Наконец импитеры и их всадники-уллары сдались. Остатки летучей армии развернулись и исчезли вдали.
Мы потихоньку летели дальше. Под нами расстилался ландшафт Враждебных Территорий. Оба солнца Скорпиона, Зим и Генодрас, постепенно утонули за горизонтом. Я критически осмотрел этот вэллийский аэробот. «Лорензтоун» был длиной все пятьдесят футов,[82] а самый широкий его бимс, находившийся примерно в двух пятых расстояния от кормы, достигал двадцати футов.[83] Поджарость его очертаний происходила от почти отвесного носа и широкой кормы, где высился ахтеркастль. Вдоль фальшборта выстроились вартеры — почти также, как ставят пушечные батареи на столь хорошо знакомых мне земных кораблях. Где-то под палубой, в безопасном месте, скрывался таинственный механизм, — таинственный для меня в то время — благодаря которому эта махина держалась в разреженном воздухе.
Рисунки на большинстве флагов удивили меня своей функциональной формальностью. Но на некоторых трепещущих на ветру стягах фигурировали вышитые разноцветными нитями лимы и рисслаки, грэнты и жантилы, а также чанк и сектрикс.
Один любезный член экипажа нашел мне отрез ткани. И вручил его мне, ожидая, что я прикрою им свою наготу. Отрез был зеленый. Я всего лишь тщательно вытер об эту тряпку окровавленный клинок — вспомнив, как юный сорвиголова Воманус с таким же тщанием вытирал свою изукрашенную рапиру — и отдал назад. Из большой груды летных шелков я выбрал отрез, пылающий алым. Пережив, как всегда, укол ностальгии, я обмотал шелк вокруг талии, продел между ног и подоткнул конец, а Делия принесла мне широкий пояс с массивной серебряной пряжкой. Я не знал тогда, что эта за кожа, но она мне понравилась — мягкая, гибкая и прекрасно выделанная.
— Ножен для твоего большого меча не нашлось, Дрей. — извинилась она. — И не найдется пока не сможем сшить их для тебя.
— Не имеет значения. Повисит у меня на боку и обнаженным, обернутым в ткань чтоб не порезаться…
После боя наступила реакция — мы с ней не разговаривали, а скорее просто издавали звуки. Аэробот мчался, рассекая воздух. Делия смотрела на меня, чуть склонив голову на бок, и лицо её было серьезно.
— А Сег? И… Тельда?
Я покачал головой.
Она тихо охнула, но тут же затихла, и опустила голову, с этой копной великолепных сияющих в закатном свете шатеновых волос, и положила свою милую головку мне на плечо. Так мы и простояли некоторое время там на палубе аэробота. Два солнца опускались в закатную дымку, и на ночном небе проступали те чужие и все же знакомые созвездия. Низко над горизонтом проносились три меньшие луны Крегена.
Вскоре нас позвали на ужин. В каюте на корме устроили отличный воздушный пир. Чуктар Фаррис, джен Вомансуара, представил мне своих офицеров и других высоких сановников, определенных на судно для поисков дочери императора. Прислушиваясь к разговорам, я старался угадать скрытый смысл слов, пытаясь разобраться, кто из присутствующих не возражает против моей женитьбы на Делии, а кто решительно против. Я не думал, что во всей Вэллии найдется хоть один человек, активно желающий, чтобы принцесса стала моей женой — к их числу, если хорошо подумать, я не мог отнести даже Вомануса.
Среди всех этих новых лиц я выделил одного молодого человека, с гривой белокурых волос и честным открытым лицом, которое украшал типично вэллийский крючковатый нос — такой характерный нос присущ и мне самому. И особо его взял на заметку после того, как он сказал с легким смехом:
— Никогда не видел такого большого меча в такой умелой руке, князь Стромбор. Рискну предположить, что полк кавалеристов, если их хорошо обучить и дать такие мечи, разнесет даже самый лучший пехотный строй.
Звали его Тил Каркис, и он, похоже, не был дженом, то есть по-вэллийски лордом чего-либо, и уж одно это радовало в таком обществе. Этот молодой человек носил звание хикдара. Возможно, его образ в моем описании покажется вам плоским и стереотипным, но именно таким он казался тогда, когда я впервые его встретил. Я нагнулся над столом, загреб пригоршню палин и, прежде чем бросить в рот сочный ароматный плод, осведомился:
— И на каких же скакунов вы посадили бы этих ваших предполагаемых кавалеристов, хикдар Каркис?
Он вновь рассмеялся — пусть не так легко, но вполне непринужденно.
— Я слышал, ваши кланнеры, князь Стромбор, скачут по Великим Равнинам Сегестеса на вавах. Думаю, эти животные вполне подойдут.
Я кивнул.
— Надеюсь, — сказал я с привычной для культурного вэллийца вежливостью, — что в один прекрасный день вам представится возможность нанести нам визит и стать нашим гостем.
В этот момент «Лорензтоун» дрогнул и накренился. Чуктар Фаррис, пролив вино, вскочил из-за стола.
— Вокс подери! — выругался он. — Хотел бы я научить этих хавилфарских растов строить, как положено честным людям!
Человек, на лицо которого я при первом знакомстве почему-то не обратил внимания — и уже одно это должно бы по идее насторожить меня — разразился бранной тирадой. Впрочем, эта брань представляла собой просто причудливое пустословие и вполне годилась для ушей дамы, даже для ушек принцессы императорской крови. Это был некий Нагхан Ванки, джен владений на одном из островов у побережья Вэллии. В отличие от чинов авиации, солдат и придворных сановников, он носил простое черно-серебряное одеяние, выдержанное в вэллийском стиле. И не одно только имя в этом человеке напоминало мне о шпионе Нагхане из Хикландуна.
Мы все вышли на палубу.
Аэробот неуклонно снижался, и никакие усилия экипажа не могли заставить его снова набрать высоту. Оставалось только одно — идти на посадку. Вот потому мы и разбили лагерь у ручья среди кустов тернового плюща, не испытывая, впрочем, особых неудобств. Нас с Делией, как и полагалось, расквартировали на солидном расстоянии друг от друга. Готовясь ко сну, мы все вполголоса ворчали на этих жадных хавилфарских торгашей. Поминался в нашем разговоре и Пандахем — обычно в сочетании с крепкими ругательствами типа «Вокс подери!».
Развели костер и мы уселись вокруг него выпить по последней чаше подогретого вина. Нагхан Ванки продолжал небрежно отпускать язвительные замечания по адресу варваров, и неких неотесанных личностей, и на все лады расхваливал цивилизацию Вэллии. Едва он раскрывал рот, Делия начинала ерзать. Ей было явно не по себе. Я прекрасно понимал, что камешки-то в мой огород, но меня это не волновало. Разве мы с моей Делией на-Дельфонд не были снова вместе, на пути в Вэллию? Пусть даже случилась эта досадная задержка — но это лишь на время, пока чинят аэробот. И разве будущее рисовалось не сплошь в розовых тонах?
