Леро повернулся и медленно побежал в темноту, следуя за запахом. За ним вразброд побежала стая.
Руиз слышал стаю слабо на расстоянии, и он ускорил шаг почти до бега. Волчеголовые никогда его не поймают, но он боялся, что они привлекут других хищников. Поэтому он побежал, придерживаясь наиболее темных сторон коридора, тратя только минимум дыхания, чтобы выругать Накера. Уловитель умов жил глубоко в секторе вольного убийства, где невозможно встретить никого, кроме разве что наиболее фанатичных зверятников и несколько самоубийственных или фатально невежественных туристов. Но, по крайней мере, логово было далеко от любопытных глаз, и, таким образом, по большей части Руизу нравилось его местоположение — за исключением тех случаев, когда ему приходилось мчаться к месту назначения, словно оленю, хотя он гораздо больше предпочел бы идти туда удобным прогулочным шагом.
В конце одного из длинных сумеречных коридоров Руиз на секунду остановился, чтобы услышать, как за ним быстро топочут ноги. За спиной его мелькали тени. Пораженный скоростью стаи, Руиз ускорил собственный ход, увеличив длину шага и прокачивая через легкие огромные порции воздуха. Погоня поотстала, и Руиз улыбнулся.
Скоро, скоро, подумал он, он придет к логову уловителя умов, — и у него останется масса времени, чтобы пройти длинную процедуру доказательства своей личности, как того требовал Накер.
В этот момент труп с разорванной глоткой выпал из неосвещенной ниши прямо на дорогу Руиза. Рефлекторно Руиз как можно выше перепрыгнул внезапное препятствие. Все бы могло кончиться хорошо, если бы не то, что кровь образовала скользкое место, как раз там, где нога Руиза снова коснулась земли. Даже в этом случае Руиз упал бы с наименьшим вредом для себя, если бы тигросердечная не выскочила вслед за своей добычей, налетев на полной скорости на Руиза, прежде чем она заметила его присутствие.
Руиз растянулся, подвернув под себя левую ногу под неестественным углом. Он почувствовал, как рвутся усиленные связки колена. Секундой позже боль резко пронзила его.
Руиз откатился, ожидая каждую секунду почувствовать когти тигросердечной. Но, когда он вскочил на ноги, он увидел, что она занялась тем, чтобы вернуть себе свою трапезу. Ее окровавленные клыки сомкнулись на шее трупа, и она издала глубокое гортанное рычание, утаскивая свою добычу обратно во тьму. Она присматривалась к Руизу блестящими глазами, ее бледные волосы спутались возле широкого плоского лица. Кровь, которая окутывала узловатые очертания ее тела, казалась черной в слабом свете.
Руиз отскользнул назад, не обращая внимания на свое поврежденное колено. Тигросердечная исчезла в своем логове, и оттуда понеслись влажные, раздирающие звуки ее еды. Он развернулся и побежал, боясь, что услышит за спиной звуки погони волчьей стаи. Его походка перестала быть его обычным умелым бегом. Теперь Руиз бежал, прихрамывая. Словно кинжал пронзал его колено каждый раз, когда его левая ступня касалась стального покрытия коридора. Пока что боль была терпима, но повреждение ограничивало его скорость. Он не смел насиловать ногу больше определенной границы, иначе это могло привести к тому, что колено вовсе выйдет из строя. Дыхание больше не вздымало равномерно грудь Руиза, сердце его теперь гремело, и пот стекал ручьями по напряженному телу. Запах страха кипел вокруг него. Этот густой запах подстегнет стаю, подумал он.
Немного времени прошло, прежде чем он услышал цокот когтистых лап. Вращая глазами, он искал дорожные указатели. Сколько же ему еще осталось до логова умоуловителя? Вот оно! Это пятно багряного биолюма, граффити в стиле Длинноголовых Крокодильчиков. И вот! Этот искривленный столб черного железа на пересечении трех коридоров — он ясно помнил это со времени своего последнего визита.
Руиз, окрыленный, мчался дальше. До Накера оставалось не более трехсот метров.
Он начинал верить, что положение более не ухудшится. Как только он попадет в логово уловителя умов, Руиз воспользуется самым лучшим восстановительным оборудованием, и его сила поправится за несколько часов. Лицо Руиза напряглось в ухмылке усталости и оптимизма.
Тут стая выскочила из бокового прохода, только на секунду отстав от Руиза, разразившись спонтанным дружным хором высокого визга. До Руиза, когда он пытался отпрянуть в сторону от когтей, дошло, что стая воспользовалась коротким путем. А почему бы и нет? Наверное, много добычи бежало именно этим путем.
Прежде чем он добрался до ротонды, где находилось хозяйство Накера, Руиз смог опередить стаю на несколько шагов. Все же у него не хватило бы времени на всю процедуру опознания и входа, ему придется найти хорошее место, где он смог бы опереться о стену, прежде чем его колено совершенно откажет. По мере того, как травма становилась все тяжелее, а усталость мешала сосредоточить внимание, ему становилось все труднее справляться с болью. Теперь каждый шаг был раскаленным вертелом, который пронзал всю ногу от начала до конца. Почти таким же отвлекающим, как боль, было скрежещущее, скользящее чувство в колене, там, где медленно разрушалась связка.
Руиз ворвался в ротонду, которая освещалась полосками слепящего голубого люма на потолке. Руиз заметил на полу там и сям темные пятна и маленькие кучки обглоданных костей. Вглубь вело около дюжины открытых коридоров, но только один бывший коридор, запечатанный герметичной дверью, вел в логово уловителя умов. Руиз пролетел по загаженному полу ротонды к этой двери, высоко поднимая колени, а дыхание уже всхлипывало в его легких.
За его спиной стая вырвалась из прохода и издала победный клич.
Перед лицом этой куда более непосредственной опасности Руиз забыл свои страхи перед наблюдением Лиги. В связи с этим он приблизился к запечатанной двери и проревел:
— Это Руиз Ав! Скажите Накеру! Это Руиз Ав! Впустите меня!
Как и следовало ожидать, никакого ответа не было. Когда он подтянулся к двери, он перестал ковылять и обернулся лицом к стае.
Они не стали прыгать на него немедленно. Вместо этого они растянулись полукругом вокруг него, а он присел, прислонившись спиной к дверям Накера.
Стая состояла поровну из мужчин и женщин. Там, где мех редел, открывая кожу, никакой жир не портил линии плоских, пружинистых мускулов. Укрепленные ногти были заточены, словно кинжалы, и клыки отросли до максимальных разрешенных границ. Вожак прыгал вперед-назад, делая маленькие ложные выпады, ухмыляясь, его желтые глаза горели предвкушением и хорошим настроением. Когда он заговорил, голос его разнесся из самых глубин его глотки.
