доме, позвонили на аварийный телефон фирмы из правления колхоза, пожарная команда выехала через три минуты после этого звонка, пожар был потушен за пятнадцать минут, полусгоревший деревянный сруб был раскатан и восстановлен за неделю, а погорельцы получили страховку.
Слаженность работы всех служб фирмы – а отдел техники безопасности с пожарной охраной и медсанчастью входил в состав подразделений фирмы «НИПЦ» – порадовали Женю. Именно порадовали, а не поразили – она уже начала привыкать, что здесь работают без дураков, либо не работают вовсе.
Ее публикация о пожаре в колхозе не содержала восторгов по поводу работы пожарных, а была посвящена тому, как очень простыми средствами предотвращать такие происшествия …
А еще в заметке Жени Кульченковой, журналистки, которая уже нередко печаталась в «Комсомольской правде» и в «Красной Звезде», были очень теплые и добрые строки о семье пожилых погорельцев и о их приемных детях …
К проблеме безопасности по мнению Жени относились очень серьезно, и методы утилизации отходов жизнедеятельности жителей города (и отходов производств) тоже не обошли ее внимания. Обратив внимание на многочисленные публикации и сюжеты по телевидению, посвященные свалкам и полигонам, Женя заинтересовалась тем, а как это решено тут, в зоне внимания Свиридова.
И с удивлением узнала, что эта проблема – секретна.
Секретна? Это только увеличило ее интерес к этой проблеме. Она стала исследовать эту проблему так, как она привыкла исследовать любую новую для нее область. И выяснила, что с самого начала деятельности института и города в лесу, в десяти километрах от города машиностроителей, была простроена секретная установка, куда поступали все всевозможные отходы.
Сразу у Жени возникли две сери вопросов: во-первых, почему установка секретная, а во-вторых, как же это умудрились справиться со всеми всевозможными отходами.
В ходе исследований – или расследований? – Женя выяснила, что все отходы свозят к установке в лесу, которая не имеет специальной охраны, и там исчезают бесследно. Или все это вылетает в высокую дымовую трубу, которая стоит на территории установки?
В конце концов в ходе очередной встречи с генералом Свиридовы Женя задала и этот вопрос – с какими секретами связана установка уничтожения отходов?
Ответ Свиридова для Жени был неожиданным – тогда.
С временем эта неожиданность прошла, сменилась твердым убеждением в том, что ничего случайного здесь не происходит.
А установка высокотемпературного каталитического разложения всевозможных отходов оказалась секретной просто потому, что эта установка была запатентована и засекречена в той стране, откуда ее «позаимствовал» Свиридов.
Под его руководством установка была воспроизведена, отлажена, усовершенствована, и теперь безостановочно работала много лет. Раз в год установку останавливали на осмотр и замену катализатора, который производили тоже тут, на одной из установок «НИПЦ».
Поэтому вокруг всех городов – города около центральной фирмы «НИПЦ», около научно-производственного филиала (или города «умников»), около города машиностроителей – не было никаких свалок.
В последний год с учетом резерва мощности установки разложения был заключен договор на уничтожение отходов из колхоза, но обо всем этом Женя ничего не написала в газете …
Но она несколько раз писала о колхозе, об установке переработки навоза в удобрение, о продаже этих удобрений даже за рубеж – и о том, что технология и оборудование было разработано в «НИПЦ» …
А это произошло на одном из вечеров вопросов и ответов, на котором перед залом говорил Свиридов.
Из зала потоком шли вопросы на темы культуры и музыки, и был вопрос о музыкальных пристрастиях самого Свиридова.
Свиридов назвал среди своих любимых композиторов Рахманинова, Мусоргского, Чайковского и Гершвина, отказался называть любимых исполнителей и певцов, артистов, и тут в зале …
– Виктор Антонович, микрофон!
Это крикнула Евгения Кульченкова, и Скворцов светом высветил ее, а Владик в операторской включил направленный микрофон.
– Прошу прощения! Но у нас уже сложилась традиция реплик из зала, так позвольте и мне! Вы хотите узнать у Анатолия Ивановича о его пристрастиях, а я не так давно пыталась узнать о его отношении к некоторым весьма известным и знаменитым актерам. И узнала так много нового и неожиданного о некоторых, причем это было глубокое исследование жизненного пути артиста, и я посоветовала Анатолию Ивановичу написать эссе на эту тему. А вылезла я, как тут уже некоторые выражаются, затем, чтобы сказать всем – попробуйте уговорить Анатолия Ивановича посвятить этому отдельный вечер. Гарантирую, скучать не придется!
– Уж, что-что, а скучать не придется! Я тоже могу заверить вас, – это уже вмешался Скворцов, – Анатолий удивительный рассказчик, но заставить его невозможно! Только по доброй воле!
Зал захлопал, зашумел, и Скворцову пришлось успокаивать публику …
Аккумуляторы типа «ЛЕКСАР» размером с распространенный элемент питания 373 (или R20, D и UM 1 по Международным классификациям МЭК, ANSI и JIS) появились в продаже.
В каждом магазине, в каждом отделе, торгующем этими аккумуляторами, висели доходчивые плакаты с описанием особенностей этих изделий и способе их зарядки.
Перед выпуском в открытую продажу аккумуляторов бытовых размеров на фирме «НИПЦ» состоялся конкурс на наименования самых распространенных моделей – элементов: LR03 (AAA) – 286; LR6 (AA) – 316 «Уран», A 316 «Сапфир»; LR10 – A 332; LR14 (С) – A 343 «Юпитер»; LR20 (D) – A 373 «Орион», «Марс»; 3LR12 – 3336 «Планета»; 6LF22 – «Крона», «Корунд».
У этих «батареек» были аналоги – серебряно-цинковые и ртутно-цинковые элементы в тех же габаритах и множество иных торговых наименований, и участникам конкурса было необходимо их не затронуть.
Жюри выбрало следующие варианты: для типоразмера «ААА» – «Фингер», для «АА» –«Бриллиант», для «С» – «Малой», для «D» – «Толстый», для «3336» – «Плоский», для 6LF22 – «Корона». Некоторые названия звучали настолько странно, что их в торговле не использовали, но даже безымянные новые «батарейки» быстро оценили и раскупали несмотря на существенно более высокую цену по сравнению со старыми.
Установки на фирме «НИПЦ» и в ее далеком сибирском филиале работали в полную мощность, и их основной продукцией были аккумуляторы для электромобилей под условным названием «Скромный» БЕ-24 (на 24 Вольта) и «Хохотун» БЕ-48 (на 48 Вольт), и для тяжелой техники – «Богатырь» БЕ-96 (на 96 Вольт). Эти аккумуляторы можно было собирать в батареи любым образом – например, соединять БЕ-24 и БЕ-96 в одной батарее, получая батарею с напряжением 120 Вольт. Буквы «БЕ» означали Баранов-Ерцкая, поскольку после долгих препирательств из всех фамилий авторов выбрали этих двоих, как внесших наибольший вклад в изобретение и налаживание производства «ЛЕКСАР’ов».
«Скромный», «Хохотун» и «Богатырь» имели по несколько модификаций различной емкости, но понятие «емкость» для этих аккумуляторов было величиной весьма условной. Эта условность скорее всего проистекала из того обстоятельства, что «ЛЕКСАР» аккумулятором в общепринятом смысле слова не являлся – он скорее это был конденсатор, то есть ионистор.
Но и как конденсатор «ЛЕКСАР» был способен отдавать различной
