Приведенный в наручниках горец смерил Сидоренко своим тяжелым взглядом и по коже следователя пробежал легкий холодок: "А ведь дай ему сейчас нож, он бы, пожалуй, на куски меня изрезал и даже ни разу не дрогнул".
- Садитесь, - предложил Сидоренко.
- Я и так сижу, - спокойно сказал Икрамов и улыбнулся едва заметной, презрительной улыбкой, словно почувствовал, что произвел на следователя определенное впечатление.
"Вот мразь, еще и ломается! Нож ему? Не нож, а по зубам сапогом. Гнида! Из-за таких, как он, погиб в прошлом году Синявин. Какой был мужик! Пил, конечно, но разве есть безгрешные?! - зло подумал Сидоренко и повторил свое предложение гораздо более четким тоном:
- Я сказал - садитесь!
Икрамов пожал плечами и вальяжно развалился на стуле.
- Икрамов, сядь нормально! - закричал вышедший из себя следователь.
- Уже сел, - внешне спокойно сказал Икрамов и принял нормальную позу, но в уголках его глаз вспыхнули и тут же погасли злобные огоньки.
- Результаты экспертизы и свидетельства очевидцев неопровержимо указывают на то, что вы и ваш земляк Ибрагимов в ночь на первое марта выстрелом из пистолета Макарова убили гражданина Козловского!
Сидоренко умышленно назвал первую попавшуюся фамилию: с одной стороны, он не хотел признаваться, что до сих пор не установлена личность убитого, с другой же - хотел посмотреть на реакцию Икрамова, который, скорее всего, выдал бы себя в том случае, если бы знал настоящую фамилию убитого.
- Какого Козловского? - встрепенулся Икрамов.
- Козловского Дмитрия Юрьевича, - спокойно сказал Сидоренко, протянул Икрамову фотографию убитого и внимательно посмотрел чеченцу прямо в глаза.
Как ни непроницаемы были эти черные угольки, Сидоренко все же успел заметить появившуюся и тут же исчезнувшую затравленность хищного зверя, обложенного со всех сторон егерями.
В конце концов, после часа нервной и напряженной беседы Икрамов сломался под тяжестью улик и, решив, что упорствовать бессмысленно, рассказал о том, что они познакомились с убитым в ресторане "Ветразь", а затем застрелили его после "разборки" в парке.
- Как его звали?
- Не помню.
- Кто застрелил?
- Спроси у Ибрагимова, он скажет. А я земляков не залаживаю, - сказал Икрамов, словно не понимая того, что этими словами обвиняет своего земляка в убийстве.
- На пистолете твои отпечатки пальцев, а не Ибрагимова. Значит, это ты убил?
- Спроси у Ибрагимова, - вновь повторил чеченец.
- Спрошу, обязательно спрошу. Икрамов, нами установлено, что вы год назад приезжали в Новополоцк. Как раз в то время там был убит участковый Игнатьев и у него было похищено табельное оружие, как раз тот самый пистолет Макарова, на котором обнаружены твои отпечатки пальцев.
- Что ты хочешь этим сказать? - зло блеснул глазами Икрамов.
Напоминание об убитом участковом подействовало на чеченца гораздо сильнее, чем обвинение в парковом убийстве.
- Ты правильно испугался, за Игнатьева тебе вполне могут дать вышку! Зачем ты убил милиционера? Хотел раздобыть оружие?! - Сидоренко склонился над горцем так низко, что почувствовал его прерывистое дыхание.
- Я не знаю никакого милиционера! - почти закричал Икрамов и отшатнулся в сторону.
- Врешь, сука, ты его убил! - продолжал давить Сидоренко.
- Шакал паршивый! - закричал Икрамов и, изогнувшись, ударил следователя головой и подбородок.
Удар получился таким сильным, что Сидоренко на мгновение потерял сознание и с грохотом рухнул на пол.
В кабинет тут же ворвались два выводных, повалили чеченца на пол и принялись избивать его резиновыми дубинками, сопровождая свои действия отборной нецензурной бранью. Сидоренко медленно сел на стул и остановил выводных лишь тогда, когда изо рта и носа Икрамова хлынула кровь.
Выводные подхватили почти безжизненное тело и поволокли его в коридор. Уже возле дверей Икрамов пришел в себя и сразу же пообещал злобным шепотом:
- Если я буду жить, я тебя убью, как собаку!
- Жить? Тебя расстреляют, дерьмо! Считай убийство милиционера доказанным, - злобно усмехнулся Сидоренко и осторожно попробовал пальцами начавший ныть подбородок.
14
После утреннего разговора с Проловичем Лида почти успокоилась и решила, что причиной всех тревог является ее слишком сильная впечатлительность и расшатанная нервная система. "Да, я самая обыкновенная истеричка. Увидела этого психа несколько раз и выдумала неизвестно что. И со снами, скорее всего, простое совпадение", - думала Санеева по пути в хлебный магазин после того, как проводила тетю.
К вечеру легкий ветерок разогнал последние обрывки туч и над Витебском вовсю сияло нежаркое, но от этого еще более ласковое солнце. Его лучи, многократно отражаясь в окнах домов, витринах магазинов и лобовых стеклах несшихся навстречу автомобилей, окатывали Лиду целым вихрем веселых, озорных зайчиков-отражений. Казалось, что со сменой погоды ушли прочь все серые страхи и тревоги, терзавшие Лиду последние дни.
Хлеб Лида купила быстро, но немного задержалась на улице Калинина.
Возвращаясь домой, Санеева почувствовала, что кто-то пристально изучает ее своим взглядом. До этого Лида не раз читала о том, что люди могут чувствовать чужой пристальный взгляд, но не очень-то в это верила. Теперь же она непонятным ей самой образом знала, что ее пристально рассматривают чьи-то глаза.
Резко обернувшись, Лида оглянулась назад. Идущая позади нее женщина тут же удивленно посмотрела в ее сторону, хотя всего мгновение назад пыталась затолкнуть в сумку выскальзывающие трубки обоев. Немного смутившись, Лида пошла дальше. "Вот я и шизофреничкой становлюсь, уже какой-то паронойяльный бред начинается появляться", - с грустной улыбкой "поздравила" себя Санеева.
Не успела она пройти несколько десятков метров, как вновь появилось ощущение, что на нее пристально смотрят. Лида обернулась: улица была пуста, и лишь в самом конце шел какой-то пожилой мужчина с палочкой, но мужчина был так далеко, что Лида даже не могла рассмотреть его лица. Заскрипела одна из дверей гастронома, и оттуда вышла женщина, тоже с обоями, видимо просто заглянувшая в магазин по пути домой. За ней вышло еще несколько человек и вскоре еще совсем недавно пустынная улица заполнилась пешеходами. "Наконец-то хоть люди появились", - с облегчением подумала Лида. Теперь она чувствовала себя гораздо спокойнее и решила непременно дождаться мужчину с палочкой - он почему-то не внушал ей никакого доверия. Раздался резкий гудок проезжающих мимо "Жигулей". Лида вскрикнула и отскочила в сторону. Водитель ухмыльнулся довольной улыбкой. "Дурак!", - подумала Санеева и тут же узнала в водителе Бумагина - лучшего друга Проловича. "Теперь решит, что я истеричка и дура. И чего ему пришло в голову мне гудеть?! Впрочем, здесь нет ничего необычного - просто поздоровался. А почему не остановился?!" - Лида подняла голову вверх и прямо перед собой увидела синий кружок дорожного знака, перечеркнутый крест-накрест двумя красными полосами.
