Мнения разделились. Но постепенно разговоры начали возвращатьоя к теме, которую обсуждали уже второй день, и которая волновала умы передовой интеллигенции предприятия.
Зарплату по-прежнему не выдавали, хотя Кожемякин два дня перед этим носился с какими-то ведомостями. Откуда они взялись - никто не знал. Ходил упорный слух, что Петрова видели на улице Первого Мая и в пивбаре на набережной возле коммунального моста. Высказывались предположения, что Петров пал в неравной схватке с расхитителями соцсобственности, но теперь это не подтвердилось, хотя стало ясно, что ни в пивбаре, ни в универмаге он не был и быть не мог. И наконец, кто-то рассказал жуткую историю о том, что в кабинете директора предприятия уборщица обнаружила вечером целую лужу крови, а ночью его самого, якобы, видела на проходной и в коридоре директорского корпуса, где он крадучись пробирался к выходу. При этом директор был, по слухам, одет в телогрейку, заляпанную известкой, его лицо было разбито и нос опух. Одновременно директора видели в Москве, и не где-нибудь, а в самом министерстве.
Этот последний слух показался Петрову наиболее подозрительным.
Разумеется, верить подобному слуху было нельзя, но дыма без огня не бывает, и Петров хотел понять, какой процент огня в этом дыме. Именно после рассказа о директоре в его голове родилось некое подобие гипотезы, а точнее сказать, некая связная концепция происходящего Петров постарался перевести разговор со своей персоны на общие темы. Больших трудов это не стоило, достаточно было вскользь заметить, что цены в последнее время.., а очереди - так те просто взбесились! Упав на благодатную почву женского коллектива, слово "очередь" получило мощную поддержку и заиграло всеми красками. Немедленно была рассказана история о том. как вчера в Кондрашкином переулке выбросили женские сапоги зимние, теплые я без всяких талонов. Автор рассказа встала в конец этой кошмарной очереди, но ей точно не хватило бы, если бы не Нинель Петровна, которая стояла гораздо ближв и пустила к себе, но которой не повезло , потому что как раз ее-то размер и кончился первым.
Нинель Петровна, сидевшая за столом в углу комнаты, выслушала этот расоказ до конца, а потом неожиданно заявила:
- Что это вам, милочка, пришло в голову выдумывать такую глупую историю? Как это мне не досталось? Очень даже досталось! Я купила себе отличные чешские сапоги на "манке", но только не в Коадрашкином. а на Пьяном базаре в "Промтоварах". И очередь была не очень большая, потому что никто не знал, что выбросят, а вас, дорогая, я там не видела, и в Кондрашкином меня вчера не было.
- Как это - не было?! - возмутилась рассказчица. А к кому же я, в таком случае, стала в очередь, и у кого заняла тридцать рублей?
- Вот уж не знаю...
Петров под шумок улизнул, сел за стол и попытался сосредоточиться. Почему-то начала болеть голова, но он не сдавался. Женщины еще немного поговорили на повышенных тонах, но очень скоро поссорились навеки и, paзбившись на группы по интересам, продолжали обсуждать жизненные проблемы вполголоса.
Петров думал. О чем же думал Петров? "И у них те же проблемы.., - думал он. - Интересное дело
- у всех одни и те же проблемы. Люди умудряются одновременно пребывать в разных местах. Сидять на работе, и в то же время стоят в очередях... Двойники, у всех двойники!.. Ну, положим, не у всех, а у некоторых, особо отличившихся. Хотелось бы понять, чем эти отличники отличаются от всех прочих? Может быть как раз тем, что в детстве были отличниками?.."
Голва болела все сильнее. Мысли набегали целыми косяками, а потом быстро улетучивались, или улетали на юг, или черт их знает. куда они девались, после того, как Петров их подумал!
"Боже мой! Голова просто лопается... О чем я думал? Или я только думал, что думаю, а на самом деле, ничего не думал? Просто какое-то раздвоение личности... A-a-a! Раздвоение вот оно! Говорят, что у людей иногда бывает такое... И может быть, последней стадией такого раздвоения является выделение каждой личности в индивидуальную оболочку... Да нет, я просто схожу о ума!"
Петров искоса глянул по сторонам - не следит ли кто-нибудь за ним? Нет, женщины теперь увлеклись новыми моделями трикотажных изделий из польского журнала мод:
- Петров, - услышал он вдруг, - вас тут к телефону просят.
- Сейчас, - Петров тряхнул головой. - Кто просит?
- Мужской голос: Не сознается! Петров подошел к телефону и взял трубку:
- Алло, я слушаю.
- Мне нужен Петров... Але! С кем я говорю? - послышалось на той стороне.
- Петров у телефона.
- Вадим Сергеевич?
- Вадим, Вадим! В чем дело?!
- Здравствуйте, Вадим Сергеевич. Вас беспокоит участковый.
- Слушаю вас.
- Нам необходимо встретиться и поговорить. Вы после работы свободны?
- Я после работы женюсь!
- А отложить нельзя?
- Нельзя. - зло сказал Петров в трубку. - Я уже откладывал довольно долго, так что медлить нельзя - можно проскочить мимо кассы.
- Хорошо, - участковый со своей стороны засопел в трубку.
- Тогда предлагаю встретиться... То есть, я вам официально предлагаю. Отпроситесь после обеда - сошлитесь на меня.
- У кого отпроситься?
- У своего начальника.
- Начальника нет, так что и отпрашиваться не у кого. Вы откуда звоните?
- С проходной вашею предприятия.
- Ну, тогда подождите, через двадцать минут перерыв. Пообедаем, а вы с меня заодно и допрос снимите.
- Не допрос, а просто беседа.
- Знаем мы эти беседы...
- Между прочим, встречи о милицией опасается только тот, у кого совесть нечиста или рыльце в пуху... Жду.
Петров подождал гудков и положил трубку.
----
Лейтенант топтался на месте возле проходной. Ему было неудобно оттого, видимо, что на него косились. Людской поток вытекал из дверей, кипел, бурлил и пенился. Он был целеустремлен, как горный водопад, а лейтенант напоминал замшелый камень на берегу...
Кстати, можно ли считать, что камень в подобном контексте, то есть у водопада, определим, как достигший дели? Спорно... То же самое относятся и к водопаду. Его цель - упасть полностью. Но она, увы, недостижима: Непрерывное же падение ни с какой целью не ассоциируется:
Хм, я, кажется отвлекся. Нижайше прошу меня простить. Возвратимся к Петрову:
Петров сразу отметил, что поставил своего визави в неудобное положение. И устыдился, ибо лейтенант был измочален взглядами только что не до дыр на шинели.
Увидев Петрова, лейтенант поднял руку. Тот кивнул и двинулся наперерез потоку сослуживцев. Последние с явным неудовольствием оглядывались, потону что теперь Петров плыл поперек течения, а это вызывало озабоченнвсть. Плыл бы он против течения - понятно. Вот человек, плывет против течения - верно, что-то забыл на рабочем месте, или просто борец за идеалы. А так - нет. Он не плывет по течению, не плывет против течения - куда же он плывет?! Странный тип... Уж не вздумал ли он плыть туда, куда ему нужно? И недаром им заинтересовалась милиция: А, впрочем, одним конкурентом в столовой будет меньше - пусть пока плавает...
