Старушку, хозяйку дома, он немного подкармливал, чтобы, не дай бог, не померла, — нельзя же было лишиться такого удобного места для хранения продуктов и ценностей. Золото и ювелирные изделия он зарывал в землю в подполе.
Однажды Якову дали адрес старого одинокого ученого, у которого имелась коллекция золотых монет. Прихватив с собой три банки сгущенки, пачку манки, сахару, чая, несколько сухарей и бутылку с керосином, он отправился в названную ему квартиру. Дверь оказалась незапертой. Высохший старик лежал на кровати в холодной комнате, и поначалу Якову подумалось, что хозяин умер. Но тот вдруг открыл глаза и внимательно посмотрел на нежданного гостя.
Яков не стал ничего объяснять. Он прошел на кухню, вскипятил воду, напоил старика крепким чаем со сгущенным молоком и сухарями. Потом сказал без обиняков:
— Я оставлю вам продукты, но взамен подарите мне вашу коллекцию монет.
Еле шевеля губами, старик ответил:
— Берите, мне она уже не нужна. Постарайтесь только не разделять монеты. После войны любой музей заплатит вам за нее большие деньги.
«И этот тоже! — мысленно поморщился Яков. — Почти умер, а думает о том, что будет после войны! Значит, верит, что мы победим…»
Яков усмехнулся, поймав себя на слове «мы»… Старику он вежливо сказал, что учтет его пожелание. Хозяин квартиры протянул руку к старинному буфету.
— На нижней полке портфель, — чуть слышно прошептал он. — Рукописи из него выньте, оставьте, а золото берите…
Яков открыл портфель. В одном отделении был толстый альбом-кляссер, специально для хранения монет, и в нем — золотые разных стран. В другом — две общие тетради. Открыв первую, он прочитал: «Я полагаю, что сад — это неба частица, где правят боги: ведь травам дано самую смерть победить».
Яков оглянулся на старика, тот лежал в забытьи.
«Тебе уже никакие травы не помогут», — подумал Яков и, прихватив портфель со всем его содержимым, вышел.
Дома он достал купленный когда-то иностранный «Каталог наиболее популярных монет мира» и стал разбирать свою добычу. На первой странице кляссера был вставлен английский пятифунтовик с изображением святого Георга, побеждающего дракона. 1911 год. В каталоге против этой монеты стояло слово «редкая».
Яков одобрительно почмокал губами: редкая — это хорошо. На следующей странице — две французские монеты: полустертая сорокафранковая времен Первой Империи и хорошо сохранившаяся двадцатифранковая с профилем Наполеона III. На третьей странице — сразу десять двадцатифранковых золотых с галльским петухом. Далее следовали две итальянские монеты 1912 года — в 100 и в 50 лир. Яков полистал кляссер. Бюст египетского короля Фуада на золотой монете в 100 пиастров. Дата чеканки — 1922 год. Монета выглядела совсем новенькой. Хищная птица на пятидесятипесовой мексиканской монете. Профили датских королей Фредерика VIII и Христиана X на золотых кронах. Больше всего было немецких монет по десять и двадцать марок конца XIX века и времен царствования Вильгельма II, а также бельгийских двадцатифранковиков Альберта I. Несколько золотых не были описаны в каталоге.
Монет оказалось ровно сто. Яков разложил коллекцию на столе и долго любовался ею. Потом взялся за тетради. В первой, насколько удалось ему разобрать, были дневники путешествий по восточным странам — Китаю, Тибету, Индии. Яков отложил тетрадь и раскрыл наугад вторую.
«Некоторые лечат зубную боль довольно странным способом, — прочитал он, — натирают чесноком внутреннюю сторону запястья. Потом, мелко накрошив чеснок, плотно прибинтовывают его к пульсу руки. Когда зубная боль ощущается на правой стороне, чеснок привязывают к пульсу левой руки, и наоборот».
Неужели помогает? Яков перевернул страницу.
«В странах Среднего Востока, — прочитал он далее, — практикуют удивительное лечение ангины. Берут большую лягушку и подносят ее ко рту больного, которого заставляют дышать прямо на земноводное. Больному почти сразу становится лучше. Такое лечение применяют, когда заболевший не может есть, пить и даже говорить. Минут через десять — пятнадцать лягушку отпускают. Утверждают, что она после этого умирает, а больной полностью выздоравливает. Лечение лягушкой широко распространено среди знахарей в Персии».
Интересно было бы узнать, каких лягушек или жаб они используют? Ведь кожа некоторых жаб очень ядовита. Может, этот яд убивает микробов ангины? Или же все это — сплошное шарлатанство?
Яков продолжал листать тетрадь. В одном месте наверху страницы крупными буквами было написано: «Жуд-Ши». Ниже пояснялось, что «Жуд-Ши» — врачебная наука Тибета, но родилась она в Индии во времена самой глубокой древности. «В тибетских преданиях, — читал Яков, — сообщается, что Божество. Сертуб научило небожителя Самбо-Лха ста тысячам способов лечения. Кроме того, заботясь о благе человечества, Сертуб передал тайны лечения своему сыну Нюрбе, а тот — двум врачам. Врачи, в свою очередь, научили искусству лечить больных бога Йндру. У Индры было семь учеников: Всезнающий, Лучезарный, Весьма Лучезарный, Родившийся из конечностей, Победитель всех, кроме небожителей, Подающий милости и Странствующий. Все они были известны под именем семи мудрецов небесного пространства, или семи риши. Позднее небесные риши передали тайны врачевания восьми земным риши, отсюда и пошла тибетская медицина».
— Глупости! — проворчал Яков, но стал читать далее.
Одно место его особенно заинтересовало. Раздел назывался «Жуд-Ши о пищевых веществах».
«Свежее масло, — было написано в тетради, — имеет прохлаждающие и укрепляющие свойства, улучшает вид и придает бодрость, излечивает расстройство жизненных процессов желчи и понижает температуру, в то время как старое масло излечивает душевнобольных: буйных, тихих и обморочных. Старое масло лечит также раны и язвы. Вареное масло освежает память, улучшает способности, укрепляет пищеварение, способствует долголетию…»
— Сейчас кусочек любого масла может спасти человека от смерти, — буркнул Яков и хотел захлопнуть тетрадь, но передумал и продолжил чтение.
Автор описывал, как по правилам тибетской медицины можно лечить болезни, давая больному рис, крупы, разные сорта мяса — конину, говядину, баранину, верблюжатину, ослятину. Оказывается, мясо каждого животного имело свои особые качества, которые использовали тибетские врачеватели.
Последний раздел тетради назывался «Напиток долголетия».
— Ну-ну! — хмыкнул Яков. — Придумают же!
«Многие утверждают, — писал автор записок, — что у древних ариев существовал напиток, дающий бессмертие. Арии называли его „сома“, а иранцы — „хаума“. Приготовлялся он из растения, но в наше время никто не знает точно, из какого. О соме имеется много упоминаний в древних индийских книгах. Там утверждается, что она давала колоссальную силу, продлевала жизнь и исцеляла от болезней.
