— Вы хотите сказать, что для вас было бы полезно, если бы мы продолжали верить в Дьявола, привидений, гоблинов и тому подобное?
— Очень полезно, если только вера будет искренней. Теперь же вы сделали из нас шутов…
— Не шутов. Вы должны понимать, что человечество и не подозревает о том, что вы — реальные существа. И откуда ему знать, если вы убиваете тех, кто начинает подозревать о существовании вашего мира:
— Именно это вы и называете прогрессом, — горько сказал Дьявол. — Вы можете делать все, что хотите, а хотите вы все больше и больше. И в то же время наполняете себе головы безрассудными ожиданиями, а не полезными размышлениями. Например, о собственной кратковременности. В вас нет страха и нет понимания.
— Есть и страх, и достаточно понимания. Разница в том, чего мы боимся.
— Вы правы! Атомные бомбы и НЛО. Есть чего бояться — безумные летающие тарелки!
— Все же они лучше, чем Дьявол, — напомнил я ему. — И с НЛО у человека есть возможность взаимопонимания, а с Дьяволом — никогда. Вы слишком коварны.
— Таков признак времени, — пожаловался он. — Механика вместо метафизики. Можете мне поверить, в нашем мире встречается множество НЛО, куча отвратительных приспособлений, населенных ужасными чужаками. Но в них нет того честного страха, который, например, есть во мне. Хитрые существа, но без всякого смысла.
— Наверное, это для вас плохо, — согласился я, — и я могу понять вашу точку зрения. Но не знаю, что тут можно сделать. За исключением жителей многочисленных захолустий, теперь встречается мало людей, которые искренне верят в вас. О, конечно, о вас иногда говорят. Ну, например: «Дьявольская работа» или «К черту!». Но при этом о вас даже не думают. Вы превратились в бранное слово. В нем нет веры. Не думаю, чтобы можно было изменить это отношение. Вы не сумеете остановить прогресс человечества. Вам просто придется ждать. Может, в будущем что-нибудь и поможет вам.
— Думаю, мы можем кое-что сделать, — не согласился Дьявол, — и мы не собираемся ждать. Мы слишком долго ждали.
— Не могу себе представить, что вы сделаете. Вы не сумеете…
— Не собираюсь открывать вам свои планы. Вы слишком хитры и проницательны. Говорю вам все это только для того, чтобы вы впоследствии поняли. Только вы должны проявить желание сотрудничать с нами.
Сказав это, он исчез в облаке серного дыма, а я остался один на вершине холма. И этот дым плыл на запад по ветру. Я вздрогнул, хотя на самом деле холодно не было. Холод проистекал от только что исчезнувшего собеседника.
Земля была пуста. Она слабо освещалась луной — голая, молчаливая и зловещая.
Дьявол сказал, что между камнями есть подстилка из листьев. Я поискал и нашел ее. Внимательно осмотревшись, я не обнаружил поблизости змей. Я не думал, что найду их. Дьявол не был похож на дешевого обманщика. Я заполз в убежище и как можно удобнее улегся на листьях.
Лежа во тьме и слушая стон ветра, я с благодарностью думал о том, что Кэти находится дома и в безопасности. Хотя и безо всяких усилий с моей стороны, но это конечно же не имело значения. Это было дело рук Дьявола, и, хотя им двигало не сочувствие, я думал о нем с некоторой благодарностью.
Я видел лицо Кэти, обращенное ко мне, и старался представить себе счастливое выражение этого лица. И, пытаясь сделать это, я уснул.
И проснулся в Геттисберге…
Что-то толкнуло меня, я проснулся и так резко сел, что ударился о камень. Сквозь искры, вспыхнувшие в глазах, я увидел согнувшегося человека, который старался разглядеть меня. В руках у него было ружье, направленное в мою сторону. Мне показалось, что на самом деле он не целится в меня. Вероятно, он использовал его как палку, чтобы разбудить меня.
У человека на голове была фуражка, сидевшая криво. И человек этот давно не стригся. На синем мундире блестели медные пуговицы.
— Завидую тем, кто может спать где угодно, — дружелюбно сказал он. Повернув голову, он выплюнул разжеванный табак на камень.
— Как дела? — спросил я.
— Мятежники подвезли пушки. Все утро занимались этим. Должно быть, целую тысячу привезли. Поставили их ствол к стволу.
Я покачал головой:
— Не тысячу. Скорее — двести.
— Может, вы и правы, — согласился он. — У мятежников не может быть тысячи пушек.
— Это, должно быть, Геттисберг?
— Конечно, Геттисберг, — с отвращением согласился он. — Не говорите мне, что вы не знаете. Вы не можете находиться здесь и «не знать этого. Дело скоро начнется, и я не ошибусь, если скажу, что мы, северяне, скоро окажемся в аду.
— Конечно, это был Геттисберг. Я понял, потому что местность сразу показалась мне знакомой, когда это произошло еще прошлым вечером — действительно ли это было прошлым вечером, или за сто лет до этого? В этом мире время также не имело смысла, как и все остальное.
Я постарался собраться с мыслями. Прошлым вечером — роща и груда камней, а утром — Геттисберг?
Нагнув голову, я выполз из-под камней и уселся на корточках. Человек передвинул табачную жвачку из одного угла рта в другой и осмотрел меня внимательней.
— Что это у вас за мундир? — подозрительно спросил он. — Не могу его припомнить…
Если бы я был настороже, возможно, я сумел бы найти ответ, но мозг был еще затуманен сном, а голова болела от удара о камень. Я знал, что должен ответить, но ответа у меня не было, поэтому я просто покачал головой.
На вершине холма выстроились пушки. Рядом с ними в напряжении стояли артиллеристы, глядя на раскинувшуюся перед ними долину. Полевой офицер неподвижно сидел на лошади, нервно переступавшей с ноги на ногу. Впереди пушек длинной неровной линией лежали пехотинцы. Некоторые из них прятались в укрытиях, другие просто лежали на земле. И все смотрели на долину.
— Мне это не нравится, — сказал нашедший меня солдат. — Если вы из города, у вас тут не должно быть дел…
Издалека донесся протяжный, хриплый, но не очень громкий гул. Услышав его, я поднялся и посмотрел на долину. Я увидел только облако дыма, поднимающееся с противоположного холма. Вдалеке возле деревьев блеснула вспышка, будто кто-то открыл дверцу горящей печи и немедленно закрыл ее.
— Ложись! — крикнул солдат. — Ложись, придурок! Остальные его слова были заглушены близким грохотом и скрежетом. Я увидел, что он лежит на земле, как и все остальные, и упал тоже.
Снова послышался еще один удар, и, приподняв голову, я увидел множество открывающихся печных дверей на противоположном холме. Над головой послышался шум и свист от каких-то быстро летящих предметов. Затем весь мир взлетел на воздух.
