— Юрий Топорков? — сказал в ответ Бондарь.
Юра улыбнулся и кивнул головой. Они пожали руки.
— Рад встрече с Вами. У Вас получилась хорошая статья.
— Спасибо.
— Практически никакого заигрывания с мистикой, — продолжал Бондарь хвалить Юрину статью. — Факты отдельно, предположения отдельно. Где легенда, там так и говорится — легенда.
— Редактор считает совсем наоборот. Он говорит, что я сделал из мухи слона. Но в том, что получилось интересно — он с Вами согласен.
— Ну-у-у, слон из мухи — это не страшно. Значительно хуже, когда наоборот — из слона пытаются сделать муху. Ужасно нерентабельно. Слишком много отходов…
Юра и Бондарь рассмеялись и не спеша направились к подземному переходу. Бондарь говорил, как по писанному. Казалось, он просто хочет выговориться. Юре не нужно было выуживать нужную информацию, ему оставалось только внимать. И он почерпнул много интересного из этой беседы.
— Я думаю, что легенда об «Алгоритме зла» всего лишь легенда, — уклончиво говорил Бондарь. — Хотя, конечно, она не лишена оригинальности. А скажите, Юрий, Вы никогда не задумывались над тем, что собой представляет железнодорожная сеть в масштабе всей планеты?
— Ну… естественно, это солидное сооружение… — начал Юра, хотя задумался об этом впервые, а его статья о «поезде-призраке» данного контекста почти не касалась.
— Это не просто «солидное сооружение». Это грандиозное и самое уникальное сооружение! Его часто ставят в один ряд с Египетскими пирамидами, но это нечто совершенно иное. Сами подумайте: Египетские пирамиды — это некий локальный феномен, а железнодорожная сеть оплетает всю планету и фактически является замкнутой. У нее нет ни начала, ни конца. Нет, конечно, есть тупики, снятые участки рельсов, но все это ничтожно мало по сравнению с остальной частью мировой железнодорожной паутины.
— Пожалуй, вы правы, — задумчиво произнес Юра.
— Не пожалуй, а точно! — воскликнул Бондарь. — Теперь добавьте к этому сотни тысяч километров проводов сети электропитания, управления стрелками и семафорами, линии электросвязи… Что мы с Вами получаем? Мы получаем колоссальную энергоинформационную структуру! Целый организм с автономной и очень сложной топологической системой. Настолько сложной, что она просто обязана порождать внутри себя аномальные зоны, где привычные закономерности искривляются, и, подобно параллельным линиям в неэвклидовой геометрии, начинают пересекаться. Вы слышали о ленте доктора Мебиуса? Вопрос риторический… — Бондарь махнул рукой. — Так вот, по сравнению с топологической сложностью мировой рельсовой сети, лента Мебиуса — жалкая игрушка, уверяю Вас! Сейчас я Вам кое-что покажу. Вы, наверное, слышали, что пустые, заброшенные города действуют угнетающе, вселяют ужас в тех, кто рискнул пройти по их улицам… Поверьте мне, заброшенное железнодорожное полотно не уступает им по силе ощущений. Нужно всего лишь постараться взглянуть на него с нужной точки зрения.
Бондарь взял Юру за локоть и повел к находящейся неподалеку железнодорожной платформе со старорежимным названием «Ленинградская». Пройдя через высокий виадук, железобетонный скелет которого нависал над зеркально блестевшими нитками рельсов, Юра и Бондарь спустились в небольшую низину, пролегавшую чуть в стороне от платформы. Юра шел, и с каждым шагом чувствовал, как на него накатывает новое, доселе неведомое ему ощущение.
Две ржавые полосы тянулись параллельно друг другу. Они появлялись из-за поворота и за другим поворотом терялись. Юра и Бондарь медленно шли вперед. Рельсы кое-где вросли в землю, иногда рядом с насыпью попадались завалы из старых, отживших свой век шпал. А в пустых глазницах мертвых покосившихся семафоров чувствовалась заколдованность и непонятное ожидание.
И уже чем-то совсем нереальным на этом мертвом заброшенном пути выглядел маленький, стоящий внизу, у самых рельсов, семафорик, который равнодушно светил синим глазом из густых травяных зарослей. Сразу за семафориком находилась старая классическая ручная стрелка — с тяжелым противовесом, длинной рукояткой и ржавой полосатой табличкой, указывающей направление. Чуть левее убегала такая же заброшенная ветка. На ней, метрах в пятидесяти от стрелки, шестеро рабочих в оранжевых жилетах меняли рельс и несколько давно пришедших в негодность шпал. Юра мельком задумался, для чего менять рельс на дороге, которая не работает столько лет и вряд ли заработает когда-нибудь еще, но думы о «поезде-призраке» тут же вытеснили прочь странных рабочих.
— Вот так вот, запросто, может быть, именно через эту стрелку «поезд-призрак» переходит из одного пространства в другое, — задумчиво сказал Юра.
Бондарь непроизвольно дернул головой в сторону Юры. Мышцы его лица напряглись. Юра краем глаза заметил это. И хотя Бондарь почти сразу же совладал с собой, Юра украдкой продолжал на него поглядывать.
— Одна из версий говорит о том, что в исчезнувшем поезде была голова писателя Никольского, — неожиданно сказал Бондарь. — Точнее, не голова, а череп. Вы слышали об этом?
— Да, — ответил Юра. — Культ «Двенадцати Голов». Только непонятно, какая здесь взаимосвязь.
— Прямая. Культ «Двенадцати Голов» очень древний. Корнями он уходит в Западную Индию, а в тринадцатом веке каким-то образом просочился в Европу. Но упоминаний о нем ничтожно мало — буквально крупицы. Следы этого культа попадаются и в России, но здесь они еще более размыты, и вряд ли можно сказать о его «русской ветви» что-то конкретное. Единственной зацепкой были бы архивы Алексея Лукавского, но они сгорели вместе с хозяином во время пожара в его доме, — Бондарь помолчал немного и добавил, — Однако точно известно, что верховных исполнителей культа тайно обучали в Индии.
— Лукавский в Индии был, — сказал Юра, — это тоже точно известно.
— Совершенно верно. Так вот, череп Никольского, добытый по приказу Лукавского, попал к служителям культа и после специального «обряда посвящения» стал вместилищем колоссальной энергии. В попавших ко мне документах ее называют «незримой силой», но природа ее не объясняется. Череп Никольского сам по себе является артефактом. А теперь прибавьте сюда Римский поезд, попавший в аномальную зону. Он все равно исчез бы в этом тоннеле, даже если бы в нем не было черепа Никольского. Но неведомая энергия, заключенная в черепе, каким-то образом вырвалась на свободу. Она замкнула в кольцо солидный участок Времени и превратила поезд в страшную машину смерти. Он теперь проходит сквозь разные пространства или же, «рассекая грани», это кто как любит говорить, и совершает обороты вокруг некоего условного центра. В некоторых популярных философиях этот центр именуют «Генеральным Меридианом». Если поезд сделает вокруг него полных сорок девять оборотов, во всей Вселенной, воцарится вечная власть зла и мрака.
