– Тот, кто это сделал… – начала Ева, бросив быстрый косой взгляд и снова отвернувшись.
– Нет никакого таинственного убийцы, – перебил Адам. – Они сделали это сами.
– Что… что ты говоришь?! По-твоему, сами себя связали, сами…
– Не сами себя. Друг друга. Взгляни, их головы крепко привязаны к подголовникам, но правые руки свободны.
– Здесь только одна пила, – заметила Ева, бросив еще один взгляд.
– Да. Очевидно, им пришлось пилить друг другу голову по очереди. А вот ложек хватило, чтобы вычерпывать друг другу мозги одновременно – ну, иначе бы и не получилось…
– По-твоему, – Еву передернуло, – они это ели?!
– Дай фонарик.
Адам подошел к мертвецам, посветил в вяло открытые рты.
– Нет, – резюмировал он, – не похоже. Просто старались уничтожить мозг друг друга.
– Зачем?!
– А зачем тот парень наверху бился головой о стену, пока не вылетели глаза?
Ева ничего не ответила. Она стояла, тяжело привалившись к косяку, и, кажется, снова боролась с тошнотой. Тошнотой, от которой не было спасения даже в рвоте.
– Думаю, он не просто бился о стены от ярости или боли, – продолжал рассуждать Адам, который тоже чувствовал себя препакостно. Взгляд автоматически прилипал к жуткому месиву в располовиненных черепах. Наглядный ответ на вопрос, какой части мозга человек может лишиться, прежде чем утратит способность двигать рукой, – как выясняется, достаточно большой. Но слова помогали хоть как-то отвлечься от ощущения безнадежной жути, опутывавшей Адама, словно слои тяжелой мокрой резины, залепляющей нос и рот, не позволяющей дышать. – Он хотел именно разрушить собственный мозг. И рвал его пальцами, когда расколол череп. Но проделывать такое с собственной головой… не очень удобно. С чужой намного легче. Вот почему эти двое подошли к делу более основательно…
Он оглядывался по сторонам в поисках кровавых надписей, которые, возможно, могли бы хоть что-то прояснить. Но их не было. Здесь – не было ни одной.
На рукаве мертвой женщины, сидевшей левым боком к двери, еще можно было разобрать эмблему – темно-синий круг, опоясанный красным кольцом. По верхней части кольца выгибалась надпись «ГИПЕРИОН», на нижней стояла цифра III. В синем круге красовалась рука, протянутая к разметавшей лучи звезде. Должно быть, дизайнер эмблемы считал, что картинка получилась гордой и обнадеживающей. Адаму, однако, показалось, что это рука утопающего, тщетно хватающаяся за воздух в последнем отчаянном жесте.
На левом нагрудном кармане комбинезона тоже была эмблема, но ее было почти невозможно различить под коркой крови. Адам разобрал лишь крупные буквы МКА и вспомнил, что это значит «Международное Космическое Агентство». Ниже – прямоугольная нашивка с личным именем. Лида… нет, кажется, Линда… фамилию было совсем не разобрать. Он собирался попробовать отчистить нашивку, но услышал за спиной шлепающие звуки босых ног.
– Куда ты? – обернулся он. В проеме двери уже никого не было. – Ева! Стой!
– Я… не могу! – донеслось из коридора. – Не могу стоять на месте… мне кажется, я вот-вот вспомню… мне так страшно! Все, что угодно, только не этот ужас! Не думать! Недуматьнедуматьнедумать! – судя по звукам, она бросилась бежать по коридору в сторону лифта.
– Ева! Вернись! – кричал Адам. – Ты не должна бродить здесь одна! У тебя же совсем никакого оружия!
Но она, должно быть, уже и не слышала его – а может, не воспринимала слов.
«Нет, – угрюмо подумал Адам, – я не брошу все и не побегу за ней только потому, что у нее бабья истерика. Сначала надо обследовать все здесь».
Он положил осколок черепа на колени мертвой и расстегнул ее левый карман. Что тут? Расческа. Да уж, навести красоту – это для него сейчас самое важное… тем более что и зеркала-то поблизости нет. Он сунул бесполезный предмет обратно. А в правом что? Кажется, пусто… а нет, что-то есть. Ручка. Сейчас редко кому приходится писать от руки (это он помнил), но, очевидно, в экипировку космонавтов подобный предмет все-таки входит. Пригодится ли ручка ему? Кто знает, но у него нет ни третьей руки, ни карманов. Переодеться в комбинезон мертвеца? Натягивать на себя эти кровавые тряпки совсем не хотелось.
Тем более что все, кто проделывал это до него, умерли.
Адам понял, что вся эта кровь не принадлежала одному человеку или даже двум. Эти двое в медпункте не были теми, кто раздел пилотов. Они явно сняли комбинезоны с других мертвецов, а те, вероятно, с других… И вот теперь эстафета дошла до последних выживших. Возможно ли, что одежда как-то влияет на то, что здесь творится? Да ну, бред. А что здесь не бред? Лучше он не будет повторять действий предшественников, какой бы бессмыслицей это ни казалось.
Адам повернулся к мертвому мужчине. Выдернул ложку из желтовато-багрового месива в его черепе – он не мог на это смотреть, возникало ощущение, словно эта ложка вгрызается в его собственную голову – и отшвырнул ее в дальний угол. Затем перешел к его карманам. Правый был туго набит и оттопыривался.
Там оказалось нечто вроде свитка, не просто туго скрученного, но и сложенного так, чтобы его можно было запихать в карман. Свитка с каким-то чертежом… или рисунком…
Разворачивая его, Адам сразу понял, что это не бумага. И не ткань, как показалось ему на какой-то миг. Свиток развернулся полностью, и в тот же момент Адам понял, что именно держит в руках.
Это была человеческая кожа, срезанная с живота. Был отчетливо виден дырявый пупок и верхний клок темных лобковых волос. Но на остальной площади кожа была лишена растительности. Живот был женский.
И на этой коже, когда она еще принадлежала своей хозяйке – живой хозяйке, у которой шла кровь, когда с ней это проделывали, – кто-то вырезал грубый чертеж. Запекшаяся кровь отчетливо обрисовала его контуры и несколько коротких надписей. В первый момент Адаму показалось, что это какая-то каббалистическая абракадабра, но затем он сообразил, что просто держит чертеж вверх ногами.
Теперь он понял, что перед ним упрощенная схема корабля. Не все отсеки были подписаны, а надписи походили на клинопись, но все же их можно было разобрать. «РУБКА», «ЖИЛ ОТС», «ГЕН», «БИОС»… БИОС – это, кажется, какая-то аббревиатура, связанная с компьютерной техникой. Но почему это было написано напротив зараженного уровня с распятой женщиной? И что такое «ген», располагающийся, судя по схеме, точно в середине корабля? Что-то относящееся к генетике? Он вновь почувствовал приступ иррационального страха при этой мысли.
Нет, нет. «Ген» – это, должно быть, генератор. Генератор Калкрина, он же – двигатель «Гипериона». У кораблей прошлого двигатели располагались в корме, но у темного звездолета иной принцип движения, он путешествует за счет поля темной энергии, окутывающего корабль.
