Дон Эдуардо преодолел искушение сразу двинуть рычаг дальше вправо и повел его назад. Так в течение доброго часа он забавлялся, возвращая Мехельмердера в младенчество и доводя до старости. Наконец, это ему наскучило и он резко двинул рычаг вправо. - Камера опустела. Куртис посмотрел на циферблат: стрелка показывала, что бывший Начальник Охраны Тайны благополучно скончался в камере трансформатора времени сто пятьдесят лет назад.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Ровно, не мигая, горели красным светофорным огнем девять индикаторов. Десятый - последний-уже розовел, и цвет его час от часу становился гуще. И густеть ему до того мгновения, когда он покажет полную нагрузку, четыре неполных дня, Н тогда...
Но на этот раз не успел дон Эдуардо помечтать о том, что наступит следом за этим самым "тогда", как звякнул звонок - просил связи Хоррибле. Его звонка Хозяин ждал с минуты на минуту, и хотя Начальник Охраны Тайны позвонил даже раньше, настроение у дона Эдуардо оставалось мрачным, а точнее сказать, и вовсе скверным.
Тремя днями раньше, когда девятый индикатор вот-вот должен был вспыхнуть ярко и ровно, Куртис сидел у пульта, дожидаясь этого радостного мгновения. Мгновения, которое делало осуществление мечты "дядюшки", а теперь и мечты дона Эдуардо, таким близким, что только протяни руку - и ухватишь человечество за горло.
И так хорошо и приятно, радостно было на душе у него от этой мысли, что не хотелось ни о чем больше думать, и дон Эдуардо, не долго размышляя, отключил все каналы связи-чтоб не мешали, не лезли с разными глупостями в такую минуту.
Черт его знает, сколько раз Хоррибле пытался связаться с Хозяином, прежде чем решился на такой шаг. Он, конечно, понял, что Хозяин не хочет почему-то откликаться на вызов, но донесение было столь важным и срочным, что Хоррибле долго ломал голову: в каком случае Хозяин больше разгневается-если он нарушит его покой или если не доложит вовремя? И Начальник Охраны Тайны, так окончательно и не решив для себя этот трудные, и страшный вопрос, все-таки, движимый служебным рвением, нажал рычаг пневмопочты. И через минуту на стол перед разомлевшим от мечтаний Хозяином плюхнулась тоненькая папка с красно-черной полосой по диагонали-знаком сверхсекретности.
Дон Эдуардо, как и ожидал Хоррибле, разозлился. Но привычное, неистребимое уважение к официальному документу заставило бывшего маклера раскрыть папку.
Первые же строки короткого донесения привели его в ярость. Нет, он не успел представить все возможные последствия, он просто инстинктивно ощутил опасность, грозно возникшую за короткими строчками донесения.
Служба Охраны Тайны докладывала, что сегодня-на второй день после акции по очистке третьего и восьмого бараков для размещения свежего набора рук ээсовским патрулем на стене одного из бараков была обнаружена меловая надпись. Фотография прилагалась.
Дон Эдуардо всмотрелся в неровные с раскрошившимися буквами строки, потом сунул фотографию в информарий, и через полминуты, медленно разъяряясь, перечитывал переведенные информарием строки: "Фашизм-это ложь, изрекаемая бандитами. И когда он уйдет в прошлое, у него не будет истории, кроме кровавой истории убийств".
"Сволочь! И еще имел наглость подписаться. Может, из нового набора?"-Хозяин раздраженно швырнул папку на лакированную крышку стола, так что она скользнула к самому краю, вызвал Охрану Тайны...
Через полчаса Хоррибле доложил: проверены все списки, и не только последнего набора. Эрнест Хемингуэй в списках не значится.
- Что дальше?
- Докладываю. Службой САД допрашивается по пятьдесят человек, взятых выборочно из каждой тысячи.
- Не мало ли? - вслух подумал дон Эдуардо и добавил: - Ладно, только пусть поторопятся...
В глубине души дон Эдуардо очень надеялся, что заботливо собранное им из газет досье поможет садистам вытащить из допрашиваемых все, что нужно. Как-никак, в досье были собраны не только старые, давно зарекомендовавшие себя способы, но и новейшие, можно сказать прогрессивные, методы-плод неусыпных стараний и практиков и теоретиков пыточного искусства.
И вот сейчас звякнул звонок, которого Хозяин ждал с понятным нетерпением.
-Ну, что у вас?-бросил он, едва на экране возник Хоррибле.
Тот, едва скрывая страх, промямлил:
- Докладываю. Ни от одного из допрошенных признания не получено...
Хоррибле умолк, напряженно ожидая реакции Хозяина. А тот молчал-был ошеломлен неудачей. Но, чтобы скрыть внезапную растерянность даже от самого себя, он встрепенулся и, хрипнув, приказал:
- Начальника САД разжаловать в унтер-надзиратели. Подберите кого-нибудь побойчее.
Хоррибле умолк, напряженно ожидая реакции обрушившись, раздавил другого, и отчеканив: - Слушаю и повинуюсь! - тут же потянулся к одной из кнопок.
А Куртис тем временем лихорадочно размышлял: что делать? А вдруг кто-нибудь из этих подонков-скажем, тот, что измарал намеками стену барака, или другой, - оборвет какой-нибудь проводок или что-то еще сделает... - тогда псу под хвост и мечта, и власть, и все, что уже подготовлено столькими трудами?
Он покосился на индикатор: тот заметно покраснел, розовый цвет уступил место алому. ; "А что, если?.."-вдруг взорвалась догадка, но дон Эдуардо сдержал вспыхнувшую надежду, лихорадочно нащупывая кнопку вызова технического отдела Элиты Элиты.
- Слушаю и повинуюсь! - вскочил дежурный техник - ээсовец, когда на экране перед ним возникло лицо Хозяина.
- Потребность в рабочей силе для зарядки десятого блока. Быстро!
- Докладываю. Потребности в рабочей силе для зарядки десятого блока нет. Для зарядки одиннадцатого...
Не слушая дальше, Куртис отключил канал и облегченно откинулся в кресле. Решение проблемы найдено. Откуда технику знать, что одиннадцатого блока не существует. А десятый в рабочей силе нe нуждается. Значит, нужды в рабочей силе на энергозаводах уже нет вообще!
- Хоррибле!
- Слушаю и повинуюсь!
- За сколько времени мы можем ликвидировать... гм, ну... весь контингент? - нашел подходящее слово дон Эдуардо.
- Докладываю. Пропускная способность феноловых ванн - триста единиц в сутки. В настоящий момент в деле и в резерве двенадцать тысяч единиц. При полной загрузке ванн потребуется...
Дон Эдуардо я сам уже успел подсчитать: чуть меныце полутора месяцев. Не годится. Полтора дня-куда ни шло, и то риск остается. Поди знай... может, этот проводок или что там еще... через полторы минуты оборвут.
- Так. Для начала-всех в бараки. Лагерь оцепить. Стрелять по каждому, кто высунет нос.
Про себя Куртис с удовлетворением отметил чеканность своих приказаний и бросил:
- Действуйте!
Трудно сказать, сумел ли бы найти выход из опаснейшего положения дон Эдуардо, если бы на стол к нему не легла очередная сводка, в которой значилось: к точкам выхода в Пространство-1 доставлена последняя партия панцертанков. Всего момента перехода ждут четыре тысячи машин.
