Ознакомительная версия.
Почти как жители разных планет, которые случайно соприкоснулись и разлетелись по окраинам Космоса, думал Иван, начитавшийся в молодости всякой космической ахинеи, и даже хуже, чем разных планет. У тех хоть утешение есть, что они из разного биологического теста...
Возвращаясь после утренней репетиции с реквизитом в гримерку, Иван увидел, что в коридоре на чьем-то контейнере сидит, болтая ногами, длинноволосая женщина, похожая на Майю, и разговаривает с каким-то лысым из дирекции. Иван не удержался - подошел поближе. Она обернулась.
И он воскликнул то, чем приветствовать можно было разве что возникшего из воздуха джигита Гришу:
- Вах! Шайтан!..
Как оно сорвалось с языка, Иван и сам не понимал.
- Ну, вот и он, - сказала Майя. - Привет. Я уж думала, ты на весь день репетировать зарядился.
- Надо же и пообедать, - изумленно ответил Иван, подумал и посоветовал: - Ты причешись, у тебя вся голова белая.
Майя провела рукой по волосам и растерянно посмотрела на полную пригоршню тополиного пуха.
- Только что причесалась! - пожаловалась она. - Это какое-то стихийное бедствие!
- Пошли, - сказал Иван, подхватывая ее дорожную сумку.
В парке царила зима - все газоны были затянуты белой пеленой, у ног гуляла пушистая поземка.
Вечером, после представления, они пришли в тот самый номер-люкс, где, кроме стульев, на сей раз не было и горячей воды. Иван постелил на подоконник чистое полотенце и сервировал ужин - бутылку лимонада и пирожки с мясом.
Все было очень просто - каждый из них поступал, как ему вздумается. Он ни с того ни с сего оставил ее ночевать в своей гримерке. Она ни с того ни с сего примчалась к нему в Днепропетровск. Главное - не пытаться понять друг друга, все равно это невозможно, думал Иван. Хорошо - и ладно.
Кровать, стоявшая посреди странного люкса, была широкой, но довольно жесткой. Иван оставил открытой дверь на балкон, потому что было жарко, на шторы задернул - в напрасной надежде спастись от пуха. Майя вышла из ванной, где кое-как привела себя в порядок, и улыбнулась ему.
- Кусочек секса? - вдруг спросил Иван. Это были единственные слова, которыми он умел предложить близость. Он сказал эти слова, искренне надеясь, что Майя поймет - это у него просто такая шутка, и тогда была шутка, это просто ему нравится так шутливо начинать...
- А почему бы и нет? - ответила она, и он услышал - поняла, поняла...
- Иди сюда, - прошептал Иван, потому что с голосом что-то сделалось. - Ну, иди...
И сам шагнул ей навстречу.
Надо бы включить Мэгги, подумал Иван, надо бы и хоть свечку в подсвечник сунуть и зажечь... Но Майя уже гладила его по волосам, по лицу, приласкала и шрам на виске.
Было все то же, что и обычно. Но почему-то делалось страшно. Уж эта ночь точно была последней!
Хотелось взять от этой ночи и от этой женщины все, все! Но для этого, как полагается здоровому и крепкому мужику, дать женщине то, чего она хочет. Да, но чего она хочет? Если верить ее рукам, ее дыханию, испарине на ее коже...
У Ивана опять, как тогда, заложило уши.
Не стало времени и воздуха.
Он не услышал, а почувствовал, что Майя шепчет какие-то слова.
Он хотел отжаться, оторваться от ее тела - она не пускала.
Но он все же высвободился.
Прямоугольник широкого окна вместе со шторами поехал вправо. Качнулся. Поехал влево.
Иван сел и встал. Окно продолжало гулять. И впридачу он ничего не слышал. Воздух - и тот изменил свои свойства.
Иван попал непонятно куда. Срочно нужно было вернуться.
Спасти могли только они - мячи.
В сумке лежали старые, с которыми он не расставался. Иван побрел в прихожую, удержался за косяк и выволок сумку. Открыл... не нашел в себе сил даже удивиться...
В сумке лежали его рабочие мячи, которым сейчас полагалось ночевать в цирке. И Хвостик - верхним...
Примолкший было Мэгги забормотал, загудел органными аккордами. По улице пронесся поздний автомобиль, свет фар проскочил в комнату и метнулся в глаза с застежек бархатной книги.
Стараясь не оборачиваться к Майе, Иван взял из сумки семь надежных мячей. Перед ним не было того цветного витража, было лишь окно. Ну, пусть окно... За ним все-таки небо.
Он запустил первую комбинацию - и еле успел собрать выброшенные вверх мячи. Они показались чугунными ядрами. Как будто он репетировал круглые сутки.
Иван повторил ее, выбросив мячи с такой силой, что они ударились в потолок. И опять он собрал их лишь чудом.
Но спасти, вернуть слух и ощущение реальности, могли только они.
Иван кидал мячи, обливаясь потом, безумно боясь одного - что они опять нальются чугуном и окажутся ему не под силу. Кидал, повторяя все комбинации, которые входили в номер, и никак не мог вернуться... не получалось...
Мячи давили, прижимали его к земле, высоты не хватало. Он упал на колени - стало легче, но и опаснее. Он уже не мог прибрать к рукам косо полетевший мяч. Нужна была высота.
Иван осторожно поднялся на ноги. Высота была за балконной дверью. Как отодвинуть штору, не выпуская мячей?
Штора сама медленно отползла в сторону. Мячи потянуло, словно сквозняком, туда - на свежий воздух. Ивана потянуло за мячами.
Ночь ждала его. Он удивился - как это ему раньше не приходило в голову кидать под ночным небом? Уж тут-то он точно был наедине с собой и Мадонной.
Над балконом нависал другой балкон. Но, если стать спиной к улице и запрокинуться, для мячей открывалась неслыханная высота. Он так и сделал.
Ему уже приходилось из баловства жонглировать лежа. Руки это умели. Вот и сейчас он лег голой спиной на прохладный и приятный ночной воздух. В нем висели ласковые пушистые снежинки. Иван даже улыбнулся - вот так и должно быть! Если Мадонна есть, ей это должно понравиться.
Мячи колебались в воздухе. Иван понял - они не от его рук отрываются и в руки возвращаются, а скачут по ступеням у подножия незримого пьедестала. Вот что пригодится для номера... вот откуда начнется тема Мадонны...
И ступени действительно возникли. Устланные пухом, эти стеклянные ступени висели в воздухе и вели к пьедесталу. На них валялось, не соскальзывая, что-то пестрое, изломанное, с радужными боками. Иван запрокинулся еще больше - далекая фигурка возникла в той точке, куда сходились ступени. Мадонна не спускалась с пьедестала - просто фигурка росла, оставаясь при том неподвижной.
Ивану становилось все труднее держать прогиб, но и терять высоту он тоже не мог. Фигура в мантии приближалась. И вдруг ее движение остановилось.
Так не могло продолжаться вечно! Она замерла, а он продолжал удерживать над головой облако мячей, растворенное в снежном облаке, теряя при этом силы. Вот и шея заныла. И воздух перестал проходить напряженным горлом... да что же это такое?
Ознакомительная версия.
