Я понял. Но непонятного все равно оставалось намного больше. Зачем нам вслед за Кардиналом залезать в этот бредовый, противоестественный вариант? Подготовились бы лучше на родной почве! Спросить об этом не удалось. Заказав очередную порцию кофе и пирожных, отец перешел к допросу.
Я рассказал все без утайки. Кончил своей встречей с братом Борисом и упреком, что столько лет был в неведении.
- Ничего страшного, посмотрим, столько ты детей наплодишь и от скольких женщин. - Отец вроде как и не понял, в чем суть упрека. - Но, кажется, я начинаю тобой гордиться. Ведешь ты себя как дурак, язык твой на цепь посадить, а вещи творишь невероятные. Никто так не владеет Домом, могу поклясться. Вот говорят: "Сказка - ложь, да в ней намек". Третий сын - всегда дурак, и всегда он выигрывает. С тобой - то же самое.
- У тебя еще сын есть?
- Дело не в количестве, - усмехнулся отец. - Дело в глупости. Совсем не обязательно быть третьим. Достаточно быть дураком. За одни сутки превратиться в Геракла! С помощью обыкновенного зеркала! Ну какому умному человеку придет в голову что-нибудь подобное? А с собакой? Это же мистика чистейшей воды!
Я хотел сказать, что оба мы, сам Дом, все его жильцы, варианты истории - сплошная мистика, и мои штучки-дрючки с Ветром на подобном фоне выглядят просто дешево. Но папа подозвал официанта, расплатился с ним какими-то квадратными купюрами, и мы пошли к выходу.
- Отправляемся в Новгород, - коротко бросил отец. - В Балтийском Союзе 6 федеральных земель. Новгород - федеральная столица. По количеству жителей он только Бирке уступает. А по площади даже превосходит. Мы посетим НИИ, Институт Изучения Ислама. Проще говоря - восточный филиал контрразведки. Я туда сразу же обратился, как только прибыл. А они меня в тюрьму. Я на лестнице убежал, и опять к ним. А меня в дурдом. Я и оттуда убежал. Меня опять в тюрьму, да по всей строгости. Уже испугался, что не выберусь. Сбежал по дороге на допрос. И опять к тому же офицеру. Говорю ему, что последний раз предупреждаю. Если Исламская Республика их оккупирует - пусть пеняет на себя. Слышал бы ты, как я изъяснялся! У них же и язык-то не совсем русский, куча скандинавских слов навешана...
Я слушал и удивлялся. Какая сила погнала моего отца из уютного мира, где ему подвластно все и вся? От роскоши курортов, из объятий жены и не только жены - в абсолютно чужой противоестественный вариант, в лапы какой-то бредовой контрразведки, в стены психушки? Оказывается... трусость, оказывается... лень?
- Весь этот шпионаж, - говорил отец, - все эти потасовки и перестрелки лучше смотреть на экране, а не переживать самому. Я не хочу этим заниматься, я этого просто боюсь. Вот ты накачался, натренировался и запас гору оружия. Все равно грош тебе цена. Ты - террорист-любитель. Самоучка. Чтобы расправиться с Кардиналом и его бандой, нужен террорист-профессионал. Лучше несколько. Я попросил дюжину. Мне дали одного. Да и то... со странностями.
С умной беседой на устах мы дошли до Дома, поднялись на пару лестничных пролетов и вышли обратно. Нет, не обратно. Отец вывел меня на широкий проспект. В окружении газонов и кустарника просторно стояли дома-небоскребы. Люди и автомобили мчались по своим делам. Слышалась непривычная полузнакомая речь. Отец в кафе говорил не так...
- Здесь рядом. - Папаня был так доволен перемещением, словно только-только научился делать подобные фокусы. - Ты этого парня увидишь, так не спрашивай, почему у него все волосы седые.
- А что? Какая-нибудь жуткая история?
- Да уж. Седой (это кличка, имя мне так и не сказали) был офицером очень способным, карьеру делал лихо. При большом чине в первых помощниках состоял. Приехали они на аэродром как-то и сидели там в открытом джипе. А рядом пассажирский вертолет. А начальник Седого как раз прикуривал и за секунду до аварии уронил зажигалку. Седой полез ее под сиденьем искать. Только нашел, а в это время - взрыв и лопасть от винта над машиной пролетела. Разгибается Седой, а все вокруг без голов сидят. Ну и - пожар, вертолет разбитый, все как полагается. Он и поседел за несколько минут.
- Вертолет?
- Седой! Не цепляйся к словам! Ему что-то серьезное теперь доверить боятся, врачи не рекомендуют.
- А у нас несерьезно?
- У нас - бред сивой кобылы! Все считают, что я их как-то дурачу. А на такое им Седого не жалко. Но он, кстати, парень не промах. Мы из него выжмем немало.
Я подумал, что человек, переживший то, что пережил Седой, сам сумеет выжать что угодно и из кого угодно. Но и папаня ведь не совсем дурак!
Мы зашли в один из самых низких небоскребов, сели в лифт с удивительно малым для такого дома количеством кнопок и вышли на шестом этаже. Пройдя по коридору, мы сели в другой лифт, где отцу пришлось предъявить пропуск. Закончилось наше путешествие в аскетически обставленном кабинете. Там нас ждали два солидных мужика при мундирах и непонятных регалиях. Рядом с ними сидел Седой, одетый в штатское.
Отец представил меня, сказал, что во всем мне доверяет и если его, отца, не будет, то у меня, сына, есть все полномочия. Беседу я понимал неплохо, лучше, чем по-польски или по-болгарски. Офицеры разглядывали меня, как редкий экземпляр в зоопарке, но, в их взглядах читалось большое уважение к моим новым габаритам. Седой же глянул пару раз искоса и только презрительно ухмыльнулся. Мне показалось, что я прочитал его мысли: "Тоже мне, здоровяк нашелся! Любитель сопливый!"
От этого косого взгляда я разозлился. Неожиданно заработал какой-то печатающий аппарат в углу комнаты. Один из офицеров оторвал бумажку, прочитал, передал другому.
- М-да, - сказал тот, обращаясь к отцу, - ваши друзья шалят. Организация "Дух пророка".
- "Душа пророка", - поправил отец. - Это друзья наших врагов. Что они натворили?
- В Твери, как и в других пограничных районах, чуть ли не треть населения - мусульмане, - сообщил офицер с трагическим выражением лица. Хотят присоединиться к Исламской Республике. А эти бандиты, которые из "Души пророка", молодежь на беспорядки толкают. Хорошо хоть, что не по нашей это части. Спецотряды все в Менске, армию привлекать не хотят, а дружине одной не справиться. Всю Тверь разнесут гады.
- Их Менск - это наш Минск, - сказал отец то ли мне, то ли себе, самолеты здесь хилые, от нас отстают здорово. Без армии им не обойтись.
Дружина - это милиция, подумал я. Или полиция. Мне все никак не удавалось "переварить" презрительный взгляд Седого, ну а местные проблемы с Тверью казались надуманными, бутафорскими. И тут меня осенило. Вот как можно утереть нос Седому!
- Сколько человек надо перебросить в Тверь? - спросил я.
- Надо несколько тысяч, - ответил офицер. - Но здесь в Новгороде только восемьсот. Остальные в Менске, я же говорил.
