Ознакомительная версия.
– У вас есть гамма-дефектоскопы?
Корабль для него был важнее, чем их неприятности. Сами виноваты.
– Есть. Но я не позволю никому подойти к ракете в обычном скафандре, – ответил Госсе.
– Вы думаете, это реактор? – взвился пилот.
– А вы?
Низкорослый начальник тоже встал и подошел к ним. Из решеток в полу под окнами дул теплый воздух.
– При спуске температура подскакивала выше нормы, но гейгеры молчали. Наверное, это только дюза. Может быть, лопнула керамика в камере сгорания. Мне и казалось – что-то вылетает.
– Керамика само собой, но утечка тоже была, – решительно заявил Госсе. – Керамика не плавится.
– Это лужа? – удивился пилот.
Они стояли у двойных стекол. Действительно, под кормой набралась черная лужа. Клочья тумана, гонимые ветром, то и дело закрывали корпус корабля.
– Что у вас в реакторе? Тяжелая вода или натрий? – спросил Лондон. Он был на полголовы выше пилота.
Из радиоприемника донеслось попискивание. Госсе подбежал, надел наушники и ларингофон и стал тихо разговаривать с кем-то.
– Не может быть из реактора, – беспомощно сказал пилот. – У меня тяжелая вода. Раствор чистый, как слеза. Прозрачный. А это – черное, как смола.
– Значит, полетело охлаждение дюзы, – согласился Лондон. – И керамика потрескалась.
Он говорил об этом, как о чепухе. Его совсем не беспокоила авария, из-за которой пилот и корабль застряли в глухой дыре.
– Наверное, так… – подтвердил молодой человек. – Наибольшее давление в соплах – при торможении. Стоит керамике в одном месте треснуть, как ее всю выметает главная тяга. Из дюзы штирборта все вылетело.
Лондон не отвечал. Пилот беспокойно добавил:
– Может, я сел слишком близко…
– Глупости. Хорошо, что вы вообще удачно сели.
Пилот ждал каких-то еще замечаний, похожих на похвалу, но Лондон повернулся и окинул его взглядом – от растрепанных светлых волос до белых башмаков скафандра.
– Завтра отправлю техника сделать дефектоскопию… Вы поставили реактор на холостой ход?
– Нет. Выключил совсем. Как в доке.
– Хорошо.
Пилот уже понял, что рассказывать в подробностях о борьбе с ракетой над самым космодромом некому. Кофе – это хорошо, но разве те, кто сам навязался ему в хозяева, не должны предоставить ему комнату и ванну? Он мечтал о горячем душе. Госсе все еще бормотал в микрофон. Лондон склонился над ним. Ситуация была неясна, но полна напряжения. Пилот уже ощутил: эти двое заняты чем-то поважнее его приключений, и это связано с информацией от Грааля. В полете он слышал обрывки фраз – в них было что-то о машинах, которые куда-то не дошли, и об их поисках.
Госсе повернулся вместе с креслом; натянутый провод стащил наушники ему на шею.
– Где ваш Синко?
– На борту. Я приказал ему проверить реактор.
Лондон продолжал вопросительно смотреть на начальника. Тот отрицательно покачал головой и буркнул:
– Ничего.
– А их вертолеты?
– Вернулись. Видимость нулевая.
– Ты спрашивал о грузоподъемности?
– Они не справятся. Сколько весит гигаизлучатель? – обратился он к пилоту.
– Точно не знаю. Около ста тонн.
– Что они делают? – допытывался Лондон. – Чего ждут?
– Киллиана, – ответил Госсе и с досадой выругался.
Лондон вынул из стенного шкафа бутылку «Белой лошади», встряхнул, как бы проверяя, подойдет ли это средство для создавшегося положения, и вернул ее на полку. Пилот стоял и ждал. Тяжесть скафандра перестала ощущаться.
– У нас пропали два человека, – сказал Госсе. – Не дошли до Грааля.
– Не два, а три, – мрачно поправил Лондон.
– Месяц назад, – продолжал Госсе, – мы получили партию новых Диглаторов. Шесть штук – для Грааля. Грааль не мог принять корабль, потому что не успел заново забетонировать космодром. Когда сел первый грузовой корабль, «Ахиллес», с массой в девяносто тысяч тонн, арматура, несмотря на все гарантии, полетела. Хорошо, корабль не перевернулся. Его вытаскивали из провала на верфь двое суток. Срочно заливали цемент, клали огнеупорную облицовку, чтобы открыть порт. А Диглаторы стояли у нас. Господа эксперты сочли, что перевоз ракетой не окупится, а тут еще капитан «Ахиллеса», Тер Леони. Как ему перепрыгнуть со своим девяностотысячником на сто восемьдесят миль с Грааля сюда – это ведь не блоха. Мерлин прислал двух лучших водителей, и те на прошлой неделе провели две машины в Грааль, они уже там работают. Позавчера те же люди вернулись на вертолете за другими машинами. На рассвете они вышли, в полдень перевалили Большой Гребень, а когда стали спускаться, порвалась связь. Масса времени была потеряна из-за того, что от Гребня проводку берет на себя Грааль. Мы думали, они не откликаются, потому что находятся на нашей зоне радиотени. – Госсе говорил спокойно и монотонно.
Лондон стоял, отвернувшись к стеклянной стене. Пилот слушал.
– Тем же вертолетом вместе с операторами прилетел Пиркс. Он посадил своего «Кювье» в Граале и хотел повидаться со мной. Мы знакомы много лет. Вечером за ним должен был прилететь вертолет, но Мерлин послал все, что было, на поиски. Пиркс не хотел ждать. Или не мог. Он должен был назавтра стартовать и хотел сам присутствовать при подготовке корабля. Ну, и он заставил меня разрешить ему вернуться в Грааль на одном из Диглаторов. Я потребовал с него слова, что он пойдет по южной дороге, более длинной, но лежащей вне впадины. Он дал слово и не сдержал. Я видел по ПАТОРСу, как он сходит во впадину.
– Что такое ПАТОРС? – спросил пилот. Он был бледен, на лбу выступили капли пота. Он ждал объяснений.
– Патрульный орбитальный спутник. Он проходит над нами каждые восемь часов и как раз в тот момент дал мне изображение. Пиркс спустился вниз и исчез.
– Пиркс? – спросил пилот, изменившись в лице. – Командор Пиркс?
– Да. Вы с ним знакомы?
– Знаком! – взорвался пилот. – Я служил под его началом как стажер. Мой диплом подписан им. Пиркс? Он столько раз выбирался из самых худших…
Он замолчал. В нем все кипело. Обеими руками он поднял шлем, словно собирался запустить им в Госсе.
– Как вы разрешили ему идти на Диглаторе? Как вы могли? Это ведь командир крейсеров, а не шофер…
– Ему были знакомы такие машины, когда вы ходили в коротких штанишках, – возразил Госсе.
Видно было, как ему хочется оправдаться. Лондон с каменным лицом подошел к мониторам, среди которых сидел Госсе с наушниками на шее, и вытряс у него перед носом в пустую алюминиевую бобину пепел из трубки. Посмотрел на нее, как бы осознавая, что это, надавил обеими руками, и трубка переломилась. Лондон бросил обломки, вернулся к окну и застыл, сплетя за спиной пальцы.
– Я не мог ему отказать…
Ознакомительная версия.
