Пискнул сигнал антирадара, засек электронный прицел этой винтовки. А что делать? Поздно думать. Залег, с отпадом назад, первое дело. И сижу, думаю. Вернее не сижу, а лежу. Носом в хвою. Задача крайне простая. Если эта хрень реагирует на любое движение, то тут, пожалуй, можно сказать, что выбор есть. Умереть на этом самом месте естественной смертью, но не двигаясь. Второй вариант — двинуться. Туловищем. И тут уж эта винтовка порезвится. Зато быстро. Но при этом есть один важный момент. Намерения примитивного чипа в системе привода винтовки никоим образом не совпадают с моими. Ну, вот такой я капризный. Поэтому лежу и думаю. Первый вывод — на движение хвои оно не реагирует. Я проверил, дуя носом на иголки.
Что за дурацкий лес! Неужели тут никто не живет! Хотя, с такой начинкой, все, что больше хвойной иглы, тут не выживет, конечно. Если оно движется. Так, если за два часа никакой зубр не пришел, чтобы пасть смертью храбрых, спасая меня, будем выковыриваться сами. Левая рука у меня под животом. Надо сказать, затекла до изумления и нечувствительности. Начнем её разминать. Сжать-разжать кулак, ага, мурашки побежали, и ничего стрелятельного не произошло от моих экзерсисов. Теперь, уже рукой, которую чувствую, возьмем эту веточку, которую брюхом прижал. Ага, она даже шевелится. А винтовка молчит. Тогда попробуем подбросить этой веточкой вон ту палочку… Резкий шлепок, и от палочки не осталось ничего. Норовистой винтовке не понравилось. Значит, делаем вывод. Эта хренотень приведена в боевое положение моим медвежьим шагом через лес. Теперь она нервничает по поводу любого движения. Конечно, может быть, она успокоится через денек. Но вот я, шелохнувшись, успокоюсь раньше.
Скосив глаза, до неузнаваемости, пытаюсь проследить след от пули — на хвое четкая полоска. Как будто двоечник кляксу языком слизнул. Нет, вру! Это Буратино был. Тоже, правда, не отличник. Зато деревянный и не лез в такое дерьмо, как я. Надо теперь репер засечь. Тихонько, как не знаю что — откуда, тяну веточку под животом на другую сторону моего бездвижного корпуса. Получилось. Теперь палочку слева подыскал и дернул. Чвак! Винтовка, всегда готовая, как пионерка Клава, со своей дурой-пулей, тут как тут! И полосочку за собой оставила. Анализируем. Если я правильно оцениваю угол между следами двух выстрелов, винтовка по одиннадцати часам от меня. Расстояние, как определил радар, пятьдесят шесть метров. Для «Смит-Вессона» — дело не очень сложное, если целиться. Но стрелять-то из-под брюха. А брюхо мое, и подставлять его не хочется. Пробуем новый трюк. Сразу предупреждаю, если не получится, к ужину не ждите. Веточкой подкидываем новую палочку и, не раздумывая — переворот на спину. Ага! Винтовка не очень расторопная. Держать может одну цель и время между выстрелами не очень маленькое. Перевернуться успел. Теперь уже много не напридумываешь, движения скрыть нельзя, руки сверху. Только, судя по азимуту, левая рука в тени моего туловища. Тихо-тихо, так тихо, как будто ловлю редкую бабочку ладошкой. Вот он — револьвер уже у меня в руке. Не увидела, зараза.
Ветка, подсеченная выстрелом, начинает медленно, слишком медленно, падать на землю. Но тупое оружие реагирует на самый большой движущийся объект и начинает расстреливать его на лету. Этого мне достаточно, чтобы, опять же используя только движение назад, встать в боевую стойку на колено, выложить пять выстрелов в эту винтовку. Вернее в её сенсор, легко обнаруживаемый, когда примерно знаешь, где он. Все. Теперь отсидеться минут пять. Вроде все нормально, и спокоен, а вот все время хочется петь песню — «как из клетки горлица, душенька-душа…». Нет никаких сил отвязаться от этого идиотизма.
Вон, умники — поставили медвежий капкан на тропе и листвой присыпали. Лет десять назад. А может и тел. Оно все так и выглядит, как металлолом под гнилыми листьями. Однако, я уже ученый. Простым дрыном тычу в капкан, вызывая его озлобленный хлопок… Чем хорош огнемет в системах автоматического огня — он никогда не включается моментально. Сначала надо зажечь фитилек. А так повелось, что фитильки зажигают пьезозапалы. А они всегда клацают. Так мило, прямо зажигалка «Крикет». Этих мгновений хватает на дикое обратное сальто и олений скачок в сторону от того места, которое уже занялось в плевке пылающего бензина. Хорошая приманка — медвежий капкан.
– Ну, чего ты там шумишь? — негромкий насмешливый голос, вывел меня из состояния грогги.
На тропинке, так ревностно охраняемой капканом с огнеметом, стоял человек. Он держал в руке колокольчик, который звонил как бешеный.
Не было никакого леса. Был белый потолок, на котором играли радужные пятна от стекол соседнего дома. Было утро. И кто-то в это утро звонил в колокольчик. Нет, какой, к свиньям, колокольчик? Это мой дверной звонок и звонит он, как ему и положено. Громко шлепая босыми ногами по полу, чтобы стоящий за дверью и звонящий так рано и так нагло, понял, что я без фрака и спал только что, а он уже тут звонит, я подошел к двери.
– Кто там? — как можно более сонным голосом произнес я.
– Это я, Дуганов! — радостно сообщили за дверью.
Дуганов? Так мы на десять договорились… Стены на часах показывали одиннадцать. Нет, тут что-то не так. А! Наоборот! Часы на стене показывают! Интересно, из чего они варят таблетки от аллергии? При правильном маркетинге, экстази рядом не валялось.
Извинившись, я пропустил Дуганова в комнату. Как и ожидалось, никакого колокольчика у него в руках не было. Поговорили о погоде, о видах на урожай и на цены на евро. Очень кисло. Предложил кофе, на что Дуганов согласился с радостью. Пока я варил кофе, тот уныло смотрел во двор. Я не выдержал, благо уже совсем проснулся:
– Не тяните, говорите. Это я Гришиных отморозков побил?
– Да что вы! Я бы вас с конвоем уже в Лукьяновку засадил, если бы это вы. Тут сложнее. Скажите, вы точно в июле прошлого года в Новом Свете были?
– Шоп я сдох! — убедительно сказал я. А что я ещё мог сказать?
– Понимаете, есть одна неловкость во всем. Мы за Гришей уже давно ведем негласное наблюдение. Везде, где он бывает регулярно, установили камеры. Так вот. Точно в июле прошлого года, когда вы были в отпуске, кто-то, очень похожий на вас, мелькает на записи возле синагоги, которую Гриша посещает еженедельно.
– Но я, ей-богу, был в Крыму тогда! — сказал я правду.
– Да, я прекрасно знаю, где вы были. Мы проверили. Именно в тот день вы ходили в Грот Шаляпина, и наши люди даже нашли корешок квитанции, которую вы оплатили за вход в заповедник. Я не понимаю, почему вы на той записи?
