— Это Дарфредо, — сказал он. — Похоже, его оставили, чтобы подождать нас.
— Зачем?.. — Том замолк, потому что маленький Дарфредо уже подбежал к ним.
«Разрешение на путешествия, — подумал Том. — На путешествия куда?»
Слова Дарфредо прервали его размышления:
— А вы знаете, что случилось? — Мальчишка аж приплясывал от возбуждения. — Никогда не догадаетесь!.. Старина Кривил арестован. Кто бы в это мог поверить?
— Кривил арестован? — удивился Чжао-цзи. — Почему?
У Тома вдруг испортилось настроение.
«Он участвовал в ограблении вместе с шайкой Алгрина, — подумал Том. — Но схватили только Кривила… О Судьба! — Том закрыл глаза. — Что я наделал?»
Нулапейрон, 3405 год н. э.
В первый же свободный день после посещения семейства Чжао-цзи им позволили навестить Кривила. Помещение заливал голубой электрический свет.
— Где же Кривил? — спросил Том свистящим шепотом. — Я его не вижу.
Какие-то тени двигались в голубой жидкости.
— Там. — Чжао-цзи подался вперед, и от его дыхания на поверхности мембраны появилась слабая оранжевая рябь.
— Я не вижу… О Судьба! Неужели это он?
За мембраной была видна темно-синяя волокнистая масса, этакое ядро. Вокруг медленно шевелились изогнутые щупальца. Там же Том разглядел фигуры барахтающихся в жидкости мальчиков. Похоже, их было тут около двадцати. Чем именно они занимались, Том не понимал.
Грузный надзиратель, стоявший позади, объявил:
— Увидели его, парни, а теперь пошли. — В его голосе прозвучала странная, напряженная нотка. — Хватит с вас!
Чжао-цзи продолжал смотреть сквозь мембрану.
У нас есть право поговорить с ним. — Оранжевые импульсы аккомпанировали его словам. — Ваш начальник так сказал.
Том пожал плечами, собираясь извиниться за грубость Чжао-цзи, но выражение, родившееся на лице надзирателя, остановило его. Ему даже показалось, что в глазах надзирателя блеснули слезы. Хотя жутковатый голубой свет делал все вокруг таким нереальным…
Надзиратель отодвинул посетителей в сторону, взмахнул короткопалой рукой, и юноши увидели, как мембрана запульсировала.
— Кривил Дилвенней! На выход! — Служитель закона повернулся к Тому. — Поаккуратнее с ним.
У Тома сдавило от волнения горло.
Одна из темных фигур, медленно, с видимым усилием двигаясь сквозь вязкую фосфоресцирующую жидкость, добралась до мембраны. В голубом свете Кривил был похож на труп. Он загребал жидкость голыми руками и ногами. Сзади его удерживало щупальце — что-то вроде ремня безопасности, тянущегося в глубь жидкости.
Грубый жест надзирателя, и Кривил медленно согнулся, просунул одну руку сквозь мембрану.
— Не дотрагивайтесь до него, парни, — предупредил надзиратель.
И вдруг схватил Кривила за руку, дернул. Тот прорвался сквозь мембрану и упал на колени, закашлялся, выплевывая синюю жидкость на каменные плиты.
— Судьба, Крив… Ах! — Чжао-цзи, словно ужаленный, отдернул руку, на которую попали брызги.
— Кровавый Хаос! — выругался служитель закона и отцепил от своего широкого ремня маленькую флягу. — Я велел тебе не касаться его.
Наклонив флягу, он побрызгал искрящейся серебристой жидкостью на палец Чжао-цзи. Том успел заметить, что палец мгновенно почернел.
— Холодно, — прошептал Чжао-цзи.
— Все будет в порядке, парень.
Сидя на земле, Кривил поднял голову, уставился на мальчишек. Его рот беззвучно открывался, как у вытащенной из воды рыбы. Он еще раз прокашлялся и спросил:
— Том… Зачем? Зачем вы… вытащили меня? Смутившись, Том поглядел на надзирателя, тот покачал головой.
— Отпустите меня… — Кривил повернулся к мембране. — Назад в…
Том услышал, как Чжао-цзи застонал. Сначала он решил, что приятель стонет от боли в пальце, но потом понял, в чем дело.
Он увидел под изодранной мокрой рубашкой Кривила толстое щупальце. Оно росло прямо из спины юноши, было частью его плоти и тянуло его назад в голубую жидкость, соединяло его Судьба знает с чем. Под мышками Кривила располагался ряд жаберных отверстий, которые судорожно открывались и закрывались, словно от недостатка воздуха.
— Возвращайся назад, Дилвенней, — разрешил надзиратель.
Том и Чжао-цзи с ужасом наблюдали, как дрожащий Кривил ползет по полу. Потом он проник сквозь мембрану и вновь погрузился в объятия холодной жидкости.
В его глазах вспыхнула радость. Отталкиваясь руками, словно плавниками, он медленно поплыл прочь, пока не затерялся среди двигавшихся в синеве смутных теней.
* * *
— Ему повезло, — пробормотал Чжао-цзи.
Том замер. В узком туннеле свечение, исходящее от флюоресцирующих грибов, казалось необычайно ярким.
— Как ты можешь так говорить?
— Они могли казнить его. Это высшая мера наказания за воровство.
— Ого, — Том двинулся дальше. — Я об этом не подумал.
«И все случилось по моей вине», — подумал он.
— Хотя… — Чжао-цзи держал поврежденный палец на уровне груди. Серебристые капельки вспыхивали, перекатываясь по поверхности пальца и исцеляя его. — Ему дали четыре стандартных года.
«Это из-за меня, — хотел сказать Том. — Это я упомянул имя Кривила при разговоре с Петио».
— Когда его освободят, ему будет почти двадцать, — сказал Чжао-цзи.
«Я просто трус», — подумал Том.
— Я… — У него сдавило горло. — Ты видел надзирателя? Заметил, какой у него взгляд?
— Он ведь сам — бывший заключенный. — Чжао-цзи закашлялся. — Должно быть, покидать эту синюю жидкость хуже, чем находиться внутри нее.
Дальше мальчики пошли молча. Только звуки шагов раздавались в петляющем туннеле: влажное эхо, отскакивающее от растрескавшихся стен.
— Наверное, мы сможем снова прийти сюда в следующий Шиэд, — сказал Том, хотя даже мысль об этом ужасала его.
Чжао-цзи остановился.
— Не сможем, — баюкая поврежденную руку, он смотрел мимо Тома, в пустой туннель. — Меня здесь уже не будет.
— Что ты имеешь в виду?
Чжао-цзи, не проронив ни слова, пошел дальше.
— Дело в твоей семье… — Том должен был понять это раньше, но, к сожалению, понял только сейчас: у большинства мальчиков не было семей, либо все их родственники уже умерли, либо были навсегда потеряны. — Ты уезжаешь с ними.
«Мама, — вспомнил он. — Где ты сейчас?»
— Я… — Чжао-цзи снова остановился и поднял вверх руку. Он носил браслет мастера Пиня, дающий разрешение на путешествие, на запястье. — Ты вовсе не обязан навещать нас.
Собственный браслет Том прятал за поясом.
