Личность шефа полиции пронзила Джомми как удар тока. Знаменитый охотник за слэнами сидел расслабившись, его мозг работал в медленном, задумчивом режиме.
Какое необычное сознание! В нем ничего невозможно прочитать, кроме неясных поверхностных пульсаций. Джомми с удивлением подумал о том, что Петти не мог осознанно прятать свои мысли. Но они были укрыты щитом, не менее эффективным, чем у любого слэна. Но он был другим. Полутона выдавали безжалостный характер, высокодисциплинированный и одаренный мозг. Внезапно он поймал хвост мысли, вынесенной на поверхность всплеском эмоций, который нарушил спокойствие этого человека: «Надо прибить эту девчонку-слэна, Кэтлин Лэйтон. Только так можно подорвать могущество Кира Грея…»
С панической быстротой Джомми попытался проследить эту мысль, но она пропала в тени, вне пределов досягаемости. Но все равно он уловил суть. Девочка-слэн по имени Кэтлин Лэйтон должна быть убита для того, чтобы подорвать могущество Кира Грея.
«Босс, — пришла мысль Сэма Эндерса, — поверните вон тот выключатель. Красный огонек — это тревога».
Мозг Джона Петти остался безразличным. «Пускай суетятся, — огрызнулся он. — Это все делишки для баранов».
— Почему бы не посмотреть, что там? — сказал Сэм Эндерс.
Машина чуть-чуть притормозила, пока он дотягивался до дальнего края панели; и Джомми, который осторожно пробрался на край бампера, в отчаянии ждал возможности спрыгнуть. Его глаза видели впереди только размытую полосу дороги, не окаймленную травяными газонами, жесткую и угрожающую. Спрыгнуть сейчас означало разбиться насмерть о бетонку. Безнадежно. Он подтянулся обратно, и его окатил шторм мыслей Эндерса, когда тот принимал сигнал тревоги:
— …Всем машинам на Кэпитал-авеню и ее окрестностях разыскивать мальчика, по подозрению слэна, по имени Джомми Кросс, сына Патриции Кросс. Миссис Кросс была убита десять минут тому назад на перекрестке Главной и Кэпитал. Мальчик запрыгнул на бампер машины, которая, по сообщениям свидетелей, быстро уехала.
— Вы слышите, босс, — сказал Сэм Эндерс. — Мы на Кэпитал-авеню. Лучше остановимся и поможем его искать. За слэнов дают награду в десять тысяч долларов.
Тормоза взвизгнули. Машина затормозила так сильно, что Джомми распластался на багажнике. Он вырвался из-под навалившейся на него силы, и до того как машина остановилась, опустился на дорогу. Ноги сразу же понесли его. Он проскочил мимо старухи, которая жадно попыталась схватить его. Потом он оказался на пустыре, с другой стороны которого высились длинные ряды закопченных кирпичных и бетонных зданий, начало района оптовой торговли и фабрик.
Вслед за ним из машины со злобой понеслась мысль: «Эндерс, ты соображаешь, что это мы выехали с перекрестка Главной и Кэпитал десять минут тому назад? Этот мальчишка — вот он! Стреляй же, придурок!»
Ощущение того, как Эндерс вытаскивал пистолет, было настолько отчетливым в сознании Джомми, что он почувствовал, как металл скребет по коже кобуры. Он почти видел, как тот прицеливался, настолько ясной в его сознании была картина, соединившая их на расстоянии в полтораста футов.
Джомми отпрыгнул в сторону, когда пистолет с глухим звуком выстрелил. Он почувствовал легкий удар, затем взбежал по ступенькам и через дверь проскочил в огромный, плохо освещенный пакгауз. Позади себя он уловил неясную мысль:
«Не волнуйтесь, босс, мы этого маленького мерзавца измотаем».
«Дурак, ни один человек не сможет измотать слэна». Казалось, в этот момент он выкрикивал приказания по радио: «Необходимо оцепить район 57-й улицы… Сосредоточить все полицейские машины, вызвать солдат на…»
Как сильно все перемешалось! Джомми пробирался по плохо освещенному складу, помня только о том, что, хотя его мускулы и не знали усталости, взрослый человек мог бежать вдвое быстрее. Мир вокруг него состоял из теней на длинных рядах ящиков, уходящих в неразличимую полутьму. Дважды его посещали спокойные мысли людей, которые грузили ящики где-то слева от него, но они не знали о его присутствии и не подозревали о суматохе снаружи. Далеко впереди себя, с правой стороны, он увидел освещенное отверстие — дверь. Он пошел в том направлении. Дойдя до нее, он удивился собственной усталости. На боку висело что-то мокрое и липкое, мускулы с этой стороны затекли. Его мозг работал медленно и неохотно. Он остановился и выглянул из дверей.
На него смотрел мир, очень отличающийся от Кэпитал-авеню. Это была грязная улочка со щербатой мостовой, на противоположной стороне стояли ряды домов, которые были построены из пластика больше сотни лет назад. Хотя этот материал был практически вечен и несмываемая расцветка домов была в основном такой же яркой и свежей, как во время строительства, все равно были видны отметины времени. Сажа и копоть, как пиявки, пристали к сверкающему материалу. Газоны были неухожены, и вокруг лежали кучи мусора.
Улица казалась пустынной. Смутный шорох мыслей доносился из закопченных домов. Он слишком устал, чтобы определить, только ли из домов исходит этот шорох.
Джомми перегнулся через перила складской эстакады и спрыгнул на твердый бетон. Его заполнила боль в боку, и тело обессилело, исчезла обычная упругость, которая позволяла ему без труда спрыгнуть с такой высоты. От удара о тротуар у него внутри все болезненно сжалось.
Когда он перебегал через улицу, ему показалось, что все вокруг потемнело. Джомми потряс головой, чтобы прояснить картину, но это не помогло — он мог только ковылять на налитых свинцом ногах мимо сверкающих, но закопченных двухэтажных коттеджей и высокого, цвета морской волны жилого дома. Он не увидел и не почувствовал женщину на веранде у себя над головой, пока она не ударила его шваброй. Она промахнулась, потому что он вовремя заметил тень и увернулся.
«Десять тысяч долларов, — закричала она ему вслед. — По радио говорили — десять тысяч. Вы слышите, они будут мои! Не трогайте его! Он мой. Я первая его увидела».
Он понял, что она кричала на других женщин, которые выскакивали из дома. Слава Богу, все мужчины были на работе!
Ужас преследовал его, и он бежал с удвоенной от страха силой по узкому тротуару перед домом. Джомми старался укрыться от их отвратительных мыслей и вздрагивал от самого ужасного в мире звука: резких, скрежещущих голосов отчаянно нищих людей, которые дюжинами устремлялись за богатством, превосходящим пределы всех их жадных мечтаний.
Он испугался, что его изобьют швабрами и тяпками, метлами и граблями, проломят голову, переломают кости, превратят в месиво. Шатаясь, мальчик обогнул дальний угол дома. Кричащая толпа бежала позади него. Он чувствовал нервозность в их заплывших мозгах. Они слышали истории о слэнах, которые внезапно перевесили их желание завладеть десятью тысячами долларов. Но стадный инстинкт придавал сил каждому в отдельности. Толпа продолжала двигаться.
