Коллеги, как у вас с пониманием эстетических предпочтений лесных угро-финских племён Средней Волги 12 века? — У меня — ещё хуже.
Кручу в руках комок глины, ляп-ляп. «Ручки, ножки, огуречик. Получился человечек». Корявенький. Примитивненький. А вот если мы ему тут чуть-чуть подправим то… то будет баба. Я бы даже сказал: «символ плодородия». Половцы таких в Степи из камня высекают. У меня типичная палеолитическая Венера получается. Где-то даже ориньякской культуры. Там их из камня или кости резали. А можно ей личико как у… у Домны сделать? Не, «хвисту нема» — таланту господь не дал.
Раздражённо сминаю глину, поднимаю глаза. А вот если…
— Сухан, иди сюда. Ты помнишь… помнишь Эрика? Как он на меня в Мологе на «божьем суде» кинулся? Вот и изобрази. Вот тебе кусок глины — вылепи подобие. Как он стоял, смотрел, двигался. Выглядел. Только маленького. В ладонь ростом.
Сухан стоит, смотрит. Во взгляде… тишина. У «мертвяка ходячего» и так-то мимика нулевая. А тут…
А что по этому поводу сказал наш, знаете ли, великий Микеланджело Буонарроти? А он как-то выдал:
«Задача скульптора состоит в том, чтобы взять глыбу мрамора и отсечь с нее всё лишнее».
Никакой связи? Между мной и Буонарроти? Это как посмотреть. Скульптора нет. Но есть зомби. С фотографической памятью. Мрамор…. Где я тут глыбу мрамора найду?! — И не надо! «Делать из дерьма конфетку» — я уже много раз…
— Сухан, вот глина. Отсеки всё лишнее. Чтобы остался Эрик.
«Живой мертвец» достал ножик, покрутил глиняный комок, начал отсекать.
— Стоп. Так дела не будет. Парни, давайте-ка лопату сухой глины. Кусок цельного пласта. Без воды и песка, не размятой.
Мрамор — не мрамор, а под рукой не плывёт.
Вся компания, затаив дыхание, наблюдала, как под ножом зомби из кубика слежавшейся глины постепенно вырисовывалась человеческая фигурка. Голова, со столь памятным мне выражением ярости, желанием сожрать живьём, на длинном лице норвежца, заплетённая коса, обнажённый торс, руки с изготовленным для удара оружием, тело, уже начавшее движение сметающей всё атаки.
— Вона чего было-то… Здоров, однако… Могуч и злобен. Как же ты одолел-то его? Точно: Богородица пощастила.
Горшеня, как и остальные переселенцы из Рябиновки, слышал о «божьем поле» в Мологе. А вот увидеть моего тогдашнего противника, ощутить его мощь и ярость…
— Такую-то красоту и сминать жалко.
— Горшеня, а зачем сминать? Сухан не умеет лепить. Но твои ученики этим ремеслом владеют. Пусть вылепят копии. Из нормальной, подготовленной, размятой глины. Обожгут и мне принесут. Сравним — чей нурман самый похожий.
Из шести фигурок на следующее утро Сухан не признал похожей ни одну. Для него похоже то, что в любой своей детали имеет только субмиллиметровые отклонения. Я отобрал две. Их авторы стали основателями очередного направления нашей производственной деятельности — художественной лепки. Так начала формироваться моя «терракотовая армия».
Изо дня в день Сухан, по моей команде, вспоминал того или иного виденного им человека, в той или иной ситуации, вырезал его «глиняный портрет». А лепщики повторяли его в гончарной глине, тиражировали и модифицировали. Чуть позже мы начали делать композиции. Мужик с конём, баба с ведром, гридень с мечом, жадный боярин, хитрый купец, глупый поп, мудрый князь, медведица с медвежатами, лисица с петухом, волчья стая, караван из семи верблюдов, везущих счастье в дом… Менялся материал, стали раскрашивать. Но в основе оставался реальный субъект в реальной ситуации. С портретным сходством, с точностью деталей.
Получив новый ресурс — создание «глиняных портретов», я, естественно, начал крутить это в голове, «прикладывая» к тем областям человеческой деятельности, которые меня более интересовали.
— Гапа, приведи-ка сюда какую-нибудь из девок общего употребления. Которая поживее и не сильно зае… замученная.
— Господи! Зачем?! Тебе… мало?!
— Успокойся, это не мне. И Салмана позови. Так. Строим мизансцену. Девку… сюда. В колено-локтевую. Салман — сзади. Морду — зверскую. Девку — за косы. Ну что ты такая… варёная?! Или тебя взбодрить? Страху больше. Боли. Ужаса. А ты — глубже. Толчок. Резче. Ещё дубль. Ещё. Во-от! Сухан, запомнил? Отлично, все свободны. А, ну да, кончить — можно.
— Иване, зачем тебе это непотребство?
— Э, Ивашко. Где же она у меня…? Ага, смотри. Что ты видишь?
— Ну… Калауз, князь Глеб Рязанский. Подобие глиняное.
— Верно. Сухан вырежет сегодняшнее… непотребство. А лепилы — воспроизведут. Только вместо Салмана у курвиного задка прилепят Калауза.
Эх, ребята, вы же считаете, что лжесвидетельствовать — смертный грех. А я с «Фотошопом» работал. Видел, как учетверяется картинка дымного столба над Бейрутом, которая потом тиражируется мировым информационным агентством. А уж прилепить, на фотографии, к голове Освальда — тело с винтовкой… это ж просто ретушь! Конечно, профи — видят, обращают внимание на детали… Скажут, поди, у Калауза не такой длинный или, там, кафтана такого нет… Скажут. Но — потом.
«— Ложечки серебряные краденные… Где?!
— Нашлись! Вот они!
Но осадочек остался».
— Придут купцы рязанские — предложим на продажу. Что будет?
— Ссора будет. Обиды. Вражда. С этим Калаузом. До него же, как пить дать, лепнина эта — сразу дойдёт.
— Точно. Только вражду он уже начал: караван из Рябиновки пропускать не хотел. Теперь будет в Рязани смех: Калауз по курвам шляется. Развратничает по-собачьи. Народ-то много чего весёлого придумает, на это глядя.
— Взбесится он. Гадить будет.
— Так он уже. А взбесится… в нужное мне время — очень хорошо. Смотри: ведь просто кирпича кусок, глина обожжённая. Но люди в этом — человека увидят, грех его, скотство найдут. Просто черепки показать — война будет. Там и тогда, когда мне нужно.
Я вспоминал мои ночные приключения на озере Неро, мать Манефу, серебряное распятие у неё на груди. Там — кусок серебра, воспринимаемый как господь бог, здесь — кусок глины, воспринимаемый как человек. Никакой связи между куском материала и конкретной личностью. Кроме человеческого воображения, находящего сходство в геометрических очертаниях, олицетворяющего или обожествляющего фрагмент мёртвой материи.
Для человека, проведшего значительную часть жизни разглядывая поток переизлучённых, отфильтрованных, поляризованных, вызванных свечением люминофора под воздействием ультрафиолетовых лучей, возникающих при электрическом разряде в ионизированном газе… фотонов, представляющего себе как делается пиксель, как из пикселей собирается картинка…
