Когда вереница притихших гостей проходила мимо подножия статуи, Хама бросил взгляд на шеи Йимми и Гео, где покачивались камни, а потом вверх, на открытый глаз каменного бога.
— Утренняя служба еще не началась, — сказал он. — Она начнется через полчаса. К тому времени я надеюсь понять, зачем же вы сюда явились.
Они поднялись по лестнице и остановились перед дверью. Вход украшал черный круг с тремя глазами. Когда они уже собрались войти, Гео незаметно оглянулся и одними губами спросил Йимми: «Змей?» Йимми тоже оглянулся и пожал плечами. Мальчика с ними не было.
В комнате, куда они вошли, были экраны, как в молельне вулкана и в монастыре слепых жриц. Но было и что-то новое: большой верстак и в одной стене окно, за которым шумел храмовый сад.
Хама обернулся к ним, по-видимому, не замечая исчезновения Змея.
Закрыв дверь, он отошел к окну и проговорил, утверждая:
— Вы явились, чтобы противостоять силам Эптора, правильно? Вы пришли похитить камень Хамы. Вы явились, чтобы увезти Арго Воплощенную. И вы не станете отрицать, что ваши цели другие. Оставь меч в покое, Урсон! Это бесполезно. Я могу убить тебя мгновенно.
* * *
А в это время девушка открыла глаза и потянулась:
— Йяхххххвошангннн, черт! — И снова:
— Черт! Хочу спать.
Она перевернулась на живот и обняла подушку. Поморгав, потерла сначала один глаз, потом другой и лежа осмотрела комнату. Около кровати лежал почти собранный мотор. Задержавшись на нем на секунду, ее глаза снова закрылись.
И открылись опять.
— Сегодня я не могу позволить себе проспать! — сонно пробормотала она и резким движением скинула простыни.
— Раз, два, три! — и села, свесив ноги. Помедлив секунду, решительно поставила ноги на холодный каменный пол и выпрямилась, вытаращив глаза от неприятного холода каменных плит. Она стиснула зубы, громко сказала:
— Гнннннннннн, — и встала на цыпочки.
Но призыв теплой постели оказался сильнее благих намерений. Девушка проворно прыгнула под простыню и, свернувшись калачиком, стала размышлять.
«С помощью медной трубки, тридцать футов в длину и полтора дюйма в диаметре, я смогу провести сюда тепло от тепловой централи под полом. Это составит достаточную поверхность нагрева, чтобы эти камни стали теплее.
Прикинем: тридцать футов полуторадюймовой трубки имеют площадь поверхности 22/7 умножить на 3/2 умножить на тридцать (22/7*4*6), это будет 990 деленное на 7, это будет...» Тут она спохватилась. «Думаю черт знает о чем, только не о подъеме!» Она еще раз открыла глаза, поставила ноги на камень и держала их там до тех пор, пока они не привыкли к холоду.
Достав из шкафа белую тунику, девушка натянула ее и завязала кожаный поясок вокруг талии. Потом посмотрела на часы.
— Ой! — тихо сказала она. Дверь неслышно захлопнулась за стремительной тоненькой фигуркой.
— Не суетись! Хочешь, чтобы тебя поймали? — тихо бормотала она, идя на цыпочках к следующей двери.
Она открыла ее и осторожно выглянула. «Ах, каким же умным выглядит Болванчик, когда спит», подумала она. На полу лежала веревка, тщательно повторяя очертания трещин. Один конец лежал в углу порога, другой тянулся под кровать жреца. Она была совсем незаметна на неровном полу. Именно на это и рассчитывала девушка, когда вчера вечером укладывала ее здесь до того, как жрецы вернулись с вечерней службы. Дальний конец был завязан особенным узлом, секрет которого знала только она, на вилке будильнике Болванчика. У него была неприятная привычка каждый вечер подводить свои дребезжащие часы, в этом она убедилась за три вечера, которые провела вниз головой, повиснув на массивной каменной решетке и наблюдая за его распорядком дня.
Она осторожно потянула за веревку, внимательно наблюдая за тем, как она постепенно натягивается. Когда она потянула сильнее, веревка приподнялась от пола. Вилка с тихим писком вывалилась из розетки на каменные плиты, веревка ослабла.
Она натянула веревку снова, и приподняла конец на несколько дюймов над полом. Свободной рукой она тряхнула веревку, наблюдая, как вибрация пробежала по ней вверх и вниз. Этот узел был ее тайной гордостью. Она сама придумала его. При вибрации две крайние петли стряхивались с третьей, и четырехмиллиметровая резиновая ленточка, вшитая в веревку, растягивалась, выпуская четвертую петлю с небольшим грузом в 3/4 грамма. Возвращение отраженной вибрации опускало точно такой же набор петель на другой стороне вилки. Узел спал, девушка быстро смотала веревку на руку и выскользнула из комнаты. Смазанный заранее замок был безупречно беззвучен. Однако, заметила она, дверная ручка все еще была немного жирная от смазки.
Недосмотрела.
Девушка вернулась к себе в комнату. Солнечный свет из высокого окна падал на столик. Взглянув на свои часы, она увидела, что время еще есть.
Она подняла детали мотора.
— Ну что, дружок! Сегодня мы тебя испытаем? Или обойдется? — Озорная улыбка осветило курносое лицо:
— Да уж, наверно, придется попробовать!
Она положила части в бумажный мешок, широкими шагами вышла из комнаты, в последний момент локтем придержав готовую хлопнуть дверь.
— Растяпа, — прошипела она сама себе. — Ты что, и вправду хочешь, чтобы тебя поймали?
Поймали, поймали... — бездумно стала припевать девушка и вдруг нахмурилась.
«Вот именно, поймают! И без всяких шуток. Все очень серьезно. И это дело я должна сделать сегодня. Или никогда».
Уже в коридоре, когда она проходила мимо открытого окна, раздалось чириканье голубой ящерицы в саду. «Отлично! Как раз то, что я хотела услышать». Ее рот опять расплылся в неудержимой улыбке. «Хорошая примета. Все будет в порядке!»
Повернув в Храм, она стремительно шагала мимо больших черных колонн.
Внезапно она остановилась. Что-то быстрое, как птичья тень, шевельнулась между каменными столбами и исчезло. Хотя, может быть, ей и показалось.
«Конечно, — начала рассуждать девушка сама с собой, — у тебя чувство вины из-за этого побега, и подсознательно ты хочешь, чтобы тебя вернули. Поэтому вполне возможно, что ты выдаешь желаемое за действительное, видишь то, чего нет, чтобы найти причину и отступить от задуманного». Она миновала еще две колонны — и снова что-то мелькнуло за колоннами. «Или возможен и такой вариант, — продолжила она, — чтобы ничего не отвлекало тебя от цели, ты намеренно уходишь от очевидного факта, что там кто-то есть. Так что гляди в оба».
И тут она ясно увидела то, что тенью мелькало у нее на пути: мальчик почти без одежды крался между столбов. Девушка с удивлением отметила, что у него было четыре руки. Какое-то воспоминание мелькнуло у нее в голове, но тут же исчезло, словно изъятое неведомой силой. Вместо собственных мыслей в ее сознание ворвались чужие образы — испуг и растерянность.
