Ознакомительная версия.
В конце концов эти трое туристов не виноваты, что в НАСА дошли до такого хамства.
Небольшой звездолет неизвестной им модели опустился почти бесшумно.
Они стояли и ждали, когда откроются люки. Всех проняло. Сами не ожидали. Сейчас увидят людей. Не голос по радио, не фигурки на экране, а настоящие земные… Этот ком в горле. Какой мелкой, недостойной показалась им вся их недавняя подозрительность. Как надо держаться с людьми? О чем говорить? Как это принято теперь у них, там, на Земле?
— Странно, — сказал Энди. — Всё пытался представить, как на Земле будут встречать нас, а вот получается, мы встречаем землян. — Эти «земляне» были у него специально, чтобы вызвать раздражение, сбить пафос.
Наконец, люк открылся. Первым вышел лысоватый, пухленький человечек в сутане. За ним могучего сложения с волевым открытым лицом, длинные седые волосы зачесаны назад, подал руку худощавой остроплечей женщине с коротко постриженными волосами.
Объятия, рукопожатия, объятия. И Снайпс, и Энди, и Ульрика задыхались от радости, от какого-то странного чувства, точней, целой гаммы чувств — они не одни, не одиноки, не брошены в Космосе, они человечество, может быть, даже братство. (Чувствовать то, что все эти годы было твердым, бесспорным, но в самом деле формальным знанием!) Они помнят земные запахи, не забыли названия даже самых незначительных земных вещей! Не забыли, что такое пожать руку, ощутить своими губами кожу человека с Земли, будь это жесткая, с щетиной, что не видна глазу, но колется при прикосновении щека Джона Керенджи или же нежная, с едва различимым ароматом духов щека Авроры Браун.
Всё было откровением. Потрясло. Никто не стыдился слез. Они че-ло-ве-че-ство. Вселенная обогрета, хоть сколько-то, человеческим усилием в глубину Вселенной, человеческим поиском истины, человеческим братством.
Глеб, в отличие от остальных, недавно с Земли, но и его захлестнуло этой волной. По целому ряду незначительных примет ему показалось, что гости не совсем с Земли. Ну да, много путешествовали по закоулкам галактики, прежде чем прилететь сюда. Частный звездолет не для челночных рейсов, пусть даже таких уникальных как «Земля — Земля второй попытки».
Аврора Браун при всех своих слезах радости быстрым, цепким, натренированным взглядом оценивала корпуса лабораторий, будто запоминала расположение. Или это Глебу лишь показалось? Да, конечно же, показалось.
— Не обращайте внимания, Глеб, — рассмеялась Аврора Браун. — Это у меня профессиональное, точнее, профессиональная аберрация, ха-ха.
Глеба кольнуло, как это она перехватила его, в общем-то, случайное недоумение? И зачем этот ее комментарий? Кстати, почему у генетика именно такие аберрации? Но всё это было так, всё неважно, когда столько счастья и радости.
В доме профессора Снайпса самый разгар банкета. Они, увлекаясь, сбиваясь, мешая друг другу, пытаются пересказать гостям свои годы, свою жизнь здесь, сам этот открытый ими, ими созданный мир. И вот, в счастии, в радости этой минуты то, что не удалось им, то, что мучило, давило, лишало воздуха, вдруг показалось не столь уж и страшным, не столь уж значимым. Профессор сам поразился, усмехнулся, но…
Гости говорят о Земле, о мирах, где побывали. Отец Габриэль — чудесный рассказчик. Наконец-то они на станции узнают о Земле не из дайджестов НАСА.
Рассказы отца Габриэля… Глеб вдруг понял, что в них было не так — стиль. Они какие-то литературные, что ли. Литературизированные. Ну и что? Что? Это вопрос лишь стиля. Человека и стиля. Какая разница сейчас, если в них речь идет о Земле.
— Друзья, — поднялся профессор Снайпс. — У меня появился тост…
Гости наотрез отказались от коттеджа. Они будут жить в своем звездолете. Они так привыкли, правда. И не хотят стеснять гостеприимных своих хозяев. Мэгги настаивала, ведь ее домик свободен ввиду переезда к Глебу. Ей казалось, что гости устали от своего корабля, даже если не хотят признаться или же в самом деле не замечают этой усталости.
— Ну что за церемонность такая! — поддерживал ее, возмущался профессор. — Нет, в тысячный раз нет, вы не стесните нас.
Но гости мягко, деликатно, со всеми расшаркиваниями настояли на своем. И надо признать, в этом была своя логика. В самом деле, куда их? Гостевой коттедж занят. Запихнуть всех троих в домик Мэгги? Ничего нет проще — разместить в домах тех, кто сейчас в космосе, но неловко, там же вещи, быт… Получается, гости правы? А до них не сразу дошло из-за всеобщей радости, эйфории встречи.
— Почему они прилетели как только все наши вышли в космос? — сама не зная зачем, спросила Ульрика.
— Мы погостим у вас три дня, если вы не против. — Пояснял отец Габриэль.
— Против. Конечно же, против, — возмущался профессор Снайпс. — Покрыть такие расстояния, рисковать…
— Дети мои, ну какой же тут риск! — умилился отец Габриэль.
— И всё ради каких-то несчастных трех дней! — продолжал своё Снайпс. — Это немилосердно. Не по-христиански, в конце-то концов!
Переглянувшись со своими, отец Габриэль сказал:
— Мы останемся на неделю.
— Ура! — обрадовались все.
Правда, в криках Энди была и какая-то ироническая нота, но это, скорее, самоирония, у него же это на автомате.
Вот уже и Джон Керенджи поднимается в звездолет. Глеб смотрит на его могучую спину. При росте за метр девяносто в нем килограммов сто двадцать как минимум. Он одевается так, чтобы мускулатура не слишком бросалась в глаза. Он явно ее затушевывает, но Глеб видит, что, несмотря на возраст (ему чуть-чуть за пятьдесят), это упругие, быстрые, взрывные мышцы.
Керенджи уже из проема люка повернулся к нему, сказал с простодушной улыбкой:
— Я был командиром отряда по экстраординарным ситуациям (космический спецназ), вышел на пенсию, у нас ранние пенсии, ты же знаешь, и вот, путешествую.
Уже вечером, когда они останутся одни, Глеб скажет Мэгги:
— Я точно знаю, у него на затылке не было глаз.
— А почему они не пригласили нас в свой звездолет? — вдруг поразилась Ульрика.
— Мы же не знаем, может быть, так на Земле теперь не принято? — пожал плечами профессор Снайпс.
Вечером Ульрика получила с Земли ответ на свой запрос насчет гостей.
— Надо же, как они быстро отреагировали! Исходя из того, что было утром, я думала, что НАСА соизволит ответить не иначе, как через месяц.
Биография каждого, с массой мелких, излишних подробностей. Всё правильно, всё сходится. Да, действительно, отец Габриэль, доктор Аврора Браун, отставной командир отряда «Космические волки» Джон Керенджи, тоже доктор.
Ознакомительная версия.
