- Затевается что-то большое и темное, - сказал он. - Мы тут, пожалуй, что-то сделать бессильны. Это не земной проект, Петрович.
Откуда перед радиатором автомобиля оказался этот верзила в желтой майке и джинсах, было абсолютно непонятно. Козлов не успел даже перебросить ногу на педаль тормоза. Сильный удар - и верзилу отбросило в сторону, под колеса грузовой "Татры".
Под визг тормозов "Кадиллак" остановился, сзади в опасной близости остановился "Жигуленок", за ним старинный "Рафик". Движение застопорилось. Кажется, никто ни в кого не въехал.
Козлов выскочил наружу и ходко пошел к стоящей несколько боком "Татре". Начальство, как водится, осталось в салоне.
Нелюбин принялся высматривать, что там со сбитым, и вдруг в просвете между машинами заметил на тротуаре карлика. Был он очень толст и одет в цветастую рубашку с коротким рукавом. В следующую секунду он исчез. Сбитого верзилу Нелюбин так и не увидел - водители закрывали его, обступив плотной толпой.
- Там был карлик, - пробормотал Нелюбин.
- Знаю, - откликнулся Ларин.
Сбоку к месту аварии уже приближался гаишник в серой униформе с черно-белым жезлом.
Вернулся Козлов, молча сел, потом чертыхнулся и сказал:
- Ничего от человека не осталось, даже зубочистки. А на капоте, между прочим, вмятина.
Нелюбин с Лариным переглянулись. Всё говорило в пользу выводов Ларина.
Понятно, что Козлов сбил удирающего от карлика виртуала. Из всех людей один лишь Игорь Попов знал, что получив на физическом плане смертельное увечье, виртуал не просто, искрясь, тихо отходил, а предпринимал отчаянные попытки вернуться в свой виртуальный мир, но лишь понапрасну растрачивал энергию, которая присутствовала в каждой клеточке его псевдореального тела.
Не обнаружив причины аварийной ситуации, гаишник быстро и умело помог рассосаться возникшей пробке. Между прочим, он узнал Ларина и обратился к нему по имени-отчеству.
- Проезжайте, Анатолий Алексеевич, - сказал он, козырнув и не обратив на Нелюбина ровно никакого внимания.
Нелюбин к этому отнесся философски...
"Скоробогатов" был привязан к хирургическому столу капроновыми канатами. До этого его за руки, за ноги держали четыре здоровых санитара, но удержать не могли, он раскидывал их, как котят. А надобно было подготовить его к вскрытию. Пименов был уже здесь, ждали Ларина.
Ясно уже было, что в таком состоянии тело не могло функционировать. Не было ни дыхания, ни пульса, ни рефлексов, ни массы других обязательных вещей.
"Скоробогатов" до пояса был накрыт простыней. Могучий был мужик, не брезговал ходить в тренажерный зал. Торс в обхвате что у культуриста, а руки хоть малость и покрылись жирком, но массивные, мощные.
"Тебе ли здесь лежать, Михалыч? - с горечью подумал одетый в белый халат Нелюбин. - С твоей-то головой, с твоим-то опытом, в твои-то годы".
Скоробогатову не было еще и сорока пяти.
Вид у него, конечно, был ужасный. Этот змеистый, стянутый нитью шрам, выходящий из-под простыни и почти достигающий горла, эти бронзовые шея, лицо и кисти рук, оттеняющие восковую бледность тела. Сам, что ли, разукрасился? Он лежал труп трупом, но порой поворачивал голову и смотрел неподвижными мертвыми глазами, и это было страшно. Потом он вновь поворачивал голову к выключенному рефлектору и вновь превращался в труп.
- Начнем? - хмуро спросил не старый еще и крепкий заслуженный хирург, которого Пименов вытащил из дома.
Хмурым он был потому, что первым же делом связался с моргом и не видел теперь особой необходимости во вторичном вскрытии. Кроме того, случай этот для него, имеющего за плечами тридцатипятилетний опыт врачебной практики, являлся нонсенсом. Не могли покойники воскресать, даже если за это брался сам Агриппа или, уже в наше время, Юрий Лонго. Не имели права. Но вот он, этот нонсенс, лежал на разделочном столе, а чуть в отдалении стоял Володя Пименов, отказать которому было невозможно в силу связывающей их вот уже полувековой дружбы.
- Давай, Петро, - сказал ему Пименов.
Вспыхнул рефлектор...
Потом уже, когда всё было закончено, когда все убедились, что перед ними не просто труп, а труп без внутренностей и головного мозга, решено было туго-натуго спеленать его, подвергнуть глубокой заморозке, дабы не работала ни одна мышца, и в таком виде, разумеется в парадной форме и загримированного, завтра же выставить на прощальное обозрение. В связи с жарой тело обложить льдом. Ограничить прощание двумя часами, после чего тело кремировать...
Люпис и Тяпус отдыхали. Сегодня у них был жаркий денек, поскольку именно они помогали виртуалам захватывать все эти компьютерные управляющие системы. Аборигены были лопухи, аборигены об этом даже не догадывались. Основное противодействие оказывали филеры из монопольного государственного агентства Бершона (те самые люди в черном), которые и дома, в 27 веке, изрядно поднадоели. Не нравилась им, видите ли, концепция, положенная в основу функционирования частной сыскной фирмы Его Высочества Фраста. Авантюристическая, мол, концепция, негуманная. Негуманная, зато действенная. Его Высочество Фраст раскрывал любое дело, но откуда знать бершонцам, что сыск для его фирмы был не единственным занятием. Монаршество поручало ему распутывать самые запутанные узлы с правом их разрубать. А где рубят, там и щепки, в смысле трупы.
Одним словом, не концепция им не нравилась - зависть заедала. Хотели бы задавить конкурента, да кишка была слаба. Вредили по мелкому, руководствуясь своей гуманной направленностью.
Вот и сейчас путались под ногами со своими карликами, со своими материализовавшимися чистящими файлами, а того не понимали, умники твердолобые, замшелые хранители нравственности, что в 21 веке виртуальный мир победит. Станет частью реального мира. Так зачем прогрессу-то мешать? Почитали бы хоть историю.
Может, они, глупые, двигались за Корнелием в надежде его остановить? Какая самонадеянность, какая откровеннейшая дурость. Только Его Высочество Фраст мог здесь что-то сделать. Взмахнуть мечом и разрубить узел.
Глава 6. Дыра-с
Пришлось раз десять схватываться на кулаках с бершонцами. Ребята они, конечно, были крепкие, но техникой кси-перехода не владели да и не могли владеть. Не было у них для этого специального органа, как у Люписа с Тяпусом. А работали бы у Его Высочества - был бы. Он позволял переходить в сопредельное пространство. Поэтому бершонцы в основном месили кулаками воздух.
Кстати, орган этот, сделав Люписа и Тяпуса частью какой-то могучей незримой системы, наложил свой отпечаток - они теперь, совершенно непохожие друг на друга, стали по внутренней своей сути, по основе настолько схожи, что все их принимали за близнецов.
