Воспрянув духом, почти рысью преодолеваем эти сто метров и впереди всех мчится ликующий Жирдяй. Впрочем, я его не осуждаю. Он ведь не может, как я, выйти из глубины и хлопнуть пол-литра пивка.
На этот раз оазис вполне даже реальный. Словно стая молодых гиппопотамов, мы плюхаемся в озерце, плещемся и брызгаемся, наслаждаясь прохладой. Пьем обжигающе ледяную родниковую воду.
Вдоволь наплескавшись, размещаемся на привал в тени пальм.
– Странно все это, – говорит Падла, в задумчивости подбирая с земли засохший финик.
– Что странно? – спрашивает Дос, ковыряя песок веточкой.
– Да весь этот наш переход через пустыню. Так ведь не бывает в игре. В настоящей игре всегда что-то происходит. А мы уже столько времени топаем – и ничего! Ни драконов, ни эльфов, ни гоблинов… Завалящего хоббита в этой глухомани не встретишь… В „Лабиринте Смерти“ мы бы успели навалить по дороге горы монстров. Да и нас самих раза по три уже пристрелили бы. Это как пить дать!
– Угу, – криво ухмыляется Жирдяй, – А здесь мы просто будем медленно загибаться от жажды, пока не сработает таймер…
Дос кивает:
– Голосовой канал связи блокирован, я проверял.
Падла качает головой:
– Здесь что-то не то! Возможны два варианта. Первый. Мы отобрали ключ у гнома – и нарушилась нормальная процедура перехода на следующий уровень… Программный сбой. В результате нас зашвырнуло неведомо куда. Например на незавершённый уровень, куда обычным „юзерам“ путь закрыт.
– А второй вариант?
– Нас ждали. Сами знаете, кто. И хорошо подготовились к встрече.
– Ясно, – хмуро кивает Дос, – Когда мы дойдем до полной кондиции, наш „друг“ вступит в игру.
Словно в ответ на его слова, из-за ближайшей каменистой гряды в облаке пыли возникает караван. Не меньше двух десятков навьюченных ослов в сопровождении по крайней мере сотни пеших воинов.
Жирдяй слегка нервничает. Это не простодушных гномов облапошивать. Численный перевес явно не на нашей стороне.
– Может свалим пока не поздно?
– Уже поздно, – вздыхает Падла, – Нас заметили. Да и зачем? Надо понять, где мы находимся.
Караван приближается. Головной отряд воинов отделяется и ускоренным маршем движется к оазису. Встаем и ожидаем гостей, не выказывая ни малейших признаков агрессивности.
– Где-то я их видел, – морщит лоб Жирдяй, изучая смуглые фигуры воинов, – О! Вспомнил где! В Древнем Египте!
– И давно ты оттуда? – иронично щурится Дос.
– По-моему, мы как раз где-то рядом, – замечает Череп, – В районе Ливийской или Синайской пустыни…
– Тихо! – командует Падла.
Гладко выбритый человек в полосатом головном платке важно шагает впереди воинов. На груди у незнакомца – массивная золотая цепь, которой позавидовал бы любой „новый русский“. На цепи болтается круглый знак с профилем неизвестного божества.
– Хвала Амону, путники, – с легким высокомерием в голосе произносит египтянин.
– Хвала, – отзывается за всех Падла, который догадался, что это приветствие.
– Причем здесь ОМОН? – шёпотом недоумевает Дос, – И за что интересно, мы должны его хвалить?
Череп толкает рецидивиста локтем в бок.
Незнакомец пристально рассматривает нас:
– Люди Техену не появлялись здесь?
– Не-а, – качает головой бородач. Если б еще знать, что это за Техену такое…
– Я – Синухет, слуга Царя Верхнего и Нижнего Египта, – с гордостью объявляет египтянин, – А вы кто такие?
Небольшая заминка. Пока все размышляют, чтобы такое соврать дотошному Синухету, Дос выпаливает:
– Мы здесь с дружеским визитом. По приглашению Тутанхамона.
Брови слуги царя изумленно лезут вверх:
– Кто такой Тутанхамон?
Надо же, какой необразованный попался древний египтянин!
Мы переглядываемся.
– А вы часом не подлые азиаты? – с угрожающей интонацией вопрошает Синухет, слегка приподымая ладонь. По этому знаку, воины из его свиты берутся за тетивы луков – явно готовятся нашпиговать нашу подозрительную компанию десятком-другим стрел.
– Да нет, что вы! – торопливо успокаивает его Падла, – Мы тут все, как один, коренные египтяне.
– В таком случае, дай ответ: каково тронное имя его величества Аменемхета, Царя Верхнего и Нижнего Египта, да продлит Амон его дни?
Опять переэкзаменовка. Что называется, из огня да в полымя! Едва-едва унесли ноги от Филологии, как тут же вляпались в Историю!
Что ж. Наверно, не слишком это приятно, когда в тебя в упор всаживают стрелы… Ничего, в жизни все надо попробовать.
– Сехотепибре, чья божественная плоть соединилась с тем, кто её сотворил! – почти выкрикивает Череп в тот миг, когда Синухет уже готов отдать команду лучникам. Ух ты, наш громила продолжает меня удивлять!
Слуга царя бледнеет:
– Как ты осмелился!… Владыка Египта – жив, да продлит Амон его дни!
– Увы, Небо похитило его, – разводит руками Череп, – А мы посланы чтобы предупредить тебя, достопочтенный. Старший сын царя, Сенусерт уже возвращается в столицу.
– О боги! – стонет египтянин, обессиленно опускаясь на камень.
– Да не расстраивайтесь вы так, уважаемый, – успокаивает его Падла, – Сделают мумию из вашего любимого фараона. И все как нибудь наладится.
– Да из меня из самого сделают мумию! – хныкает Синухет, – Опять в столице начнутся крутые разборки… Конечно, Ментухетеп забил „стрелку“ Сенусерту. Да-а, теперь уж придется ответить за „базар“… Думаете, он забыл все его „наезды“? Гераклеопольская братва, шутить не любит.
– А если еще и „люберецкие“ пожалуют… – сочувственно качает головой Дос.
– Кто такие „люберецкие“? – вздрагивает египтянин, – Это из восточной Дельты?
– Ну да… Приблизительно, оттуда.
– А Сенусерт-то наш, конкретный кидала, – стонет Синухет, обхватив голову руками, – Сдаст он меня, клянусь Амоном сдаст!
– Знаете что, уважаемый, – задумчиво говорит Череп, – Я бы, на вашем месте, дернул отсюда на Восток. Скажем, куда-нибудь в страну Ретену…
– А почему бы не сразу на Камчатку? – тихонько бормочет Дос. И, перехватив свирепый взгляд Падлы, торопливо отворачивается, пряча ухмылку.
К счастью, египтянин не обращает на это внимания. Лицо Синухета светлеет:
– В Ретену, конечно, в Ретену! Заныкаться в какую-нибудь тамошнюю дыру, пока не уляжется заваруха! Это мысль!
Слуга царя вскакивает и быстро начинает отдавать распоряжения.
Караванщики торопливо наполняют бурдюки водой. Один, вместе с ослом в придачу, оставляют в наше распоряжение. И скоро, несмотря на кислые физиономии солдат, караван покидает оазис.
На прощанье Синухет машет рукой:
– Да хранит вас Амон, в натуре!
Жирдяй, всё время стоявший в сторонке, вдруг вопит со слезой в голосе:
