Олег Кулагин - Звезды в кармане

Станция озарилась радужным ореолом. Несколько ослепительной белизны столбов света прочертили поверхность планеты, оставляя за собой медленно тускнеющий шлейф – красное на черном. Должно быть там внизу бушевало настояшее море огня.

– Не хотел бы я оказаться на месте аркейцев, – вздохнул Васька.

Мы поежились. Наверное, каждый мысленно представил знакомые очертания континентов внизу. Это ведь были не спецэффекты. Всё происходило по настоящему.

– Благодаря высокопрофессиональным действиям экипажа станции, жертвы среди мирного населения были ничтожны, – радостно успокоил нас диктор.

– Ага, – ухмыльнулся Димыч, – Миллионов пять-шесть. Разве это много?

– Хватит кинохроники! – махнул рукой Васька.

Я его понимал. Одно дело, смотреть «Звездные войны» в кино, восхищаясь режиссурой, и, совсем другое – знать, что гибнут вполне реальные существа из плоти и крови. Пускай и неизвестно, как они выглядят.

Нам ведь только и показали – несколько крошечных фигурок, болтавшихся среди обломков уничтоженного аркейского корабля. И пускай даже у них клювы – вместо ртов и три глаза – вместо двух. Все равно. Смерть бывает красивой только в кино.

– Ладно, кое-что мы выяснили, – заметил Димыч, промочив горло из красной коробочки, – Перевес явно на стороне Соединенных Планет.

– Не обязательно, – покачал я головой, – Может обычная пропаганда. Кричать даже о мелких победах и ни гу-гу – о поражениях.

– Да тут и войны нету, как таковой, – не согласился Димыч, – Сплошная миротворческая операция. То есть, имеется некий дядя не просто с большой, а с О-ОЧЕНЬ большой дубиной.

– Мой дядя самых честных правил – он уважать себя заставил, – продекламировал Васька.

– Вот-вот.

– Не хотел бы я, чтобы этот дядя добрался до Земли, – задумчиво вздохнул Лубенчиков.

– Если и доберется, то не скоро, – проговорил Димыч, философски разглядывая дно коробочки, – Думаю, именно поэтому прежние ленкины хозяева вышли на Земле. Не от аркейцев же им драпать на другой конец Галактики? Этим, кстати, объясняется и подбор «кинохроники». Хозяева нашей тарелки внимательно отслеживали перемещения флота Соединенных Планет и десятой дорогой старались обойти те места.

– Нам придется использовать ту же тактику, – заметил Васька, – Пускай этот «Луч Надежды» светит где-нибудь подальше.

– Все правильно, – вздохнул я, – Только пока совершенно неактуально. Сначала надо как-то выбраться из Темной Области.

– А что откладывать, – махнул рукой Васька, – Давайте сейчас и начнем!

Мы отправились в Центральную Рубку, разместились в креслах и Димыч скомандовал:

– Ленок! Отъезжаем! Курс на ближайший обитаемый мир!

– Гипер-переходы нестабильны, – еще раз честно предупредил звездолет.

– Ну и мать их! Переходов бояться – в «тарелках» не летать!

Кресла мягко обволокли наши тела.

– Внимание! Начинаю обратный отсчет! – в голосе звездолета сквозило неженское, ледяное спокойствие.

– Десять…… девять…… восемь……

Мы переглянулись и Димыч натянуто улыбнулся:

– Лучше бы рассказала какую-нибудь считалочку…

– Семь…… шесть…… пять……

– Вышел зайчик погулять! – вставил Васька.

– …Вдруг охотник выбегает – прямо в зайчика стреляет, – немедленно продолжила Ленка, которая восприняла наши пожелания в качестве приказа. В её исполнении даже безобидный стишок звучал с мрачноватой торжественностью:

– Пиф-паф… Ой-ой-ой… Умирает зайчик мой…

– Кошмар, – покачал головой Васька.

– Активизация перехода! – проговорила Ленка, обрывая считалку в самом неподходящем месте.

Звезды задрожали, словно в мареве над ночным костром. А через миг всё поглотила тьма. Такая густая, что на пару секунд мне показалось, что я ослеп. Яркая вспышка. И снова тьма. Долгая, плотная, даже на ощупь. Какие-то искры в этой тьме. Далекое и невнятное, будто свозь плотный слой ваты, бормотание Димыча.

Потом сильно тряхнуло. Зубы заныли от пронизывающей тело вибрации. Радужные блестки закружились перед глазами. Замутило. Недавний плотный завтрак настойчиво попросился наружу.

– Уф-ф! – шумно выдохнул кто-то поблизости. Димыч или Васька? Не знаю. Мне было не до того.

Удар. Вспышка. И наконец, тьма-избавительница снова окутала плотной пеленой. А может я просто потерял сознание? Нет, сознание как раз было на месте. Я потерял тело. Совершенно перестал его ощущать. Но это было совсем не страшно. Это было легко. Тьма, тишина и абсолютный покой.

«Неужели я умер?»

Забавно.

Светлая точка далеко впереди. Не звезда. Просто пятно. Быстро растущее. Луч рассекающий тьму. Ага, кажется, действительно, луч! «Луч Надежды»! Только непонятно, кого они здесь умиротворяют? Нет ведь никого! Кроме меня. А мне на них наплевать. Я ведь умер.

Луч света коснулся меня и я взвыл от боли…

– Ну как, достаточно? Или добавить пару подзатыльников?

Нет это не лазерный луч. Это… монтировка в руках Дарта Вейдера. Тьфу-ты, дурацкий кошмар даже после смерти не желает оставлять меня в покое.

Правда, голос у него изменился. Без всей этой гнусавости и шипения.

– У тебя вроде с дикцией стало получше?

– Поменял бракованный шлем.

Мы стоим на залитой солнцем лужайке. Сквозь прозрачный березняк и кусты – близкая гладь реки. В общем, типичное посмертное видение.

– Ну и какого тебе от меня надо? – зеваю я. Сейчас, вероятно, начнет требовать назад деньги за «Запорожец»… Опережая вопрос, я лениво потягиваюсь:

– Деньги получишь с этого… с Оби ван Кеноби. Вообще, хватит доставать меня чепухой. Пора подумать о чем-нибудь высоком и вечном.

Дарт опять угрожающе заносит монтировку. Я слегка отступаю:

– Ну ты, порождение моего разума! Легче с монтировкой, а то я тебя породил, я тебя и…

Он смеётся:

– Хочешь говорить о высоком? Что ты, интересно, под этим понимаешь? «Высокое» – это наверно сборная России по баскетболу. Женская…

– Не собираюсь спорить с галлюцинацией, – заявляю категорически, – Ты всего лишь часть моего подсознания. И не лучшая часть.

У дальнего конца поляны возникает Димыч. Спокойно проходит мимо. Не замечая ни меня, ни Вейдера. Скрывается в прибрежных кустах.

– Э-э-эй!

Ноль внимания. Довольно бессовестно с его стороны. Тем более, что «Запорожец» этому порождению Голливуда мы вместе «толкали».

Дарт противно хихикает.

– Слушай, – вздыхаю я, – Надоела эта космическая опера… Давай попроще – чего-нибудь из раннего Тургенева… Только не «Му-му»! Я, например, не буду возражать, если ты превратишься в очаровательную юную девушку. И лучше без монтировки.

– Глупости, – не соглашается Дарт, – Если была «Девушка с веслом», то почему бы не быть «Девушке с монтировкой.»