семьи и хорошо говорю по-русски.
— А почему ты сбежал в Германию?
— Не я, а мой прапрапрадед. И не сбежал он вовсе. Ещё до войны с фашистами всех немцев из Прибалтики просто выгнали в Германию. Мои предки жили в Риге. Теперь понятно?
— Нас этому не учили.
— Заведём школу, научишься. А пока учись труду у дяди Артёма. У тебя золотые руки. У него тоже.
— Я всё запросто смогу сделать, только прикажите. Если что, так Сенька поможет.
Одиннадцатилетний Сенька уже был похож на кряжистого мужичка. Густой пушок на верхней губе обещал стать с годами пышными усами. Подошёл и сказал ломким баском:
— Дядя Петя приказал привести вас на общее собрание.
Павел встал и поднял руки:
— Ну, веди нас, конвоир!
Димка фыркнул:
— А почему мы тебя, малой, должны слушаться?
— Потому что дядя Петя тут самый главный!
— Правда, дядь Паш? — удивленно спросил Димка. — Ты же самый сильный и высокий.
— Правда, Димка. Дядя Петя самый главный, потому что генерал, а мы его солдаты.
— Но ты же немец!
— Русский немец.
* * *
Длинное строение, которое генерал сначала принял за казарму, оказалось складом ГСМ с пустыми бочками и банками от смазки.
— Вот здесь у нас будет церковь. Надо только подремонтировать, подчистить и лавки сколотить.
— Сколотим, дядь Петь, — сказал Артёмка. — Доски под навесом не все сгнили. Ну а пока на бочках посидим.
— Рассаживайтесь побыстрей, а то скоро темнеть начнёт, детей пора спать укладывать.
— Управимся.
Генерал вскарабкался на металлический помост, чтобы всех видеть, детей, женщин, и мужиков.
— Сегодня мы будем спать не в землянках, а домах из настоящего кирпича и с целыми стёклами. Женщины, вы снова станете теми, кем должны быть, — хозяйками в доме. Нас теперь спасёт от вымирания только матка русской бабы да ещё и мастеровитые руки русского мужика.
— А если кто не русский? — задиристо выкрикнула красавица Манька.
— Отныне здесь все русские. У Бога нет убогих, а для каждого есть воздаяние, покаяние и искупление. Для вас начинается новая жизнь. Выпал шанс исправиться. Теперь вы не солдатки, а мамки, беженки из разных мест. У нас образовалась ячейка выживания — православная община.
— А если чьи войска придут? — выкрикнула самая крупная телом из бывших солдаток.
— Никаких войск на европейской территории России нет. Только банды грабителей.
— А у Украины?
— Я имею в виду европейскую территорию всей Великой России, включая Прибалтику и Молдавию. На вашей жизни, полагаю, никаких войск тут не будет. Также долго не будет электричества, водопровода, радио и телевизора, автомобилей, кораблей и самолётов, пока мы сами всё это не построим. Дорогие женщины! Вы действительно теперь самое дорогое, что у нас есть. Мы с вами должны восстановить народонаселение.
— Как?
— Я уже говорил. Рожать как можно больше детей, вот так. У нас тринадцать малышей-дошколят и четыре беременные женщины.
— Пять, — подняла руку, как в школе, Светлана.
— Светочка, о тебе отдельный разговор. Три взрослых женщины возьмут себе троих малышей, а четвёртая — четверых. Кого кому брать, решайте сами.
— Петечка, пусть они возьмут по трое детей, а я одну девочку к себе приголублю.
— А потянешь, Марьяновна?
— Да я ещё бы родила и вынянчала, если б ты знал.
— Рожать есть кому.
Ясноглазая беляночка прильнула к Марьяновне:
— Бабушка, а ты меня любить будешь?
— А как же! Ты ж моя родненькая.
— Вот и поладили. Теперь выбирайте себе строения, разбирайте по домам детей и наводите домашний уют. Война для вас кончилась.
— А мужики?
— Мы пока будем жить в этом складе и перестраивать его под церковь.
— А большие пацаны? — обиженно протянул Димку.
— Вы с мужиками, разумеется, будете работать.
— А большие девчонки? — чуть ли не хором крикнули Светочка и Варька-прибиральщица.
