Но с тех пор рыбаки, возвращаясь с моря, видят порой человека, сидящего на осыпанном камнями склоне. Они видят его всего мгновение, а потом он исчезает.
Он ловит свой зеленый луч, не ведая, что тот уже поймал Его и заковал в вечные цепи.
Зеленый луч. Я не видел его, но когда бываю на море, всегда смотрю вечерами туда, где смыкаются солнце и синяя кипень воды. Быть может, повезет?
Ах да, Он по-прежнему сидит около моря. Лишь мгновение. Но в последнее время с ним стали замечать девчонку. С колдовскими зелеными глазами…
К чему я это пишу, а?
Мрак пугает, так как он разумен. Помните гоейвское — «Сон разума порождает чудовищ»! Больной разум рождает чудовищ. Разум, научившийся раздвигать границы света и проникший в никуда — в Мрак, чтобы вырвать оттуда то, что должно поразить мир.
Вырвать и забыть.
Мрак покорим лишь сильному. Тому, кто не боится темноты, тому, кто не боится Солнца. Тому, кто не признает полутонов. Лишь черное и белое.
Черный квадрат. Всмотритесь, вся гамма радуги заключена меж гранями мрака и невесомостью светлого пространства.
Черный квадрат — это те, кто что-то запомнил. Но не успел рассказать.
Ведь Мрак — это Разум, который не в состоянии выдержать человеческий мозг. Это слишком ново и страшно. Это тысячелетия парсеков, втиснутые в один миг.
Не стоит познавать того, что стоит больше, чем жизнь. Даже если у тебя есть еще одна в запасе. Мрак поглотит и ее.
Мрак и Тартар. Серые тени на черном полотнище. Орфей победил Аида, очаровав его музыкой души, но что он получил в награду от Мрака? Тень! Всего лишь тень; но способную завлечь свою жертву в черные тенета познания. Там слишком душно и слишком темно, а в темноте зряч лишь крот, ибо ему не о чем думать.
Человеку же достаточно маленькой щелки, крохотной щелки в безмерное царство Мрака.
Ловите зеленый луч, и он принесет вам счастье. Ведь в нем отблески Света и Мрака.
ЛОВИТЕ СВОЙ ЗЕЛЕНЫЙ ЛУЧ!
Вбежав в залу Совета Пяти, Русий обнаружил там лишь понуро уставившуюся в полированную поверхность стола Леду. Отрешенный вид ее, смущение, и поспешность, с какой она отвела глаза, говорили о том, что произошла какая-то неприятность.
Вдруг Леда хлюпнула носом и бурно разрыдалась. Подобного Русий не помнил по крайней мере лет тридцать.
— Что случилось?
Вместо ответа Леда протянула ему какой-то лист бумаги. Русий быстро пробежал по нему глазами.
Это была распечатка с компьютера. Текст гласил:
«Приказываю сосредоточить все войска у Западной стороны. Силы обороняющихся — три полка. Стратег Онгур пропустит вас сквозь свои боевые линии. Конная Гвардия вместе с Гиппархом Кримом готова перейти на нашу сторону. Выступаем по моему сигналу.
Икс».
— Где ты это взяла?
Не переставая всхлипывать, Леда ответила:
— Я случайно запросила данные радиоперехвата.
«Слишком много случайностей», — подумал Русий, но вслух этого говорить не стал, а спросил:
— Откуда велась передача?
— Из радиорубки.
— Кто там сейчас? Крим?
— Этна! — Леда вновь разрыдалась. — Но почему она с нами так?!
Этна? В памяти Русия возник образ погибшей Ариадны, чьи губы шептали: «Тот, кто пытается убить тебя, женщина. Ее кожа пахнет розовым маслом… Нет, это не Леда. Она не переносит благовоний, говорит, что их запах напоминает ей о храмовой службе. Розовое масло любит Этна…» Все сходилось. Русий вспомнил и странные взгляды, не раз обжигавшие его спину. Он вспомнил, что Гумий как-то заметил, будто бы Крим слишком быстро позабыл Ариадну и начал путаться с Этной. Их видели вместе? Что ж, это лишнее доказательство.
Два ненавидящих его, Русия, человека. Ненавидящих столь сильно, что их не остановила даже перспектива гибели Атлантиды, лишь бы покончить с ним, с Русием.
Русий положил руку на пылающий лоб. Глаза Леды следили за ним из-под опущенных ресниц. «Только не торопиться! Спокойнее!» — приказал атлант сам себе. Но спокойнее не получалось. Лицо Русия против его воли передернулось. Он спросил:
— Где Крим?
— Не знаю. По-моему, в Храме Разума. Он должен был наблюдать за передвижением вражеских войск.
— Наблюдать? — зловеще хакнул Русий. — Да, сверху много видно. Даже слишком много! Надо бы проведать его.
Отдавая отчет, что его неприязнь к Криму в значительной степени вызвана личными мотивами, и боясь показаться необъективным, Русий решил все же проверить слова Леды. Он подсел к компьютеру и запросил данные всех радиопереговоров. Все было так, как сказала Леда. Передача велась из радиорубки. Первая, которую обнаружила Леда, была с полчаса назад. Теперь появилась еще одна — лаконичный приказ:
«Атаковать! Икс».
— Проклятье!
Русий схватил радиофон и вызвал стратега Онгура. Ответ последовал сразу.
— Онгур слушает.
— На связи Главный Управитель Атлантиды. Как у вас дела?
— Нормально. Противник много маневрирует, но не атакует.
— Ты уверен?
В голосе Онгура послышалось удивление:
— Конечно.
Русий отключил радиофон.
— Ну что? — спросила Леда. — Все подтверждается?
— Похоже — да. Где Командор?
— Наверно, у себя.
— Срочно позови его.
— Хорошо.
Леда убежала. Русий связался с Гумием и велел тому зайти в залу Совета Пяти. Спустя минуту и Командор, и Гумий были уже здесь.
— В чем дело? — спросил Командор.
— Они прорвались у порта. Динем погиб…
— Я знаю. Ты позвал меня лишь за тем, чтобы сообщить об этом?
— Не только. Вот еще что… — Русий коротко рассказал об открытии Леды и высказал свои соображения.
— Руководят действиями врагов? — не поверил Командор.
— Похоже, так.
— Доказательства?
— Прямых пока нет. Хотя, если ты помнишь, пленные упоминали, что им помогает какой-то Икс, обладающий очень большими возможностями. Эти телеграммы подписаны Иксом. Мы получим доказательства. Это проще простого.
— Каким образом?
— Надо подняться в Храм Разума и посмотреть, чем занимается Крим и что на самом деле творится в Западном секторе. Командор чуть подумал, затем решительно произнес:
— Пойдемте.
Они прошли весь четвертый уровень и по неширокой винтовой лестнице поднялись в Храм Разума. Лики ушедших атлантов сурово взирали на своих братьев. Их было уже пятеро. Третья ниша на левой стороне была занята статуей Ариадны. Прозрачной и тоскующей. Русий невольно сглотнул комок, минуя это изваяние, высеченное придворным мастером Дрозергортом из ослепительно белого мрамора.
