Вслед за женщинами незаметные люди в белых робах опять несли широкое белое полотно - Тим глянул мельком и больше на полотно не смотрел, а смотрел на то, на что смотреть было интереснее. Но в какой-то момент вокруг начало ощущаться недоброе напряжение. Оно волнами распространялось по толпе, и Тим, ежась, начал озираться, выглядывая неведомую опасность. Откуда-то сбоку прозвучал глухой голос - впервые за все время сна:
- Жертва, - сказал кто-то негромко и Тим сразу понял, в каком смысле было произнесено это слово. Похоже было на то, что это слово прозвучало не на русском языке, а на каком-то другом, на котором оно могло означать только одно - 'жертва' - то, что приносится на жертвоприношении. Легкий гул пронесся по толпе от конца процессии - к началу, Тим вздрогнул и вытянул шею. Люди в белых робах все так же несли широкое белое полотно, но его яростная белизна нарушалась лежащей посредине темной фигуркой. Кто-то лежал на белой ткани, безвольно раскинув руки и ноги - лежал, и, легонько покачиваясь, двигался вместе с несущим его полотном. Вместе с ним по толпе двигалась волна облегчения. Люди, мимо которых проплывала фигурка, глубоко вздыхали, расслабленно шевелились, отодвигались от барьера и начинали негромко переговариваться. Тим вцепился в брус и всмотрелся. Теперь лежащий был уже недалеко, и можно было рассмотреть детали. Это был подросток. Темноволосый юноша, одетый в черные штаны и бордовую рубашку, лежал навзничь на белоснежной ткани и из груди его торчал меч. Прямо из сердца. Сочувствие острой иголкой кольнуло Тима и тут же исчезло, сменившись явственным предчувствием беды.
Тим всмотрелся в лицо лежащего и его собственное сердце сбилось с ритма, пару раз стукнув явно невпопад. Юноша был старше его, но этим все различия между ним и Тимом совершенно исчерпывались. На белоснежном полотне, недвижимо и с мечом в груди (мертвый?!), лежал он сам - слегка подросший, немного исхудавший и с коротким шрамом под левым глазом, но это был именно он - Тимофей Вострецов, 'коренной питерский интеллигент' шестнадцати-семнадцати лет от роду. Он - лежащий на белых тканях - был уже почти совсем под Тимом - тем, который, напрягшись и ничего не понимая, смотрел на себя самого сверху. Уже совсем близко слева люди облегченно вздыхали, негромко посмеивались и переговаривались, но здесь, где он стоял, напряжение достигало своего апогея.
- Уффф, пронесло, - явственно произнес его сосед слева и Тим вздрогнул от неожиданности.
- И впрямь пронесло, - согласился повеселевший голос чуть дальше и несмело хихикнул. Тим и сам чувствовал накатывающую волну и уже готов был повторить за соседями звонко и весело: 'Точняк - пронесло', но тут лежащий вдруг открыл глаза. В первое мгновение Тим ничуть не испугался, даже наоборот. 'Он не мертвый, он только притворялся', - мелькнула радостная мысль. Мелькнула и пропала, потому что в следующее мгновение тот Тим, что лежал внизу с мечом в сердце, уверенным движением глазных яблок выхватил из множества устремленных на него взглядов - один единственный. Таким движением опытный снайпер вскидывает винтовку.
Тим зажмурился и закричал. Он кричал, насколько хватило дыхания, потом со всхлипом вдохнул полные легкие воздуха и снова начал кричать. Во время второго вдоха чей-то испуганный голос спросил возле самого уха:
- Тимка! Что случилось? - и третий крик вышел не таким удачным и протяжным, как первые два. Тим замолчал, посидел пару секунд, закрыв глаза и трясясь крупной дрожью, потом со всхлипом вдохнул. Открыл глаза. Зажмурился от яркого света, но успел заметить встревоженное лицо мамы.
- Что случилось? - повторила мама.
- Мама... - сказал Тим неуверенно, - ничего, мам. Кошмар приснился, - и хихикнул с истерическими нотками.
Мама грозно вздохнула и встала - кровать качнулась, скрипнули доски пола.
- Неудивительно, - сказала она многообещающим тоном, - в общем, так. С сегодняшнего дня - никаких сидений за компьютером по ночам. В двенадцать часов чтобы лежал в постели. И сотри эти все свои стрелялки-убивалки, чтобы я этого больше не видела, слышишь? Тебе шестнадцать, а ты уже по ночам орать начал, что с тобой к сорока годам будет, ты об этом подумал?
Тим сидел в постели, обхватив себя руками, и шептал тихонечко про себя: 'Это сон. Это просто сон. И даже ничего страшного, чего испугался-то? Подумаешь, себя увидел, и даже не мертвого, а совсем живого. Все хорошо. Все нормалек'.
Мама, не дождавшись ответа, щелкнула выключателем и хлопнула дверью, бросив напоследок:
- Можешь уже вставать, завтрак на столе.
Тим вздохнул и упал навзничь. Тут же запиликал будильник.
- С-сволочь, - со злостью сказал Тим, хлопая кулаком по кнопке, - не мог на пять минут раньше прозвенеть.
- Тимоха, я ушла! - донесся мамин крик из прихожей, вскоре прозвучал звук закрывающейся двери.
Тим полежал немного в кровати, мечтая о том, как сейчас во дворе опустится звездолет, оттуда выйдут серъезные вооруженные люди в броне и с лучевым оружием, поднимутся на четвертый этаж и нажмут кнопку звонка. Тим, конечно, не будет знать кто там, поэтому откроет неохотно. А там - там мужчина с нашивками полковника галактической морской пехоты скажет ему: 'Тим, вы нужны Империи. Ваш отец умер и теперь вы - наследник'. А потом, разумеется, будут всякие приключения, верные друзья, коварные враги, прекрасная девушка, которая в него влюбится, ну и так далее. Но звонка все не было. Видимо, врачи вытащили-таки старого императора и на этот раз. Тим вздохнул, потянулся, потом неохотно встал и принялся собираться - первым уроком намечалась контрольная по алгебре и опаздывать на нее не рекомендовалось. С 'Елы-Палы' - Елены Павловны станется закрыть дверь за замок в восемь часов и не открывать ее до самого звонка. И неважно, что это - вопиющее нарушение прав человека. А уж что человеку битую неделю снится один и тот же сон (как выясняется, довольно зловещий) уж вовсе никого не волнует. Бурча и пиная попадающиеся под ноги предметы, Тим оделся, одновременно жуя бутерброды и запивая их остывшим чаем. Подхватил с пола сумку, глянул на часы (7:47), ругнулся негромко и выскользнул за дверь. Английский замок сухо щелкнул за спиной, и Тим быстро, перепрыгивая через ступеньки, побежал вниз, цепляясь на поворотах за перила. Про ключ он вспомнил, только спустившись на два этажа вниз. Остановился, похолодел и полез в карман - без толку. Сейчас он отлично помнил, где лежит ключ - перед зеркалом в прихожей. Картинка эта была столь явственна, почти осязаема и при этом столь недоступна, что Тиму выть захотелось. Может, дверь не захлопнулась?
Отлично понимая, что надежды его напрасны, и что надо спешить, он, тем не менее, поднялся два пролета вверх и несколько раз с силой подергал дверь в разных направлениях. Тщетно. Тим вздохнул и полез в сумку - мама, конечно, будет недовольна. О, не то слово - недовольна, веселый вечер ему сегодня гарантирован. Но если она не приедет на обед, Тиму потом придется где-то шататься по улицам до семи вечера, а он намеревался сегодня закончить, наконец, шестой уровень 'Candlekeep lights'. Мобильник, однако, найтись не спешил. Тим, пока еще без особого беспокойства, напряг память - обычно он кидал трубку в сумку с вечера... обычно, но не вчера. Вчера в пол-первого ночи позвонил Антоха, разбудил отчима с мамой и нес в трубку какую то ахинею заплетающимся голосом - очевидно, был пьян. Мама тогда ничего не сказала, но выражение ее лица было красноречивым. Сегодня ему и это припомнят наверняка. Тим вздохнул - может, не звонить, не добавлять раздражения? Черт с ним, с этим Кандлкипом, потом пройдет. А после уроков позвонить дяде Сереге и погонять с ним в 'контру'... Где же, хвать его за ногу, телефон? Словно в ответ на этот вопрос в памяти четко всплыла картинка - зеркало в прихожей, полочка перед ней, на полочке ключ, а рядом с ключом... а что это такое рядом, господа? Такое темно-серебристое, прямоугольных очертаний? Может, это платиновый дамский портсигар? Нет, неверно. А может, это деталь трансфокаторного передатчика Т-полей с космического корабля пришельцев? Нет, не угадали! А может - это телефон марки самсунг? Кто это сказал, поднимите руку, потому что это - правильный ответ! Представьтесь, пожалуйста... очень хорошо, господин Тимофей Вострецов - поздравляю вас, вы выиграли шесть часов прогулок по нашему замечательному городу, причем - без еды, потому что карманные деньги, выданные на неделю, вы вчера потратили, купив модный налобный фонарик. Тим застонал и стукнул кулаком по обивке двери. В бессильной злобе потоптался на площадке, потом пошел вниз. Денек начинался - просто загляденье.
