— Ты сам пойдешь вниз? — озабоченно спросила Индра.
— Наверно. Да ты не волнуйся! Будто я раньше не погружался!
— Я не волнуюсь, — твердо ответила Индра.
— Ладно, до свиданья, — сказал Франклин. — Поцелуй Энн и не беспокойся за меня.
Индра смотрела, как тает изображение на экране. Оно уже пропало, вдруг она сообразила, что давно не видела Уолтера таким радостным. Нет, радостным — не то слово, ведь жизнь многих людей под угрозой. Вернее будет сказать, что он весь ожил, воодушевился.
Она улыбнулась: все понятно. Наконец-то Уолтер может забыть о затруднениях своего отдела и — хотя бы на время — с головой погрузиться в морскую стихию, где ему все ясно и знакомо.
— Вот она, — сказал водитель дозорной лодки, показывая на край индикатора, где показалось изображение. — Лежит на твердом грунте, глубина тысяча сто футов. Через две-три минуты сможем рассмотреть детали.
— Как прозрачность — можно работать телевизором?
— Вряд ли. Газовый гейзер еще извергается, вот он, видите, это размытое эхо. Он взмутил весь ил.
Франклин смотрел на экран и сопоставлял изображение с лежащими на столе чертежами и схемами. Большая, яйцевидной формы подводная лодка, предназначенная для малых глубин, была отчасти закрыта обломками буровой вышки и снаряда. Тысячетонная стальная махина пригвоздила ее к океанскому дну; не удивительно, что, продув все цистерны и включив на полную мощность моторы, лодка не смогла сдвинуться с места.
— Н-да, история, — сказал Франклин. — Сколько дней надо большим буксирам, чтобы дойти сюда?
— Не меньше четырех. «Геркулес» может поднять пять тысяч тонн, но он сейчас в Сингапуре. По воздуху его не перебросишь, слишком велик, пойдет своим ходом. Это ваши лодки можно перевозить на самолетах.
«Верно, — подумал Франклин, — но зато они слишком малы для работы с такими тяжестями. Вся надежда на то, что с их помощью удастся расчленить вышку кислородным резаком и освободить лодку».
Одна из дозорных лодок Отдела китов уже работала резаком. Кто-то заслужил благодарность за быструю установку резаков на судне, выполняющем совсем другие задачи. Даже Комитет по делам космоса, об эффективности которого рассказывают легенды, вряд ли управился бы с этим быстрее.
— Здесь капитан Якобсен, — заговорил динамик. — Рад, что вы с нами, мистер Франклин. Ваши ребята молодцы, но это дело потребует времени.
— Как у вас дела?
— Ничего. Меня только беспокоит корпус между третьей и четвертой переборками. Туда пришелся главный удар, есть вмятины.
— Вы можете перекрыть этот отсек, если появится течь?
— Трудновато, — сдержанно ответил Якобсен. — Там как раз центральный пост. Если придется его оставить, мы будем совсем беспомощны.
— Ну, а как пассажиры?
— Э… гм… хорошо, — сказал капитан тоном, который выдавал его неуверенность. — Сенатор Чемберлен хочет поговорить с вами.
— Здравствуйте, Франклин, — послышался голос сенатора. — Не рассчитывал я встретиться с вами при таких обстоятельствах. Как вы думаете, сколько времени понадобится, чтобы выручить нас?
У этого сенатора хорошая память — или хороший секретарь. Франклин всего трижды встречался с ним; в последний раз — в Канберре, на заседании Комитета по охране природных ресурсов. Франклин выступал там не больше десяти минут, и он никак не надеялся, что председатель КОПР запомнит его.
— Я ничего не могу обещать, сенатор, — осторожно ответил он. — Нужно немало времени, чтобы разобрать все эти обломки. Но мы справимся с этим, вы не беспокойтесь.
Когда они подошли ближе, его уверенность поколебалась. Резак отщипывает такие маленькие кусочки, а длина вышки — двести футов с лишним, это надолго…
Последовало десятиминутное совещание между Франклином, капитаном Якобсеном и командиром второй дозорной лодки, старшим смотрителем Барлоу. Три стороны согласились, что лучше всего продолжать работу; как бы медленно ни шло дело, они управятся на два дня раньше, чем подоспеет «Геркулес». Разумеется, если ничего не случится. Пока что подвохом грозил только помятый корпус, о котором упомянул капитан Якобсен. Как и все крупные подводные суда, его лодка была оснащена воздухоочистительной установкой. На несколько недель они обеспечены чистым воздухом, но если корпус, защищающий центральный пост, не выдержит, выйдут из строя все основные службы. Можно укрыть людей за герметичными переборками, однако это даст лишь короткую отсрочку, ведь тотчас прекратится очистка воздуха. И «Геркулесу» будет куда труднее поднять лодку с затопленным отсеком.
Прежде чем вместе с Барлоу приступать к работе, Франклин вызвал базу и заказал все, что могло им понадобиться. Он попросил также незамедлительно перебросить на самолетах еще две дозорные лодки, а мастерским велел наладить массовое производство цистерн плавучести — попросту говоря, на старые бочки ставить воздушные вентили. Если приторочить к вышке достаточно бочек, может быть, удастся поднять ее до прихода спасателей.
Он помешкал, прежде чем называть последний пункт заказа, но потом подумал, что лучше заказать лишнего, чем что-то упустить. Пусть даже в Отделе материального обеспечения скажут, что он рехнулся.
Разрезать фермы искореженной вышки было делом трудоемким, но в общем-то несложным. Работали вместе: одна лодка орудовала резаком, другая тут же оттаскивала куски прочь. Скоро Франклин позабыл о времени, для него существовал только очередной металлический брус. Непрерывным потоком следовали донесения, отдавались приказы, но этим занималась другая часть его сознания. Сейчас руки и мозг действовали как две раздельные системы.
Вода заметно светлела. Вероятно, рокочущий газовый гейзер, который бил из морского дна в каких-нибудь ста ярдах от них, вызвал сильное течение, и оно унесло взбаламученный ил. Так или иначе, теперь, когда снова видели телевизионные глаза дозорных лодок, работать стало намного легче.
И когда прибыло подкрепление, Франклин даже удивился. Неужели они здесь уже больше шести часов — а он не чувствует ни голода, ни усталости! Две лодки тянули за собой первую партию сделанных по его заказу цистерн.
Сразу работа пошла по-другому. Одну за другой бочки крепили к вышке, затем продували воздушным шлангом, и они всплывали, словно аэростаты. Подъемная сила одной бочки — две-три тонны; вот наберется сотня бочек, глядишь, лодка сама выскользнет из капкана.
Механические руки дозорной лодки чаще всего бездействуют, но теперь они казались Франклину продолжением его собственных рук. Четыре года, если не больше, прошло с тех пор, как он последний раз двигал великолепными металлическими пальцами, которые позволили человеку работать там, куда ему самому нет доступа. Франклин помнил свою первую попытку (это было четырнадцать лет назад) завязать узел механическими руками и какая путаница получилась. Потом он наловчился, но очень редко применял свое искусство — кто мог подумать, что оно окажется таким важным теперь, когда он давно оставил море и должность смотрителя?
