– Может быть, кому-нибудь следует сообщить о мистере Флетчере? – спросила Джуди.
– Нет, – ответила Анита. – Я знала, что он был одиноким человеком… Может быть, мы найдем что-нибудь в его комнате, что поможет нам отыскать его родственников?
– А может у него и нет никаких родственников.
– Да? Конечно…
– Разве у всех должны быть родственники? Совсем не обязательно. Полиция нашла свидетельство о рождении мистера Флетчера. Я еще никогда такого не видела… Он был найденышем.
– Найденышем?
– Точная дата рождения неизвестна, предположительно – август 1926 года. Место рождения неизвестно, предположительно – Эдинбург. Родители неизвестны. В детском Доме ему дали имя Флетчер.
Анита и Росс переглянулись.
– И вот еще что. – Джуди повернулась и открыла ящик. – Полиция забрала его свидетельство о рождении, но это они оставили. – Она вытащила лист плотной бумаги из картонного цилиндра. – Диплом Эдинбургского Университета, с отличием, он специализировался на французском и немецком.
– Правда? – заинтересовался Росс. – Я изучаю точно такие же курсы.
– Здесь стоит дата – 1948 год, – сказала Джуди. – Это было уже довольно давно, но в эдинбургском университете наверное смогут о нем что-нибудь сообщить. Полиция ведет расследование.
Возникла пауза. У Аниты и Росса больше не было никакого разумного предлога, чтобы и дольше задерживаться в комнате Флетчера, они ничем не могли помочь Джуди; а Флетчеру и подавно; к тому же, она им рассказала все, что они имели право знать.
– Большое спасибо, мисс Макдональд, – автоматически пробормотала Анита. – Вы нам очень помогли.
Джуди фыркнула, совсем как раньше.
– Называйте меня Джуди, – сказала она. – Меня еще слишком рано называть мисс Макдональд.
– Ну, ладно, Джуди. В любом случае, большое тебе спасибо.
– Полицейские просили, чтобы мы записывали фамилии и адреса всех, кто будет спрашивать о мистере Флетчере.
– Конечно. Я – Анита Сомерсет, мой адрес…
– Вы не могли бы записать все это? – Джуди протянула Россу листок бумаги и карандаш, поскольку он стоял ближе.
– А почему ты не можешь все записать сама? – спросил он.
– Потому что я не умею писать.
Он недоверчиво расхохотался.
– Ну, неужели ты думаешь, что мы это проглотим?
– А почему бы и нет? Вы что не умеете глотать? На прошлой неделе у меня болело горло, и я совсем не могла глотать.
– Вы меня дразните, мисс Макдональд.
Джуди наморщила лоб. Росс ей не слишком понравился, и она не стала делать из этого секрета.
– А вы пытаетесь дразнить меня, только у вас ничего не получается, потому что я слишком невежественная. Но все равно это не очень-то красиво с вашей стороны. Интересно, понравилось бы вам, если бы кто-нибудь начал вас дразнить из-за того, что вы не умеете писать?
Анита молча взяла листок бумаги и написала на нем фамилии и адреса. Росс продолжал недоуменно смотреть на Джуди.
Росс пригласил Аниту на ленч, а когда она сказала, что собирается поесть дома, он попытался напроситься к ней в гости. Однако она сделала вид, что не понимает его намеков, и ушла.
Они расстались не слишком дружелюбно. Впрочем, почти все их встречи так начинались и заканчивались.
Росс поел в кафе Студенческого Союза. Когда он заканчивал есть суп, водянистую похлебку, в которой плавало несколько листиков петрушки, к нему подошла девушка и уселась рядом.
– Привет, Вероника, я получил твое письмо, – без особого энтузиазма сказал Росс.
Она была высоким, сильным существом, таким же привлекательным, как лошади, на которых она каталась во владениях своего отца.
– Ну и что, так и будешь молчать? – спросила она, заказав себе пирог со свининой и яблочное пирожное.
– Как так?
– Ты что, злишься, что я сказала нет?
– А ты разве сказала нет?
– Мне казалось, ты говорил, что получил мое письмо.
– Да, получил, только я его не прочитал. Я редко читаю письма.
– Тогда зачем писал мне и спрашивал?
– Эрик Стерлинг заставил меня. Я бы ни за что не стал этого делать, но я был тогда мертвецки пьян.
– Почему же Эрик Стирлинг сам не попросил меня? Ведь он же входит в благотворительный комитет.
– Потому что он посчитал, что приглашение на парад леди Годивы должно последовать от меня, а не от него.
– И почему же он так посчитал? – Спросила Вероника с подозрительным хладнокровием.
– Потому что все знают, что мы с тобой спали три месяца, прежде чем мне это надоело.
– Все знают?
– Я рекомендовал тебя моим друзьям. Ты должна признать, что я поступил очень щедро. Ты получила от кого-нибудь предложения?
– У тебя нет друзей, – сухо заметила она и пересела за другой столик.
Росс иронически рассмеялся.
Теперь, когда у него накопилось побольше информации, Флетчер решил, что он и Ян Росс действительно имеют много общего. Флетчер не был общительным человеком, Росс, хотя и совсем в иной форме, тоже не отличался особым умением общаться с людьми. Флетчер, за исключением Джуди, никому не нравился; теперь он убедился в том, что и Росса никто не любил. Флетчер был неудачником; и судя по тому, как шли дела сейчас, Росса ждет аналогичная участь, когда он достигнет среднего возраста – делая гадости всем, кто может ему помочь, обижая женщин, которые были к нему благосклонны и забывая их ради тех, которым было на него наплевать. Короче, он делал все, чтобы вызвать зависть, а то и ненависть со стороны всех людей, с которыми его сталкивала судьба.
Судя по тому, что Флетчер теперь знал о Россе, он станет разочаровавшимся во всем преподавателем немецкого или французского языка в какой-нибудь заштатной государственной школе, без малейшей надежды на то, чтобы занять положение более соответствующее его способностям.
Шутки Росса, и сейчас не отличающиеся особой доброжелательностью, с годами станут еще более злыми – да и аудитория его будет ограничена классными комнатами и пивными.
Находясь внутри разума Росса – точно так, как это было и в разуме Джуди – Флетчер мог не обращать внимания на то, что делает Росс, если его это не интересовало. Поэтому Флетчер не знал, что делал Росс дальше. Флетчер обратил внимание на внешний мир только поздним вечером, когда Росс, успевший хорошо выпить, вступил в ссору с компанией игроков в регби, причем они перебрасывались именем Аниты Сомерсет, словно регбийным мячом.
Одним из игроков был Эрик Стирлинг. Возможно он винил Росса в том, что Вероника отказалась исполнить роль леди Годивы, решил свести с ним счеты и теперь вовсю дразнил Росса по поводу Аниты. Флетчер почувствовал, что Росс начинает приходить в ярость.
– Помнится, говорил Эрик, – что ты проповедовал очень простую доктрину. Девушки были созданы более слабыми, чем мужчины исключительно для выживания вида. Не вызывает сомнения, что Анита достаточно слаба, особенно по сравнению с Вероникой – а ведь с Вероникой, судя по тому, что ты сам рассказывал, ты управился без проблем.
