Очередная ступенька переходила прямо в узенький каменный порог. Родэк оказался перед высокой железной дверью. Он толкнул раз, другой, та не поддавалась. Лишь на пальцах осталась какая-то мокрая каша, с резким запахом ржавчины и гнили. Родэк ощупал дверь — огромные массивные петли, давным-давно не открывавшийся замок… Его охватил страх. Он поводил пальцами вокруг замка, еще рассчитывая на обыкновенное колдовство. Но на двери не лежало заклятие, она была просто закрыта.
— Эй, кто ты! Я же не выберусь! Не уходи!
Прошла секунда, и что-то оглушительное грохнуло. По глазам резанул свет, и дверь стала с гулом вываливаться наружу. Щурясь от солнечных лучей, Родэк прошел по двери, огляделся. Он стоял с внутренней стороны крепостной стены, за одной из сторожевых башен. Метрах в ста над ним, на узкой площадке, опоясывающей стену на уровне первого ряда амбразур, хрипло перекликались стражники. Ругались наверняка и на двух верхних площадках, и на гребне стены, но оттуда, разумеется, ничего не долетало. Родэк постоял, покусывая губы, прикидывая, сколько же метров сквозь камень он преодолел. Выходило что-то абсолютно невероятное — двадцать метров сквозь основание стены, и еще метра два на стену башни, которая внизу прилегала к стене, а выше, по мере того как стена сужалась, отходящей от нее метров на восемь.
Потом Родэка затрясла нервная дрожь. Да, он спасся. На время. Ибо не позже, чем завтра утром, ему придется снова выходить за стену Крепости. На этот раз — не в обычный дозор, в котором Родэк едва не ухитрился погибнуть.
Лейтенант спустился было в люк, но через мгновение вынырнул обратно.
— Подъемник внизу, — ответил он на непроизнесенный вопрос начальника стражи. — Кто-то поднимается к нам. А… где Желтый Рыцарь?
Начальник стражи рассеянно оглянулся. Пожал плечами.
— Ушел.
— Как?! — лейтенант подбежал к краю площадки, с невольным страхом взглянул вниз, в километровую пропасть.
Даже для многих офицеров стражи возможности Рыцарей оставались в тайне. И этот лейтенант, отвечающий за связь с Летучим Народом, не был исключением. Но начальник стражи не собирался ему что-либо объяснять.
— Арт, с запада идут четыре турбокондера.
Лейтенант вскинул голову, вглядываясь в небо. Кивнул:
— Да, Дэктор.
Обращение начальника стражи по имени давало лейтенанту право на такую же вольность. И лейтенант не преминул им воспользоваться, хотя его голос и оставался таким же почтительным, как минуту назад.
— Должно быть, даже пять турбокондеров. Соглашение номер триста четыре тысячи семнадцать ноль три. Три турбокондера с полным грузом мяса, и два с зерном.
— А наша плата?
— За каждую тушу по заговоренному мечу. За мешок зерна — талисман удачи.
Начальник стражи улыбнулся:
— Хорошее соглашение. Кто готовил?
— Молодец. Кстати, о мечах… Они опять требуют четырежды заговоренное оружие?
— Да.
— Ты объяснял, что металл будет нестабильным?
— Конечно, но они…
— Хорошо. Попросят еще раз — давайте им то, что они хотят, хоть с десятикратным заговором. Только цену поднимите.
Лейтенант согласно кивнул. На Каменную Плешь уже опускались четыре турбокондера, вдали показался пятый.
— Сколько человек сейчас сопровождает каждую машину?
— Пять.
— Не ссоритесь?
Арт развел руками — всякое бывает. Но на всякий случай осторожно сказал:
— Они не из драчливых…
Внизу грохнула клеть подъемника. В люк заглянул стражник:
— Курсант Родэк Тор к начальнику стра…
— Впустить.
Кивком отпустив Арта, начальник стражи отошел к краю площадки. Услышал сзади знакомые шаги, обернулся, пытаясь сохранить солидность, оглядел сына. Отрывисто спросил:
— Почему без меча?
— Сломался.
На лице Дэктора появилось что-то вроде удовлетворения.
— Я же предупреждал. Тройной заговор металла допускается лишь теоретически, на деле оружие станет ненадежным… Ладно, не стоит об этом. Ты жив, а опыт к тебе еще придет.
— Отец…
Дэктор вздрогнул.
— Что случилось, Родэк? — он подошел к юноше, опустил руку ему на плечо. — Сломался меч? Ерунда, со всеми такое бывает…
— Наш дозор вступил в бой у северных ворот. Там пытались поставить осадную башню… Мы разогнали грязнорожих, сожгли башню, но тут подошел наемный отряд. Знаешь, эти темнокожие, с южных островов… Они, оказывается, здорово дерутся.
Родэк попробовал неловко улыбнуться. Но Дэктор жестко произнес:
— Дальше!
— Нас прижали к стене. Ну… и чтобы пробиться, пришлось оставлять отряд заграждения.
— И ты, конечно, попросился в него?
— Многие были ранены…
— Понятно. Но ты же спасся?
— Подожди, отец. Нас было четверо: я, Динк из оранжевых, и двое стражников.
— Стражники были из красной полосы?
— Конечно.
— Стражникам бог велел оставаться, да и этот оранжевый Динк… Но ты-то чего полез? Твой цвет зеленый, ты не воин! Ты целитель, ты мог отказаться оставаться в заграждении…
— Отец!
Дэктор замолчал.
— Дело не в этом. Перед схваткой у нас была минута затишья, и мы поклялись в братстве до смерти. Потом был бой. Стражники погибли, а Динка утащили в плен. Я спасся чудом, сам не пойму, как…
— Братство до смерти… — Дэктор быстро подошел к люку, заглянул вниз. Стражники дремали возле клетки подъемника, никто не подслушивал. — И ты считаешь себя обязанным идти выручать этого Динка? Которого знаешь пару часов?
— Да, — Родэк теперь смотрел так же твердо, как и его отец. — Я сделаю это, пускай мой цвет и зеленый.
Он шел по узким улочкам, мимо полуразрушенных домов — центр города, где стояла главная дозорная башня, давно был заброшен — и пытался сдержать слезы. В клети подъемника Родэк, кажется, все-таки заплакал, но набегающий ветер высушил слезы. Мимо дежуривших внизу стражников он прошел со спокойным лицом, как и полагается курсанту Стражи, сыну их командира, только что вернувшемуся из вылазки за стены Крепости. Но сейчас самообладание вновь оставляло его. Никогда, даже в самых фантастических снах, Родэк не мог представить такого разговора, который произошел у него с отцом на второй обзорной площадке…
Но скоро отчаяние и боль стали исчезать, уступая свое место злости. Родэк остановился у какого-то дома, пострадавшего от времени меньше других, посмотрел вверх. На фоне неба плыл коричнево-красный силуэт главной дозорной башни. На отполированных гранитных блоках, из которых была сложена башня, дрожали блики клонящегося к закату солнца. Несколько минут Родэк разглядывал вершину башни, потом шепотом произнес формулу Отражения. Теперь он был недоступен для слежки, даже если отец и решится воспользоваться сверхзрением. Простые, заученные действия к тому же помогли собраться с мыслями. В конце-концов, какое значение имеет для него ссора с отцом? Запретить ему что-либо отец уже не вправе, даже у его могущества есть границы. В своей правоте Родэк был абсолютно уверен, а с завтрашнего утра его не будут волновать никакие события прошлого.
