глотками опустошая ее.
— Куда присосался? Вода не бесконечная! — возмутился Хобот.
— Потеря всего двух процентов жидкости в организме нарушает работу мозга и провоцирует галлюцинации, — парировал профессор. — Твой мозг нам вряд ли пригодится, а вот мой дорог!
Все опустились на не успевший раскалиться песок в тени стендов с фотографиями, оставшихся на бульваре от фотовыставки. Алена с трудом различала выцветшее на солнце изображение. Серия работ фотографов из серии «Весна в городе. На фотографиях смеющиеся люди, цветущие деревья, фонтаны.
Подошел Шаман. Он о чем-то коротко переговорил с Волком и уселся в тень.
— Теперь бы эта выставка называлась «Москва, которой нет». — хмуро пошутил Зиновьев.
Город застыл словно одна грандиозная неподвижная фотография. Как-будто рука умелого, но ужасного мастера превратила столицу в мертвое произведение искусства, а группа медленно продвигающихся по центру выживших была единственными ее посетителями, а может и частью выставки. Времени, чтобы оценить грандиозность работы мастера, у них было предостаточно. Никаких тебе нудных экскурсовод, никто не гнал к выходу за просроченное время. Билеты, которые они приобрели, были с пометкой «в один конец».
— Вот так природа за короткий срок уничтожает все то, что создал человек. — произнес Игорь.
— А может это сделал сам… — Зиновьев картинно возвел глаза к небу.
— Не богохульствуйте! — укоризненно произнес Игорь.
— То, что вы называете богохульством, называется научным поиском! — парировал Зиновьев. — Иначе как найти ответы на вопросы, если их не задавать?
— Вместо ответов лучше бы поискали в себе Бога! — произнес Игорь.
— Зачем искать то, чего нет?
— Если вы что-то не видите, это не значит, что этого нет.
— Как Зверь в темноте, — вмешался Лаки. — Ты его еще не видишь, а он тебя уже почуял. Вот он точно есть, верите ли вы в него или нет. А ваша философия мне ни хрена не понятна.
— Зверь чувствует твой страх, — промолвил Шаман, — Потому что страх есть в запахе твоего пота.
— Вот так всегда, — профессор посмотрел на Игоря. — Можно сколько угодно рассуждать о смысле бытия или его бренности, но это все равно разобьется о суровую реальность.
Алена посмотрела на Зиновьева.
— Профессор, чем вы занимались до… ну вы поняли.
— Я работал в компании, занимающейся созданием новых источников энергии. Наше подразделение работало над поиском новых источников энергии. Так мы и открыли призму, способную удерживать в себе свет — впускать лучи внутрь, но не выпускать наружу. Открытие окрылило, нам пророчили успех, гранты, но, — профессор вздохнул, — Внезапно все кончилось. Не стало ни успеха, ни грантов. Лабораторию пришлось покинуть.
В наступившей тишине каждый думал о своем. О том, что потерял, что не успел сделать в том, давно минувшем в лету мире. Вспоминал свою жизнь, такую размеренную и привычную. Такой она была до того, как произошла катастрофа.
— Как вы думаете, почему это вообще случилось? — спросила Алена ученого. Тот задумчиво поправил очки.
— Никто не знает этого. Есть версия, что в результате деятельности человека сместилась земная ось на десятую долю градуса, и это привело к глобальным изменениям вплоть до изменения физических свойств объектов.
— Профессор, вы хотите сказать, причина произошедшего в самом человеке?
— Я ничего не утверждаю, но глупо скидывать с себя ответственность за происходящее вокруг. Человечество веками придумывало все более совершенные методы уничтожения себя и окружающего мира, и вот посмотрите, к чему это привело! — горячо сказал Зиновьев.
— Да ты спятил! — лениво проговорил Лаки. — Хочешь сказать те твари, которыми заполнены подвалы Сити, тоже следствие человеческих ошибок?
— Я не знаю. — после паузы ответил профессор. — Но глупо отрицать что мы к этому причастны.
— Почему они превратились? — спросила Алена.
Зиновьев задумчиво почесал редкую бороду.
— Сложно сказать наверняка. Это определенно не вирус. Похоже на само индуцированный мутагенез. — и видя непонимание в глазах Алены поспешил добавить: — Сейчас поясню. В природе бывает так, когда условия окружающей среды ограничивают рост организма. Например, бактерии, которые попадают в среду с отсутствующими питательными веществами. В условия, в которых невозможно существовать в этом виде, они меняются — мутируют.
— Но мы же не бактерии, — поморщился Лаки.
— Как знать! Все меняется. Люди слишком долго считали себя королями планеты. И теперь, когда по необъяснимым причинам условия жизни изменились, мы тоже стали меняться. Человек ко всему приспосабливается.
— То есть нас тоже ждет… трансформация? — с ужасом спросила Алена.
— Бесовщина какая-то… — прошептал Игорь.
— Сложно сказать, — ответил Зиновьев задумчиво. — Мы же о сих пор не превратились в… Пока непонятно, за счет чего происходит трансформация, однозначного ответа нет. Но если ты заметишь изменения в восприятии мира — начнешь чаще жмуриться на солнце или острее улавливать запахи — это повод насторожиться.
— А почему они боятся света? — спросил Кирилл.
— Хороший вопрос! — воскликнул ученый. — Возможно, это связано с мутацией и новой средой их обитания. Там, где они живут, свет не нужен, и он губителен для них.
— Ничего ты, ученый, не понимаешь, — загадочно щуря глаза проговорил Шаман. — Зверь — слуга тьмы. Он пришел в этот мир чтобы погрузить его во мрак. Поэтому свет жжет его тела, он не может выносить его.
— Ну да, конечно, такое объяснение гораздо разумнее мутагенеза, — проворчал Зиновьев.
— Живущие во свете видят тьму враждебной, — продолжил Шаман. — Люди боятся тьмы, хотя без неё не было бы света.
— Слушай, можешь заткнуться? — рявкнул Лаки. — У меня от тебя мороз по коже!
Шаман ухмыльнулся и принялся раскуривать самокрутку. В горячем воздухе пахнуло табаком.
— А что насчет черных дыр? — спросил Лаки.
— А что с ними? — неожиданно насторожился профессор.
— Ну откуда они взялись?
— Я откуда знаю? — вдруг вспылил Зиновьев, — Я тебе что, библиотека?
Это было так неожиданно, что все замолчали. Никто не ожидал от ученого, любившего поговорить на подобные темы, такого странного поведения.
— Не хочешь — не говори, тоже мне, важность, — пожал плечами Лаки и отвернулся. Профессор с минуту помолчал.
— Наука пока не нашла причины их возникновения. — сухо сказал Зиновьев. — Одно могу сказать точно: близко к ней подходить не стоит.
— А что будет если подойти? — спросил Кирилл.
— Если попадешь за горизонт событий — тебе представится уникальный шанс ощутить то, то до этого не удавалось никому. Но, к сожалению, новообретенными знаниями ты уже не сможешь поделиться. Представь: вся масса материи сжимается в бесконечно маленькую точку — сингулярность. Она имеет настолько большую плотность, что сила его притяжения ломает атомы на ядра и электроны, — негромко сказал профессор, глядя перед собой невидящим взглядом. — А после ломает и их. Притяжение черной дыры настолько велико, что даже свет не может покинуть его, при всей его скорости. Никто не знает, что
