– Э, так не пойдет, – крикнули из толпы.
– Что, что не пойдет? – забеспокоился председатель.
– А мне, к примеру, не видно, что там у тебя на брюхе и под яйцами написано. – Дружный гогот перекрыл слабый возглас председателя. – Ты сначала зачти, а потом я посмотрю, клясться мне или нет. Правильно я говорю?
Народ одобрил предложение.
– Ну что ж, – смущенно сказал председатель, – требование справедливо, хотя, на мой взгляд, священные письмена должны быть оглашаемы лишь по принесении клятвы…
– Давай, давай, не жмоться, оглашай, – перебили его.
– Ну хорошо. Моей, Анхеля, хранителя священного знания, рукой здесь написано, что тайный орден письменоносцев существует и возобновляется в течение уже пяти реалов, что появился он благодаря мудрости и прозорливости его учредителей…
– А кто учредители?
Председатель растянул губы в извиняющейся улыбке и пожал плечами.
– Сие не указано. Имена их ушли в небытие… – И продолжил: – Далее излагается собственно священное знание ордена. Говорится о том, что видимое нами вокруг нас – не истинный мир, а только иллюзорный, скрывающий от глаз наших мир настоящий и абсолютный. Истинная реальность отнята у нас в результате заговора так называемых Опекунов, людей, достигших сверхмогущества. Сии Опекуны, оставаясь в истинной реальности, управляют нашим, неистинным миром с помощью тайных механизмов, приводя в действие то, что профаны называют колесом Сансары. Иными словами, перевоплощения мнимой действительности – их рук дело.
– Порвать уродов? – несмело высказался кто-то.
– Так их еще найти надо.
– А нам-то что за дело?
– Что ж получается…
– А за каким хреном?
– А за таким, господа, хреном, что они, Опекуны сии, завладели Тайной и скрывают ее от нас под покровами ложных конфигураций мира. Приобщение к этой Тайне дает беспредельную власть над мирозданием. Наше священное знание говорит нам, что мы, орден письменоносцев, также должны приобщиться к Тайне, чтобы не быть больше игрушками в руках ложных судеб ложного мира. Мы станем немногими, кто перешагнет грань неистинного и удостоится зреть бездну всемогущей истины. Мы станем хозяевами мира. Мы вознесемся на его вершину и познаем глубины его мудрости. Но для этого прежде всего нам нужно узнать, что скрывают от нас Опекуны, какова эта страшная Тайна, из-за которой нас засунули в изменчивый океан иллюзии. Мы должны раскрыть все нити этого подлого заговора. Вот что гласит священное знание ордена, – заключил председатель.
Толпа притихла под впечатлением открывшихся перспектив. На оратора теперь смотрели с уважением. Идея всем явно пришлась по вкусу. Даже тем, кто пробовал было в начале сомневаться.
– Порвем уродов! – радостно крикнул кто-то.
– А как мы их отыщем?
– Ну тебе ж сказали, дурень. Перешагнем эту… грань неистинного.
– Сам идиот. Как ты ее перешагивать будешь? На лыжах или на роликах?
– За каким хреном?…
– Тише, господа! Всему свое время. Мы непременно найдем способ вернуться туда, откуда нас несправедливо изгнали, отыщем потайные двери, соединяющие истинный и ложный миры. А теперь выходите по одному, называйте имя и клянитесь в верности ордену и неразглашении священного знания. Нарушивший клятву да будет сожран огнем перевоплощения мира!
Камил слушал выступление председателя в изумлении. Он не представлял себе, откуда могло взяться подобное священное знание. Измена? Предательство? Но кто? Только трое владели информацией – он сам, хозяин и молодой хозяин. Но мальчик никогда не выходит из дома, ни с кем не контактирует. Неужели Морл? Решил разнообразить жизнь подвластных ему людишек, чтобы не дохли с тоски? Может, перчику захотелось? Поиграть вздумалось? Или милосердие взбурлило? Поди разберись. Но доложить придется. Расписать в самомалейших подробностях. Для этого – проявить инициативу. Втереться в доверие к этому сброду. Возможно, подбросить кое-какие безвредные сведения. Играть, так играть. В двойных агентов.
– …в верности ордену и так далее клянусь.
– Перрон. Клянусь.
– Я… хм… Семик. Это… ну… приношу… И пусть меня сожрет… вот.
– Бугор меня кличут. Членом своим клянусь. А если кто клятву свою порушит – лично утоплю в говне. Мать твою…
– Фейри. – На пенек взобралась девица, которую Камил приметил еще раньше. Огромные сиськи, чуть прикрытые, крепкий, туго обтянутый шортами зад, крупные мускулистые руки, пламенные очи, смелые речи. – Аналогично.
В толпе заржали.
– Тоже клянешься своим членом, крошка?
– Твоими яйцами клянусь, – вспыхнула девица, – что предателей лично, вот этими руками… ну вы слышали.
Она спрыгнула с трибуны, уступая место следующему.
Немного погодя, тоже побывав на пеньке и дав торжественное обещание, Камил протолкнулся к ней и встал рядом.
– Есть разговор, – шепнул.
Она порывисто обернулась к нему, обдав волной презрения.
– Я не даю кому попало.
Толстяк мысленно одобрил ее сообразительность. Несмотря на явный горячий темперамент девки, у него возникла идея предложить ее хозяину. А холодная кожа… что ж, в конце концов, это дело техники. За приобщение к Тайне следует платить… некоторыми неудобствами. Девка здоровая, вытерпит.
– А с чего ты взяла, что я – кто попало?
– По роже видно.
– Э, девочка, сдается мне, я ошибся. Ты не только рожу не умеешь видеть, но и вообще ничего. Как же ты хочешь узреть Опекунов и их тайную Тайну? Для этого нужен особый глаз, понимаешь меня?
– Какой еще особый? – Девица в момент растеряла всю свою воинственность.
– А ну-ка давай отойдем в сторонку. Не полагается это слышать кому попало.
Он стиснул ее руку и отвел подальше от остальных.
– А такой особый, красавица, – продолжал он, – которым не обладает почти никто из этого жалкого сборища.
– Да ты… – Фейри задохнулась от возмущения.
– Тихо! – строго зашипел толстяк, сильнее сжав ее локоть. – Я – полномочный представитель ордена и советник председателя, второй хранитель священного знания, и ты будешь слушаться меня беспрекословно, ясно?
– Ясно. – Глаза у девицы блеснули собачьей преданностью, но тут же потемнели. – Врешь. Я не видела, чтобы ты подходил к председателю. Ты должен был говорить сначала с ним, чтобы он узнал тебя.
– Я встретился с ним еще утром. А сюда мы прилетели каждый своей дорогой, потому что… Не знаю, следует ли говорить тебе об этом…
Фейри отбросила свою подозрительность и глядела на него зачарованно.
– Хорошо, я скажу. Только будешь молчать об этом, поняла? Иначе…
– Поняла, – она горячо кивнула.
– Конспирация! – сообщил толстяк заговорщическим голосом. – Мы должны соблюдать осторожность. Среди нас могут быть подосланные. Шпионы, понимаешь?
