– Берта Холл – нечто другое, – рассказывал Вальпредо дальше. – Ровесница Синклера, в хорошей форме. Жилистая тетка. Она рассказала, что когда Синклер выходил в работе на финишную прямую, он забрасывал все: друзей, общение, физические упражнения. Потом он звонил Берте и отправлялся с ней в поход, чтобы придти в себя. Двое суток назад он позвонил ей и договорился на следующий понедельник.
– Алиби? – спросил я.
– Никакого.
– Да ладно! – негодующе заявила Дженис. – Я Берту знаю с детства! Если вы знаете, кто убил дядю Рэя, так почему не скажете прямо?
– Сделав определенные допущения, я почти уверен, что это кто-то из данного списка. Но я не знаю, как он выбрался, или как собирался это сделать, и можем ли мы это доказать. Прямо сейчас я не могу никого обвинить. Очень обидно, что он не потерял руку, когда тянулся за кочергой.
Портер выглядел разочарованно. Дженис тоже.
– Вы не хотели бы сталкиваться со встречным судебным иском, – осторожно предположил Ордас. – Так как насчет машины Синклера?
– Это в своем роде безынерциальный привод. Снижает инерцию – время ускоряется. Бера уже выяснил о машине множество интересных вещей, но еще не скоро он сможет по-настоящему…
– Так что вы говорили? – спросил Ордас, заметив, что я осекся.
– Синклер закончил эту проклятую штуковину.
– Разумеется, – заявил Портер. – Иначе он не стал бы показывать ее другим.
– Или звонить Берте насчет похода. Или распространять слухи о том, что он сделал. О да. Разумеется, он выяснил об этой машине все что мог. Вас обманули, Хулио. Все упирается в машину. А ублюдок повредил свою руку, и мы сможем это доказать.
Возглавляемые Ордасом, мы набились в такси: я, Ордас, Вальпредо и Портер. Вальпредо поставил автопилот на обычную скорость, чтобы не беспокоиться об управлении. Мы развернули кресла лицом друг к другу.
– Вот за эту часть я ручаться не могу, – сказал я, быстро делая наброски в позаимствованном у Вальпредо блокноте. – Но припомните, у него оставалась длинная веревка. Он намеревался ее использовать. Вот как он планировал выбраться.
Я нарисовал ящик, изображающий генератор Синклера и человечка, прильнувшего к раме. Кружок вокруг них обозначал поле. Веревка бантиком была привязана к машине, другой ее конец тянулся сквозь поле наружу.
– Видите? Он поднимается по лестнице при включенном поле. При движении с такой скоростью только один шанс из восьми, что камера засечет его. Он подкатывает машину к краю крыши, привязывает к ней веревку, бросает веревку подальше, сталкивает генератор с крыши и прыгает сам вместе с ним. Веревка падает с ускорением тридцать два фута в секунду в квадрате по нормальному времени, и к тому же ее тянут вниз машина и убийца. Но не сильно, поскольку они в низкоинерционном поле. К тому моменту, когда убийца достигает земли, он движется со скоростью чуть больше чем… э… тысяча двести футов в секунду на пятьсот… э… ну скажем, три фута в секунду по внутреннему времени, и ему надо успеть оттащить машину, потому что веревка падает сверху подобно бомбе.
– Похоже, что это могло сработать, – сказал Портер.
– Ага. Я какое-то время думал, что он просто стоял на дне поля. Но небольшая возня с машиной излечила меня от этой идеи. Он бы сломал обе ноги. Но он мог держаться за раму – она достаточно прочная.
– Но машины у него не было, – заметил Вальпредо.
– Вот где вас и провели. Что происходит при пересечении двух полей?
Они выглядели растерянно.
– Вопрос непростой. Ответа пока никто не знает. Но Синклер знал. Он был обязан, он закончил работу. У него должны были быть две машины. Вторую машину забрал убийца.
– А-а-а, – проговорил Ордас.
– Кто же У? – спросил Портер.
Мы уже опускались на стоянку. Вальпредо знал, где мы находимся, но хранил молчание. Покинув такси, мы направились к лифтам.
– Этот вопрос куда проще, – сказал я. – Он собирался использовать машину для алиби. Глупо, если учесть, что много людей слышали о ее существовании. Но он не подозревал, что Синклер уже был готов показывать ее людям – конкретно вам и Дженис. Кто остается? Экс знал только, что это какой-то вид межзвездного двигателя.
Лифт был необычно просторен. Мы сгрудились в нем.
– И, – сказал Вальпредо, – есть еще вопрос руки. Думаю, я тоже сообразил.
– Я дал вам достаточно ключей, – отметил я.
Петерфи долго не отвечал на наш звонок. Должно быть, он изучал нас через дверную камеру, удивляясь такому скоплению в парадном. Потом он спросил сквозь решетку:
– Да? В чем дело?
– Полиция. Откройте, – сказал Вальпредо.
– У вас есть ордер?
Я вышел вперед и показал камере мое удостоверение.
– Я из АРМ. Я в ордере не нуждаюсь. Откройте. Мы вас долго не задержим.
Так или иначе.
Он открыл дверь Теперь он выглядел аккуратнее, чем в полдень, несмотря на домашнюю коричневую пижаму.
– Только вы, – заявил он.
Он впустил меня и начал закрывать дверь перед остальными.
– Эй! – Вальпредо придержал дверь рукой.
– Все в порядке, – сказал я.
Петерфи был меньше меня ростом, и со мной был игольный пистолет. Вальпредо пожал плечами и позволил закрыть дверь.
Моя ошибка. Я сложил две трети головоломки, а думал, что знаю ее целиком.
Петерфи скрестил руки и спросил:
– Ну и? Что вы хотите поискать на этот раз? Может, исследуете мои ноги?
– Нет, давайте начнем с инсулиновой капсулы на вашем предплечье.
– Пожалуйста, – сказал он настораживающим тоном.
Я подождал, пока он снимет рубашку – нужды в этом не было, но ему необязательно было знать, – потом пробежался воображаемыми пальцами по инсулиновой капельнице. Запас был практически полон.
– Мне следовало догадаться, – сказал я. – Черт возьми. Вы запаслись инсулином на шесть месяцев у органлеггера.
Его брови приподнялись.
– Органлеггера? – он подтянул одежду. – Это обвинение, мистер Хэмилтон? Я запишу это для своего адвоката.
А я-то не хотел втягиваться в судебный процесс. Ну и к дьяволу.
– Да, это обвинение. Вы убили Синклера. Кроме вас никто не попытался бы использовать этот трюк с алиби.
Он выглядел искренне озадаченным, подумал я.
– Почему?
– Если б кто-либо еще попытался организовать алиби с генератором Синклера, Бернат Петерфи рассказал бы полиции все о том, что это за штука и как она работает. Но вы были единственным, кто знал об устройстве до прошлого вечера, когда он принялся его демонстрировать.
На подобную логику он мог ответить только одним образом, и он это сказал:
– Я все еще записываю, мистер Хэмилтон.
– Записывайте и будьте прокляты. Мы можем проверить другие вещи. Вашу продуктовую доставку. Ваш счет за воду.
