- Но что же?
- Это только предположение, догадка, ее следует проверить, - предупредил Эверетт. - Мне думается: все дело в магнитном поле нерва.
- Магнитное поле нерва?
- Оно обнаружено совсем недавно. Возникает через пять десятитысячных секунды после раздражения... Разумеется, величины этих полей у единичных насекомых микроскопически малы. Но накладываясь друг на друга, умножаясь тысячекратно, они быстро, почти мгновенно возрастают.
- Да, да, - воскликнул О'Лири. - Так, очевидно, оно и есть!
- Теперь представим себе стаю шистоцерки, - продолжал Эверетт. - Она заканчивает очередное пиршество. Часть саранчи еще работает челюстями, поспешно перемалывая корм, другие ползают, собирая остатки пищи. Есть и такие, что уже сейчас стремятся в полет. Тела их излучают электрические импульсы. Пока поле еще слишком слабо. Но вот все больше и больше саранчи включается в этот своеобразный "хор". Наконец, волновые колебания достигают нужной силы и...
- И стая целиком отрывается от земли! Да, да, да...
- Мне очень часто приходилось осматривать поврежденные плантации, продолжал Эверетт. - Принято считать, что шистоцерка опустошает их подчистую. Но это неверно. Каждый раз я обнаруживал там какие-то остатки корма. Трудно объяснимый факт, если учесть потрясающую жадность саранчи. Однако, если догадка моя верна...
- Да, да, разумеется, сигнал! - подхватил физик. - Он действует, как команда на дисциплинированное войско. Конец привалу, котелки на бок и вперед, только вперед!
- Видно, в свое время и вы потаскали ранец, - улыбнулся Эверетт.
- Был в самом пекле. Только чудо спасло меня от гибели, - уже без всякого воодушевления пробормотал О'Лири. Оживления его как не бывало.
- А не хватит ли на сегодня? - взглянув на стенные часы, угрюмо заметил он. - Пора и по домам.
Привыкший уже к экстравагантности своего коллеги, Эверетт только пожал плечами.
Они проводили Мэй до ее домика под белоснежной крышей и, попрощавшись с дедушкой, в нерешительности остановились на безлюдной аллее.
- Да... - вздохнул Эверетт. - Что там ни говори - тоскливое местечко.
- Зайдем ко мне? - предложил О'Лири.
- Пойдемте, - равнодушно отозвался Эверетт. И усмехнулся: - Взглянем на вашу крышу.
- Да, да, да, - рассмеялся физик. Он уже снова был оживлен и весел, непостижимый этот человек. - Держу пари - не отгадаете!
- Конечно же - изумруд! - в тон ему отозвался Эверетт. - Цвет радости, оптимизма, жизни.
- Нет.
- В таком случае - кармин... Нет? Оранж... Тоже нет? Ультрамарин, лазурь, нежно-голубой...
- Нет, нет и нет! - О'Лири быстро увлек спутника в глубину аллеи. Смотрите, вот моя обитель.
- Ну и ну!.. - только и смог ответить Эверетт.
Крыша коттеджа горела червонным золотом!
- Наш шеф, как видите, не лишен фантазии.
- Увы, довольно мрачной. Альджауб - Селение мертвых... Ну что б назвать Городом Разноцветных Крыш?
Пригласив гостя в кабинет. О'Лири нажал одну из кнопок. На середину комнаты послушно выкатился десертный столик, точно такой же, как у Эверетта, только с ромом вместо коктейля.
- Должен признаться, я очень редко пью, - заметил Эверетт.
- Здесь привыкнете пить почаще, - заверил его О'Лири, придвигая стулья.
На письменном столе в беспорядке валялись книги. Эверетт машинально поднял одну из них. "Ренан, - прочел он на обложке. - Исторические религиозные этюды". Рядом лежало прекрасное издание "История религий" Мензиса.
- Увлекаетесь религиозными проблемами? - обернулся он к О'Лири.
- Присядем, - ответил тот.
Пряча улыбку, Эверетт подсел к столику. Что происходит с этим чудаком? Только что шутил, смеялся и вот опять набежала тучка...
Они выпили в молчании. "Что это я! - спохватился Эверетт. - И впрямь, можно так втянуться!".
- Верите вы в бога? - внезапно спросил О'Лири.
Эверетт пожал плечами:
- Вот вопрос, над которым не задумывался ни разу.
- А я из богобоязненной католической семьи, - угрюмо сказал О'Лири. - С детства вера была для меня всем: и утешением, и наградой, и надеждой. С малых лет мечтал я о рае, а оказался... в аду. В гитлеровском аду.
- Вы были в плену?
- Угодил к ним в лапы еще в Дюнкерке. Всю войну провел в Заксенгаузене. Если б вы знали, Эверетт, если бы только знали...
- Я многое читал.
- Этого не расскажешь, нет, нет. Надо было самому видеть, пережить, только тогда... Впрочем, - О'Лири с усмешкой посмотрел на гостя. - Кто знает. Для вас, быть может, еще не все потеряно.
Эверетт невольно вздрогнул. И не столько от зловещего смысла этих слов, сколько от тона, каким были произнесены они.
- Странная у вас манера шутить, О'Лири.
- Я только хотел напомнить: "Пути господни неисповедимы". Так утверждают, во всяком случае, эти чудаки-христиане.
- Чудаки-христиане?.. Но вы...
- Да, Эверетт, да, да, да, - О'Лири так стремительно схватил стакан, что густая, золотистая жидкость плеснула на столик. - Я больше не католик, не христианин. Я - парс.
Эверетту показалось, что он сходит с ума.
- Вы - парс?! Но это давным-давно умершая религия!
- Не мало было воздвигнуто человеком храмов, - тем же многозначительным, угрюмым тоном продолжал О'Лири. - Большинство их лежит в развалинах. Вы говорите, учение Заратуштры мертво? Поезжайте в Индию, в Бомбей, там найдете стотысячную общину парсов. Под Тегераном вы встретите целые деревни - они зовут себя гебрами. А сколько приверженцев истинной религии рассеяно по свету? Мы должны объединить их, Эверетт!
- Мы?!
- Мы с вами! О, вы еще придете к нам, это неизбежно, да, да, да. Это неизбежно, как ежедневное возвращение Великого Светила. Что вы так смотрите? Думаете - пьян?
- Вас не так просто понять, О'Лири. Католик и вдруг...
- Не просто, - усмехнулся физик. - Вот если б мы вместе побывали у нацистов... Христианское всепрощение? Нет, нет и нет! Борьба, яростная борьба со злом - вот истинное предназначение человека. Так сказал Заратуштра!
"Да он не в своем уме! - догадался Эверетт. - Конечно же, как не сообразил я раньше!"
Рассеянно слушая О'Лири, с жаром излагавшего содержание Зенд-Авесты, священной книги парсов, Эверетт тщетно пытался собраться с мыслями. Блер с его необузданным честолюбием, всемогущий Апостол-привратник, ирландец-огнепоклонник... Что объединяет их?
Смутные подозрения вновь овладели Эвереттом.
- Скажите, О'Лири... Человек, о котором упомянули вы вчера, - кто он?
- Т-с-с.., - как и накануне, понизил голос ирландец. - Его имя под запретом. Могучий Агура Мазда отвернулся от него, и он исчез, растаял. Так тает утренний туман под лучами Великого Светила.
Глава 10
Хлыст доктора Эверетта
В эту ночь Эверетт долго не мог заснуть. Склонившись к радиоприемнику, бездумно вращал ручку верньера, выхватывая из эфира всплески джазов и разноязычный говор. Одиночество, с которым, казалось, свыкся уже давно, вдруг навалилось тяжким, почти непосильным грузом. "С чего бы это? - недоумевал он. - Уж не схожу ли я с ума в этом чертовом Альджаубе!"
