— Ты же видел раны…
— Ты хочешь сказать, что это работа волка?! — вскричал Пауль и ударил кулаком по столу. — Нет! Ты и сам прекрасно это понимаешь! Или ты с горя рехнулся?! Да где это видано, чтобы волк входил в дом и нападал на хозяев? Волк — это злобная трусливая собака, и на такое он никогда не осмелится!
Квентин и впрямь прекрасно все это понимал. Но в ответ опять лишь пожал плечами.
— И ты что, так это и оставишь?! — изумился Пауль. — И пусть какая-то кровожадная тварь безнаказанно бродит по миру, выискивая новую жертву?!
— Какая разница? — скривился Квентин. — Твари были и будут. А моих девочек к жизни уже не вернешь. Все остальное для меня не имеет никакого значения.
Но эта покорность судьбе, конечно же, была не более чем маскировкой. Во-первых, он не хотел втягивать в опасность друга, во-вторых, боялся спугнуть зверя.
— Да, да, прости, — согласился Пауль. — Конечно, этим должен заниматься не ты, а мы. Но я надеюсь, ты хотя бы сообщил в жандармерию?
— Конечно, — соврал Квентин. — Я говорил с комиссаром. Они будут искать. Хотя мне и безразлично, найдут они убийцу или нет.
— Не знал, не знал, что ты… такой, — покачал головой Пауль. — Хотя… Не мне осуждать тебя. Еще неизвестно, как в такой ситуации повел бы себя я сам.
— Не приведи господь, — перекрестился Квентин.
— Как? — вскричал Пауль. — Господь?! Я не ослышался? Ты еще веришь в него? Да разве могло бы такое стрястись, если бы Бог и в самом деле существовал? Разве он позволил бы случиться такой несправедливости? На такое способен лишь глупый автор плохонькой книжонки — взять да и ни за что ни про что погубить собственные создания!
— Не богохульствуй, Пауль, — возразил Квентин, разливая по стаканам самодельную медовуху и глядя куда-то сквозь друга, словно ему был виден упомянутый автор. — Пути Господни неисповедимы. Давай-ка лучше помянем Норму и Бианку.
— Пусть земля им будет пухом, — кивнув, поднял свой стакан Пауль.
— Одно я знаю точно, — продолжил Квентин. — Ничего не случается зря. Добро всегда воздается добром — тут или на небесах, а зло — злом.
И если бы в этот миг Пауль глянул в глаза своего несчастного друга, он бы, наверное, вздрогнул и уж во всяком случае понял бы, что смирение Квентина не стоит и выеденного яйца. Но Пауль не посмотрел ему в лицо, и они выпили, не чокаясь.
… Он едва не свихнулся, безвылазно просидев в коттедже несколько дней. Он должен был убедиться в том, что Рюрик, заметая следы злодеяния, не собирается убрать и его. Хотя он был почти уверен, что Рюрик не тронет его. Ведь тот хотел причинить своему обидчику максимальную боль, а ее может испытывать только ЖИВОЕ существо. Что касается безопасности… Рюрик не унизится до того, чтобы бояться какого-то лесника.
Сперва Квентин надеялся, что Рюрик все же явится сам — полюбоваться на его горе. Но тот не спешил. И тогда, на четвертый после похорон день, Квентин позвонил в главный сибирский банк, и уже через час его недвижимость перешла в собственность этого банка. Затем он снял всю сумму наличными, прихватил кое-какие сбережения, взял билет на межпланетный лайнер «Сибирь — Москва» и впервые в жизни покинул свою родную планету.
Остальные пассажиры лайнера с удивлением и опаской поглядывали на кофр «Ремингтона», который он не выпускал из рук. Почти все жители Сибири были заядлыми охотниками, но зачем этому чудаку ружье могло понадобиться в столице, где и лесов-то на всей планете не сыщешь днем с огнем? Однако претензий у экипажа не возникло: документы на оружие были в порядке.
Потомственный инспектор леса, Квентин недолюбливал даже разбросанные по Сибири мелкие поселки, казавшиеся ему суетливыми и шумными. Космопорт Внуково и вовсе подавил его своими масштабами и бесчеловечной архитектурой строений, непрерывно меняющих формы фасадов и балюстрад.
Квентину подумалось, что в таком неприятном месте не могло не появиться такое чудовище, как Рюрик. Но он отбросил эту мысль, признав, что окружающие его люди в большинстве своем выглядят вполне добросердечно.
У него были адреса московских родственников, которых, правда, никогда не видел ни он сам, ни его отец. Когда-то давным-давно его дед, побывав в молодости в Москве, общался с ними… Точнее, конечно, не с ними, а с родителями тех, кто живет тут теперь. Квентин нашел будочку видеофона, но дозвониться по записанному у него номеру не сумел. Скорее всего, тот давно сменился. Делать нечего. Придется нанимать такси и ехать по адресу без звонка.
Вид площади перед космопортом сперва поверг Квентина в смятение, а потом в бешенство. Он никогда не поверил бы, что в этой гигантской неразберихе кто-то способен свободно ориентироваться. Но такси искать не пришлось. Наоборот, крикливая толпа желающих куда-нибудь его отвезти была столь многочисленна, что он, растерявшись, вырвался из нее и остановился поодаль, наблюдая, как таксисты с рекламными надписями на болтающихся у них над головами разноцветных шарах охмуряют других пассажиров.
Слегка пообвыкнув, Квентин сам подошел к одному из шоферов, отозвал его в сторону и, назвав нужный адрес, спросил, сколько это будет стоить. Сумма оказалась немаленькой, но терпимой. Не торгуясь, он согласился и уже через несколько минут мчался в салоне флаера.
Внизу бескрайним заревом расстилалась вечерняя Москва, а небо кишело огнями снующих туда-сюда транспортных средств. И Квентин вновь осознал, в каком чуждом ему месте он находится.
— Ты когда-нибудь видел Рюрика? — спросил он таксиста. Тот даже подпрыгнул от неожиданности и опасливо покосился на Квентина.
— Нет, — усмехнулся он затем. — Кто я такой? Живьем — никогда.
— Я бы тоже хотел… — туманно промолвил Квентин и молчал уже до самого конца поездки.
Муж, жена и трое ребятишек. Он свалился им как снег на голову. И он, и они носили фамилию Басовы. Но в том, что они действительно родственники, москвич убедился, получив специальную справку центрального жандармского информатория, благо заняла эта процедура несколько минут. Однако родня родней, но отец семейства, мужчина лет сорока пяти по имени Сван, встретил Квентина настороженно, если не сказать, враждебно.
— Ну, и?! — Спрашивал он напористо, едва впустив Квентина на порог. — Чем мы можем тебе помочь? — А интонации его выдавали совсем другое: «И зачем ты нам тут нужен?!»
Но отношение к нему этих людей никак не влияло на выбранную Квентином цель, и он не придавал ему значения.
— Мне действительно нужна ваша помощь, — говорил он терпеливо, словно и не замечая неприязненных ноток в голосе собеседника. — И она не будет вам ничего стоить. Деньги у меня на первое время есть. Я хочу найти работу и снять жилье, но я тут ничего не знаю…
— А-а, — расслабился Сван. Он явно опасался, что новоявленный родственник собирается жить у него. — Ладно. Сообразим что-нибудь. А что ты умеешь-то, лесник?
— Лучше всего мне, наверное, устроиться куда-нибудь в охрану. Я дважды становился чемпионом Сибири по стрельбе…
— Ха! Ну, знаешь… Потряс. «Чемпион Сибири»… Кого этим в Москве-то удивишь? У вас там планетка-то с гулькин нос…
— Ага… — скептически покачал головой Квентин.
— Нет, планета большая, — поправился Сван, — но народу-то почти нет! Лес сплошной! Ведь так?! Да и это, — Сван ткнул пальцем в оружейный кофр, — совсем не та стрелялка, которой орудуют охранники… Что у тебя там? Охотничий бластер?
Квентин кивнул.
— То-то!.. — ударил себя по коленке Сван. — А еще что умеешь?
— У меня разряд по фехтованию…
— Это дело и вовсе никчемное!
— Говорят, Рюрик любит фехтовать…
— А тебе-то с того какой толк? Ох уж эти провинциалы: стоит им появиться в столице, как на каждом углу им уже мерещится царь-батюшка… Ну да ладно. Чего не сделаешь для родственника? Поговорю у себя в конторе, у знакомых поспрашиваю, может, и найдем для тебя чего.
Черствость и неприветливость Свана были для Квентина настоящим подарком. Родственник не лез в душу, не расспрашивал о причине приезда, не интересовался семейными делами. И надо отдать ему должное: обещание свое он выполнил. Уже через два дня Квентин был зачислен в штат департамента охраны небольшой фирмы «Look, Yong amp; К», занимающейся торговлей спортивным оборудованием. И в тот же день перебрался в выделенную ему однокомнатную каморку на сто сорок третьем этаже огромного мрачного дома.
Поднявшись на лифте, он нашел дверь с указанным ему номером, приложил руку к пятну замкового сканера… «Добро пожаловать», — раздался мелодичный голос невидимого, но, как выяснилось позже, вездесущего домашнего робота, и дверь отворилась.
Квентин вошел, опустив на пол рюкзак с пожитками и ружейный кофр, огляделся. Кровать, полка, мнемопроектор, экран визора, холодильник. Дверь за спиной захлопнулась. Квентин сполз по стене на пол, привалился спиной к стене и закрыл глаза. И впервые за последнее время позволил глубоко спрятанным чувствам выйти на поверхность… И застонал, ощутив почти физическую боль. И ударил кулаком по изумрудной плоскости дверки холодильника.
