Кемаль лежал, вытянувшись на натянутом полотне, заменявшем здесь постель, и разглядывал узор, образованный ребрами потолочных панелей. Они образовывали сетку, напоминающую кельтский узел, линии ее двоились и переплетались — похоже, узор был создан специально, чтобы вселить в разглядывающего его человека чувство беспомощности. Несмотря на туман в голове, Кемаль чуть заметно улыбнулся. Даже здесь Гавилан не мог обойтись без изысканности.
— Кемаль!
Кемаль повернул голову на звук, стараясь сфокусировать взгляд. Он поморгал.
— Кемаль, это Тикс.
Он понял, почему голос знаком ему. Его двоюродный брат. Младший сын Гордона. Художественная натура. Он пошевелил онемевшими губами, пытаясь заставить их произнести слово.
— Тикс…
— Да, Тикс. О, Кемаль, ну почему ты не можешь просто дать отцу то, что он хочет? Я всегда так делаю. С ним бесполезно спорить. Все равно в конце концов он победит.
Кемаль приподнялся на локте. Это движение потребовало неожиданно большого усилия воли. Он облизал губы, готовя их к целому предложению:
— Но ты не отвечаешь за жизнь других людей.
Тикс опустил глаза:
— Нет.
Кемаль видел своего двоюродного брата не полностью. Дверь в его камеру была снабжена забранным прутьями квадратным окошком в восемь дюймов шириной. Через него можно было видеть только половину лица.
— Тебя прислал Гордон?
— Нет! Нет. Он вообще не знает, что я здесь.
— А ты не боишься, что я ему расскажу об этом — в бреду, под действием наркотиков?
Тикс покачал головой и, скривив губы, произнес:
— Ты пока еще ничего не рассказал.
В это мгновение он очень был похож на своего отца.
— Пока не рассказал.
— Далтон собирается на Марс.
Кемаль насторожился. Голова его прояснилась. Важность сообщения Тикса доходила до него по частям. Меркурий поддерживает своих союзников. Он посылает отряд на помощь РАМ против НЗО. Погибнут его друзья — может быть, от руки его кузена. Кемаль понимал, что должен бороться. Он должен был что-то предпринять, но как? Предупредить, остановить — но он был закупорен, как джем в банке. Взглянул в глаза кузена.
— Чего ты хочешь, Тикс? Ты подвергаешься опасности, придя сюда.
— Я знаю. Я не знаю… Я смущен, Кемаль. Ты нравишься мне, Кемаль. Ты мне понравился с того момента, как мы познакомились. Я надеялся как-нибудь помочь тебе.
По лицу Кемаля скользнула ироническая улыбка.
— Ты не можешь, — утвердительно сказал он.
— Нет, — ответил Тикс. — Я… Мне не хватает смелости. Я никогда в жизни не поступал против воли отца.
— Я понимаю, Тикс. — Кемаль поднял руку, останавливая возражения Тикса. — Правда, я понимаю. У тебя нет обязательств по отношению ко мне, а дядя Гордон — твой отец.
— Но он не прав.
— Не прав с моей точки зрения, — сказал Кемаль. — Но с других — возможно, иначе. Я не думаю, что твоего отца волнует мое мнение об этом.
— Может быть, Кемаль. Я не понимаю, — голос Тикса дрожал от волнения, — почему ты так беспокоишься о Танцорах? Ты знаешь их не лучше, чем знаешь меня. Они не родственники тебе. И ты пошел за них на это промывание мозгов без всяких колебаний.
— Как сказать… Без колебаний… У меня не было выбора. Я сделал это потому, что Танцоры имеют право выбирать, как им жить, сами, а не жить так, как за них решили другие. Они достойны быть свободными.
— Ты поэтому вступил в НЗО? Из-за свободы?
— Я так думаю. Эта причина не хуже других. Даже весомей.
— Но это привело тебя сюда!
— Чтобы съесть яйцо, надо его разбить, — ответил Кемаль.
В коридоре, ведущем к камерам, послышалось эхо шагов. Кемаль узнал тяжелую поступь Старого Гарри.
— Мне нужно идти, — сказал Тикс. — Прости, Кемаль!
— Будь осторожен, Тикс, — устало ответил Кемаль. У него уже не оставалось сил для новых испытаний.
Лицо Тикса исчезло. Кемаль еще слышал быстрые шаги его ног в мягкой обуви, удалявшиеся от двери. Шаги Гарри продолжали приближаться и наконец замерли у двери его камеры. Его мрачное лицо с крючковатым носом и выступающими костями скул и лба закрыло отверстие двери. В такие минуты Кемаль радовался, что окошечко маленькое.
— Что тут был за шум? — проворчал тюремщик. — У тебя накопилось много энергии, что ты хочешь еще разок побеседовать со мной?
Кемаль прижался к своему ложу. Теперь, когда Тикс ушел, его охватило отчаяние, хотя сознание и оставалось ясным. Он не хотел, чтобы Гарри заметил это, и прикрыл глаза.
— Кошмар, — невнятно произнес он. — Опять ужасный кошмар. Я падаю. Нет спасения.
Гарри оскалился в усмешке. Открылся мерцающий ряд зубов из нержавеющей стали.
— Да, это неприятная вещь — бредовые видения, — согласился он. — Посмотрим, может быть, нам удастся с ними что-то сделать, например, добиться, чтобы они тянулись по двое-трое суток. Не хочется, чтобы тебе было одиноко и скучно во сне!
Кемаль тихо постанывал, притворяясь, что не слышит. Он отвернулся к стене, чтобы не видеть отвратительную физиономию Гарри. Нужно было как-то вырваться. Его друзья были в опасности, и он знал так же точно, как знал свое имя, что они сделают все, что в их силах, чтобы освободить его.
Черный Барни разглядывал линкор «Хриз» глазами, полными алчности. Он был большим-большим, как космическая станция. Его возможности соответствовали всем мыслимым практическим надобностям. Это был целый военный городок в космосе. Он плыл в пространстве у Земли, и его силуэт закрыл треть диска планеты. Барни тихо зарычал.
Его пиратам удалось вывести из строя и разрушить уже четыре громадных корабля, но не без основательных трудностей. Используя перерывы в связи, им удалось добиться преимущества. Однако, как только связь восстанавливалась, они встречали жесточайшее сопротивление. Захватывать линкоры по одному — этот план мог занять недели. Ну а если корабли Гильдии Пиратов сосредоточат энергию на одном корабле — остальные корабли противника налетят, как мухи. Барни помотал головой, отгоняя невеселую картину.
Его мыслительный аппарат выдал невеселое заключение: столкнувшись с могучим сопротивлением РАМ, Гильдия не сможет победить. В одиночку. Последняя из мыслей Барни показалась ему самой удивительной. Жизненный опыт и темперамент не располагали Барни просить кого бы то ни было о помощи. Кроме того, по предыдущему опыту, помощь обходилась в долю от добычи, а Барни никогда не любил делиться честно награбленным добром.
Из-за защитной завесы звездного поля своего «Деляги» он наблюдал за кораблем РАМ. Его истребители взлетали и возвращались непрерывным потоком, получая новый заряд топлива, боеприпасов, и снова отправлялись к истерзанной Земле в попытках уничтожить на планете оставшиеся признаки жизни. Барни сжал подлокотники командирского кресла. Бак Роджерс просил остановить эти корабли, а Барни не мог придумать, как выполнить приказ капитана.
