Дэвид сказал:
— Прошли.
Василевский шумно выпустил воздух.
— Прошли? — переспросил Верзила.
— Конечно, прошли, ты, тупой марсианин, — сказал Василевский. — Кольца всего в десять миль толщиной, а сколько нам нужно секунд, по-твоему, чтобы пройти десять миль?
— Значит, мы по другую сторону?
— Конечно. Попытайся отыскать кольца на экране.
Верзила развернул экран в одном направлении, потом в другом.
— Пески Марса, тут какая-то тёмная полоса.
— И больше ты ничего не увидишь, малыш. Мы на теневой стороне колец. Солнце освещает другую сторону, и свет не проходит сквозь мили густого гравия. Слушай, Верзила, чему вас учат в марсианских школах, кроме песенки «Блесни, блесни, звёздочка»?
Нижняя губа Верзилы начала медленно выпячиваться.
— Знаешь, свиная голова, тебе не мешало бы провести один сезон на марсианской ферме. Я уж постарался бы, чтобы весь жир с тебя сошёл.
Дэвид сказал:
— Мне хотелось бы, Бен, чтобы вы с Верзилой прекратили спор и отложили его на потом. Займись масс-детектором.
— Конечно. Эй, тут непорядок. Счастливчик, насколько резко ты изменил курс?
— Сколько смог выдержать корабль. Будем оставаться под кольцами, сколько возможно.
Василевский кивнул:
— Ладно. Так они не смогут воспользоваться масс-детекторами.
Верзила улыбнулся. Всё получается прекрасно. Никакой масс-детектор не зарегистрирует массу «Метеора» из-за вмешательства колец, и даже визуальное наблюдение здесь бесполезно.
Старр вытянул длинные ноги, мышцы его спины задвигались, он разминал руки и плечи.
— Сомневаюсь, чтобы хоть один сирианский корабль решился последовать за нами, — сказал он. — У них нет аграва.
— Пока всё хорошо, — заметил Верзила. — А куда дальше? Кто-нибудь мне скажет?
— Это не секрет, — отозвался Счастливчик. — Мы направляемся к Мимасу. Подойдем под кольцами как можно ближе, потом пройдём через щель. Мимас всего в тридцати тысячах миль над кольцами.
— Мимас? Это один из спутников Сатурна, верно?
— Верно, — вмешался Василевский. — Самый близкий к планете.
Их курс выпрямился, они продолжали огибать Сатурн, но теперь с запада на восток, в плоскости, параллельной кольцам.
Василевский сел на одеяло, скрестив под собой ноги, как портной, и сказал:
— Хочешь ещё немного поучиться астрономии? Если в твоей пустой голове найдётся чуть-чуть места, я могу рассказать, почему существует щель в кольцах.
Любопытство и презрение боролись в маленьком марсианине. Он сказал:
— Давай, только побыстрее, ты, невежа. Начинай. Но если блефуешь…
— Никакого блефа, — надменно ответил Василевский. — Слушай и учись. Внутренняя часть двух колец обращается вокруг Сатурна за пять часов. Внешняя — за пятнадцать. На месте щели Кассини материал кольца, будь он здесь, обращался бы за двенадцать часов.
— Ну и что?
— А то, что спутник Мимас, к которому мы направляемся, совершает оборот вокруг Сатурна за двадцать четыре часа.
— Опять ну и что?
— Все частицы кольца притягиваются спутниками в их движении по орбитам. Сильнее всех притягивает Мимас, потому что он ближайший. В большей части колец притяжение действует то в одном направлении, то в другом, но в целом уравновешивается. Но гравий в щели Кассини постоянно встречает Мимас в одном и том же месте. И притяжение действует в одном направлении. Некоторые частицы постоянно ускоряются, их орбита разворачивается спиралью и приводит во внешнее кольцо; другие постоянно раскручиваются в другую сторону, во внутреннее кольцо. На месте они не остаются. Район кольца освобождается от частиц и вот — мы имеем щель Кассини и два кольца.
— Неужели? — неуверенно пробормотал Верзила (он был уверен, что Василевский говорит правду). — Почему же тогда в щели всё-таки есть гравий? Почему он тоже не переместился?
— Потому что, — с видом превосходства объяснил Василевский, — случайное действие притяжения других спутников отбрасывает его туда, но там он долго не задерживается… Надеюсь, Верзила, ты записывал. Потом попрошу тебя повторить.
— Чтоб тебя в мезоны разметало! — ответил Верзила.
Василевский с улыбкой вернулся к масс-детектору. Он немного поколдовал с ним и тут же, забыв о веселье, пригнулся ближе.
— Дэвид!
— Да, Бен?
— Кольца нас не маскируют.
— Что?
— Посмотри сам. Сирианцы приближаются. Кольца их совсем не смущают.
Старр задумчиво спросил:
— Как это может быть?
— Не может быть простым совпадением, что целых восемь кораблей движутся к нам. Мы сделали поворот направо, и они тоже изменили курс. Они следят за нами.
Счастливчик погладил подбородок.
— Ну, что ж, значит, они это делают. Спорить не о чем. У них есть что-то, чего нет у нас.
— Никто не утверждал, что сирианцы дураки, — заметил Василевский.
— Нет, но иногда некоторые у нас действуют именно исходя из этого предположения. Как будто научные достижения рождаются только в Совете, и если сирианцы не украдут наши тайны, у них ничего не будет. Я иногда сам попадал в эту ловушку… Ну, ладно, идём дальше.
— Куда? — резко спросил Верзила.
— Я уже тебе сказал, Верзила, — ответил Старр. — На Мимас.
— Но ведь они за нами.
— Знаю. Значит, нужно идти туда быстрее… Бен, смогут они нас догнать, прежде чем мы доберёмся до Мимаса?
Василевский быстро работал.
— Нет, если только они не смогут получить ускорение втрое больше нашего.
— Хорошо. Даже если они на многое способны, всё равно не поверю, что они могут быть быстрее «Метеора». Доберёмся.
Верзила сказал:
— Но, Счастливчик, ты с ума сошёл. Давай драться или совсем уберёмся из системы Сатурна. Мы не можем высадиться на Мимасе.
— Прости, Верзила, но у нас нет выбора. Придётся садиться на Мимасе.
— Но ведь они нас засекли. Прилетят за нами на Мимас, и придётся драться. Почему бы тогда не начать сейчас? Ведь в нашем распоряжении аграв.
— Может, они и не пойдут за нами к Мимасу.
— Почему?
— Ну, Верзила, разве мы стали отыскивать в кольце то, что осталось от «Сети космоса»?
— Но ведь корабль взорвался.
— Вот именно.
В контрольной рубке наступила тишина. «Метеор» мчался в пространстве, сначала отворачивая от Сатурна, потом под внешним кольцом вышел в открытое пространство. Впереди лежал Мимас, сверкающий белый полумесяц. Всего 320 миль в диаметре.
Позади — преследующие корабли сирианцев.
Мимас постепенно рос, и наконец «Метеор» начал замедлять ход.
