Я стоял, словно парализованный, пристально глядя назад. Внезапно я что-то заметил. В кустах на дальнем конце поляны, которую я только что пересек, наметилось какое-то движение. От деревьев отделилась большая тень и выпрыгнула на освещенное луной место. Я умышленно сказал «выпрыгнула», поскольку животное это передвигалось, как кенгуру, прыгая в вертикальном положении на своих мощных задних лапах, тогда как передние были согнуты. Оно было громадным по размеру и явно очень сильным, словно стоящий на задних ногах слон, но движения животного, несмотря на массивность, были очень осторожными. В первый момент, увидев эту фигуру, я понадеялся, что это игуанодон, который, как мне известно, довольно безобиден; но каким бы невежественным в этих вопросах я ни был, я тут же понял, что это совсем другое существо. В отличие от благородной оленьей головы большого трехпалого поедателя листьев морда у этого чудища была широкой и приплюснутой и напоминала жабью, как у того животного, которое приходило к нашему лагерю. Свирепый крик и дикая энергия во время преследования убедили меня в том, что это, безусловно, один из больших хищных динозавров – самых ужасных созданий, которые когда-либо ступали по этой планете. Продвигаясь вприпрыжку вперед, этот гигантский зверь то и дело опирался на передние лапы и через каждые двадцать ярдов припадал носом к земле. Он явно вынюхивал мой след. Иногда казалось, что чудовище на мгновение потеряло его. Но оно тут же находило след и быстро двигалось вдоль тропинки, по которой прошел я.
Даже теперь, когда я вспоминаю этот ночной кошмар, на лбу у меня выступает холодный пот. Что мне оставалось делать? В руках у меня по-прежнему было бесполезное в данном случае ружьишко для охоты на куропаток. Что толку в нем сейчас? В отчаянии я оглянулся кругом в поисках какой-то скалы или дерева, но я стоял посреди местности, заросшей кустарником, и ничего выше молодого деревца поблизости не было; к тому же я знал, что это животное в состоянии сломать и большое дерево, словно тростинку. Мой единственный шанс заключался в бегстве. По изрытой ямами и трещинами земле я не мог двигаться быстро, но, безнадежно оглядываясь вокруг, я заметил впереди себя хорошо утоптанную тропу. Во время наших походов мы встречали много таких троп, оставленных дикими животными. По этой дороге я вполне мог бы и припустить, потому что я хороший бегун, да к тому же в прекрасной форме. Отбросив в сторону бесполезный дробовик, я промчался следующие полмили так, как не бегал никогда, ни раньше, ни впоследствии. Ноги мои гудели, грудь лихорадочно вздымалась. Мне казалось, что мое горло просто разорвется от недостатка воздуха, а я все бежал, бежал и бежал, подгоняемый страхом. Наконец я остановился, не в состоянии двигаться дальше. На какой-то миг мне показалось, что я оторвался от преследования: на тропинке позади меня было тихо. Но уже в следующее мгновение сквозь звук ломающихся и раздираемых веток снова послышался топот гигантских ног и шумное дыхание монстра. Он опять догнал меня, и я понял, что пропал.
С моей стороны было настоящим безумием пуститься наутек так поздно! До сих пор динозавр ориентировался по запаху и двигался медленно. Но когда я побежал, он увидел меня. Теперь ему помогало зрение, поскольку сейчас уже тропа показывала, куда я двигаюсь. Вот он появился из-за поворота, перемещаясь громадными скачками. Лунный свет отражался в его больших выпученных глазах, на ряде длинных зубов в раскрытой пасти, на жутких когтях на коротких и мощных передних лапах. С криком ужаса я повернулся и вновь бросился бежать по тропе. Позади меня все громче и громче слышалось свистящее дыхание чудовища, его тяжелые шаги звучали уже совсем близко. В любой момент я ждал, что вот-вот оно схватит меня за спину. Внезапно раздался какой-то грохот – я почувствовал, что куда-то падаю, и все вокруг меня покрылось мраком.
Когда я снова пришел в себя – думаю, что я не мог оставаться без сознания дольше нескольких минут, – я ощутил ужасный, резкий запах. Протянув руку в темноту, я наткнулся на что-то, напоминающее на ощупь огромный кусок мяса, тогда как другая рука схватила большую кость. Прямо надо мной сиял круг звездного неба, благодаря чему я понял, что лежу на дне глубокой ямы. Я медленно поднялся на ноги и ощупал себя. Все тело, от головы до пят, болело, но зато конечности были целы и все суставы работали. Когда в моем сознании восстановились обстоятельства падения, я с ужасом поднял глаза, ожидая увидеть на тусклом фоне ночного неба силуэт страшной головы. Однако монстра видно не было, и сверху не доносилось ни звука. Я принялся медленно двигаться по кругу, пытаясь на ощупь понять, что это за странное место, куда я так своевременно свалился.
Как я уже сказал, это была яма с крутыми стенами, имевшая в поперечнике примерно двенадцать футов. Все дно ее было усеяно громадными кусками мяса, большинство из которых находилось на последней стадии разложения. От жуткого, ядовитого смрада я едва мог дышать. Постоянно спотыкаясь об эти гниющие глыбы, я вдруг наткнулся на что-то твердое – это был вертикальный шест, прочно закрепленный посередине провала и настолько высокий, что я не смог дотянуться до его верхушки рукой. Похоже, что он был смазан жиром.
Внезапно я вспомнил про жестяную коробочку с восковыми спичками, лежавшую у меня в кармане. Чиркнув одной из них, я смог наконец-то составить мнение о месте, в которое я упал. Никаких сомнений о его природе быть не могло: это явно была западня, причем сделанная руками человека. Шест в центре, длиной около девяти футов, был заострен сверху. Он весь почернел от застывшей крови животных, которые на него падали. Разбросанные вокруг останки представляли собой фрагменты тел жертв, расчлененные на куски, чтобы освободить место для следующего зверя, который мог упасть на этот кол. Я вспомнил заявление Челленджера, что человек не может жить на этом плато, поскольку своим немощным оружием он не в состоянии защитить себя от обитающих здесь чудовищ. Но теперь стало понятно, как все было устроено. Убежищем для аборигенов, кем бы они ни были, служили пещеры с узким входом, куда не могли проникнуть огромные доисторические ящеры, а развитый ум помогал людям строить такие вот закрытые сверху ветками ловушки на звериных тропах, способные убить любое животное, несмотря на его силу и ловкость. Люди и здесь оставались хозяевами положения.
Как человеку тренированному, мне нетрудно было взобраться по наклонной стене ямы, но я долго колебался, прежде чем подняться наверх, где я опять оказывался в пределах досягаемости ужасного динозавра, который едва не убил меня. Откуда мне было знать, не прячется ли он за ближайшими кустами, ожидая моего появления? Однако я все же собрался с духом, потому что вспомнил разговор между Челленджером и Саммерли о повадках больших ящеров. Оба единодушно сходились во мнении, что эти чудища практически лишены мозга, что в их крошечных черепных коробках нет места ни капле разума и что, если они полностью вымерли, то, безусловно, исключительно из-за собственной тупости, которая не позволила им адаптироваться к меняющимся условиям существования.
