У меня сейчас, собственно говоря, было только одно дело – найти себе «партнёршу», у которой можно спокойно посидеть остаток вечера. В сумке у меня лежала «Прохоровка» Гюнтера Гланца – с официальным штампом батальонной библиотеки, одобренная и разрешённая к чтению. Господам рекрутам полезно узнать о героических битвах предшественников Третьей десантной в то не такое уж и давнее время, когда она ещё называлась "Третьей танковой дивизией СС «Мёртвая голова» и если и не смогла одержать под русской деревней Прохоровкой полной и блестящей победы, то лишь по причине начавшейся высадки англо-американских союзников в Сицилии...
...Гилви мне искать пришлось недолго. Девчонка сидела в том же самом баре, где я встретил её прошлый раз. У наших рекрутов большим успехом пользовались отчего-то дамочки попышнее, и потому число шлюх «приятной полноты» всякий раз оказывалось непропорционально большим
Гилви явно скучала. Сидела на высоком табурете, закинув ногу на ногу – так, чтобы продемонстрировать торчавшие из-под короткой юбки подвязки, – и покачивала чёрной лакированной туфелькой на невозможно высоком каблуке. Перед ней стоял запотевший бокал со шнапсом, но не похоже, чтобы она к нему притрагивалась.
– Гилви, привет.
Она повернулась, заулыбалась, откидывая со лба и глаз длинную белёсую чёлку.
– О, Рус, здравствуй. Ба! Что я вижу? На повышение пошёл? Ефрейтора заимел? Поздравляю, поздравляю, молодец! Ну, такое дело надо отметить. А вот что-то тут сегодня так тихо, не знаешь?
Я оглядел бар – и в самом деле полупустой. Прошлый раз тут, как говорится, яблоку некуда было упасть.
– Болтают, будто первый, второй и пятый взводы на ночные занятия бросили, – сказал я, усаживаясь рядом. – Что-то срочное.
– А вы как же?
– А мы, пятый взвод, – пока ничего, бог миловал. Выпьешь чего-нибудь?
– Выпить? Выпить – это мы всегда пожалуйста, – Гилви обвела стойку рассеянным взглядом. Бармен возле пирамиды пузатых и стройных бутылок разом подобрался, ни дать ни взять – тигр, к прыжку готовый.
Tiger, tiger, burning bright,
In the forests of the night,
What immortal hand or eye
Wrought that dreadful simmetry?[6]
– Что-что? – удивилась Гилви.
– Стихи такие, – объяснил я.
– А по-каковски это? Близко вроде – а непонятно...
– По-английски.
– А-а-а... ты и английский знаешь?
– Угу. Что же тут странного? Столько книг хороших на Нёмнаписано...
– Кни-иг? А что, на общем их нет, что ли?
– Не все. Блейка, например, нету.
– Э, э, Рус, – испугалась Гилви. – Только не говори мне, что...
– Ты что, он не запрещён, – поспешил я успокоить девчонку. – За кого ты меня принимаешь?..
– А кто вас, русских, знает, вы все как один чумовые, – пробурчала она. – Ну, ладно. Молодец ты, что английский знаешь. А я вот не сподобилась... – она вздохнула.
Вообще, я знал, у «подружек» не было принято ныть и жаловаться на судьбу. Да и не так плохо они жили.
– Ну ничего, ещё нагоню, – с нарочитой бодростью проговорила она. – Ты думаешь, чего я тут сижу? На университет коплю. Да и льготы нам, подругам, положены. Слушай, чего мы тут сидим, Фреду выручку делаем? Ко мне-то пойдём, нет?..
Я аккуратно положил на стойку две монеты в одну марку каждая и поднялся. Бармен Фред проводил меня кривым взглядом. Как бы не обозлился на Гилви, что мало раскручивала солдатика...
..."Подружка" по имени Гилви жила в двух шагах от бара, в маленькой двухкомнатной квартирке – чистенькой, аккуратненькои, где даже пыль, похоже, летала только повзводно и в установленных для полёта местах. Повсюду красовались вязаные разноцветные коврики и половики – похоже, Гилви занималась этим делом всё свободное время.
– Чай будешь? – крикнула она мне, скрываясь в кухне.
– Да, пожалуйста! – откликнулся я, доставая книгу. – И давай мне эту бумажку, которая для бухгалтерии...
Гилви вынырнула из кухни, как-то странно взглянула на меня.
– Ты опять ко мне, как в читальню, пришёл, что ли? Я кивнул
– Гмс... – она как-то неопределённо пожала плечами, вновь отправляясь к плите. – Ну, дело твоё...
– Сейчас как раз «Властителей душ» показывать станут, – сказал я, заглянув в валявшуюся на подзеркальнике программку кабеля
Гилви что-то промычала. Почти сразу же засвистел чайник, и я вошёл на кухоньку, предвкушая горячую кружку в руке и интересную книгу на коленях – пусть даже с ней всё время хотелось спорить и возражать её каждому слову.
– Спасибо, – я принял чашку из Гилвиных рук. Рядом с блюдцем появился серо-голубой «Листок учёта интимных услуг», имя: Гилви Паттерс, персональный общегражданский номер... номер ВУС... личный номер ИВ С... Я быстро проставил, где надо, против названий «услуг» птички с галочками и крестиками, широко расписался, аккуратно вывел в квадратиках слева внизу свой собственный военный номер. Всё в порядке. Гилви получит по высшей ставке.
– Спасибо, – теперь поблагодарила она. Правда, с каким-то странным выражением в глазах, но я этому значения не придал. Меня это не касалось. Мне хотелось просто посидеть в тишине – или даже под бормочущий телевизор – и почитать, неспешно попивая горячий чай. И – ух ты! – даже с вареньем. Из широкогорлой древней стеклянной банки, сейчас таких уже не делают.
– Сама варила? – не удержался я от вопроса.
– Угу. Попробуй. Бабушка научила. Говорят, у меня неплохо получается. Я попробовал.
– Бабушка не зря старалась, – сказал я. – Здорово, Гилви. Не, на самом деле здорово! Малина классная...
– Спасибо, – Гилви неожиданно зарделась. – Ну... так я пойду, да?
– Ага, конечно. Телик включи, мне он мешать не будет.
– А я?
– Что «ты»?
– Я тебе мешать не буду?
– С какой стати? – удивился я. – Нет, конечно.
Она выразительно подняла брови, но ничего не сказала. Повернулась, ушла в комнату. Я отхлебнул чаю и раскрыл книгу.
...К концу дня 11 июля 1943 года 5-я гвардейская танковая армия сосредоточилась в районе контрудара. Командующий Воронежским фронтом маршал Ватутин усилил армию генерала Ротмистрова 2-м гвардейским танковым Корпусом, 2-м танковым корпусом, 1529-м самоходно-артиллерийским полком, 522-м и 148-м гаубичными артиллерийскими полками, 148-м и 93-м пушечными артиллерийскими полками, а также 16-м и 80-м полками гвардейских миномётов. Вернувшись в штаб, вечером 11 июля генерал Ротмистров передал своим частям приказ Ватутина, гласивший: «На рассвете 12 июля во взаимодействии с войсками 1-й танковой и 5-й гвардейской армий нанести решительный удар с целью разгрома противника юго-западнее Прохоровки и к концу дня выйти на линию Красная Дубрава – Яковлева».
