За два года жизнь претерпела значительные изменения. Когда-то были талоны, но в магазинах того, что было написано на талонах не было. Те времена канули в Лету. Три года назад в магазинах появилось все - откуда что взялось! Но цены были такие,что никакой зарплаты не хватало. Потому что продавалось, в основном, все импортное. Народ взревел и потребовал увеличения зарплат. И их, против ожиданий, начали увеличивать.
Кузькин нутром понимал: что-то здесь не то. Ведь за так буржуи нам все это не притащат. Значит, кто-то должен будет за все расплатиться. Кто? И чем заплатит? Красные на митингах орут, мол Родину распродаем. Кузькин в это не верил. Наша Родина буржуям не нужна - у них своих полно... Ну, допустим,- рассуждал Кузькин, - Родину продали, купили всякого барахла, какое сами делать не научились. Все равно концы не сходятся. Ведь если в магазинах все есть и деньги у народа есть, то "жить можно". А тогда почему не жили до того? Зачем были нужны талоны? И вся эта перестройка-переделка - зачем? Не-ет, что-то у них там наверху опять не сварилось. Не может быть так, чтобы одновременно и деньги у народа в кармане и товары на прилавках, если никто эти самые товары не делает. То есть, может, конечно, какое-то время, а потом-то, потом?.. Народ учен, он все выметет махом, пока деньги не отобрали назад. Значит, те - наверху - должны еще что-то придумать. Но что?
Кузькин не ошибся - выход оказался простым как два рубля. Зарплаты аккуратно начисляли, но их перестали платит. Вот это да-а! Коммунисты до этого не додумались. Если было надо, они заставляли работать без всякой зарплаты. А эти молодцы. С этих будет толк!
Пока Кузькин восхищался, обнаружилось, что жена за два года изменила свои политические убеждения на сто восемдесят градусов. Однажды придя из магазина, она заявила, что все, баста, будут выборы, она проголосует за коммунистов. Кузькин, в общем-то и не возражал, но удивился такой непоследовательности. "С чего это вдруг?" - поинтересовался он. "А с того, - сказала жена. - Те хоть обещают, что зарплату выплатят и цены сбавят, а эти обнаглели совсем даже обещать не хотят!.. Вы там у себя что думаете, с твоими архаровцами? Шахтеры вон бастуют, им и дают."
"Баба - что с нее взять.., - подумал Кузькин, - Если бы каждый раз, как обещают, женились, я бы уже пять раз был женат и ни разу бы ни овдовел! С другой стороны, черт его знает..."
Кузькин начал замечать, что и на работе мужики стали заводить всякие разговоры. Но ничего конкретного из этих разговоров не вытекало. Ругали всех, от прорабов до арабов, и сходились на том, что жизнь, конечно, дерьмовая, будет еще дерьмовей, но в субботу надо ехать на рыбалку. Окунь прет в прорубь.
Рыбалка Кузькина не трогала. Он больше грибочками интересовался, да ягодками под смородиновку. Но зимой какие ягодки... И выходил у него зимой сплошной телевизор. А там все тоже самое - прокладки.
От нечего делать Кузькин стал думать. В самом деле, что за ерунда такая. Вот показывают Швейцарию - Германию. Живут как люди. В Швеции, говорят, то же самое - развитой социализм. А у нас - полная труба... Вот он на бульдозере ездит грунт кантует. Работа? Работа. Так плати! Или в Швеции тоже за грунт не платят - так кто же в это поверит. И какой шведский дурак за так на бульдозере поедет. Сразу, небось, всем по шее дадут, кому надо! Ладно...
Может я мало кантую - скажи, буду больше. Или не то? Скажи что надо - буду то...
А может все не то кантуют и никто не зает, что надо! Так вы сядьте, подумайте, что надо и куда! В Швеции уже ездили, как там и что, видели - может уже пора думать начинать!? Одно из двух: либо у нас точно страна дураков - думать некому, прокормить себя не можем, либо все наработанное куда-то улетучивается. Так сядьте, подумайте, чтобы не улетучивалось...
И ясно, что не он, Кузькин, думать должен - кто его слушать будет!? А кто? Так Дума же и должна, на то она и Дума. Раньше, понятно, были Советы. Советы любой дурак давать может - их и собирали. Потому все и шло наперекосяк. Но теперь-то - Дума. И пожалуйста, иди выбирай. Выбрать тех кто думать умеет, если еще остались, и вперед! Мы потерпим, нам не впервой, но уж и вы...
Кузькин стал слушать выступления по телевизору внимательнее, но скоро понял, что толку в этом нет никакого. По ящику умного от дурака не отличишь.
А, между тем, выборы накатывались, как девятый вал.
В пятницу вечером Кузькин вернулся домой как стеклышко. Мужики сидели полдня в будке и чесали языки о выборы. Партий оказалось чуть ли не полсотни, и как за них голосовать, никто не знал. Каждый долдонил свое, а общий вывод был таков: "На хрена нам такие выборы, но сходить надо, а то хрен их знает..."
--
С утра субботы настроение у Кузькина было дрянное, жена тоже помалкивала, а хуже всего то, что делать было нечего. То есть все старое он уже переделал, даже утюг починил, а новое и начинать не хотелось. Кузькин помыкался по квартире, от нечего делать почистил картошку, дал сыну по шее за двойку, лег - не лежится, встал - не стоится. Ну, все, туши свет!.. Кончилось тем, что Кузькин опять уперся в тот же телевизор. А ближе к вечеру...
Нет, ничего особенного не случилось.
Просто на кухне перестала закрываться горячая вода. Кузькин закрыл вентиль под раковиной, вывернул кран и констатировал, что тот приказал долго жить - сорвалась резьба.
Двумя этажами ниже жил знакомый - дядя Коля, он же Петрович, он же заведующий мастерской при ЖЭКе, он же токарь - универсал, он же слесарь и консультант по любым коммунально-водопроводным аспектам бытия. Кузькин решил сходить к нему.
Дверь открыл сам Петрович. Это был жилистый пожилой мужчина, несколько, правда, лысоватый, но в полной силе. Весьма, впрочем, добродушный и всегда готовый помочь в любой беде, будь то хоть засорение стояка, хоть протечка батареи. Если,конечно, и человек хороший.
- Вот, Петрович, кран у меня накрылся, - сказал Кузькин, пожимая лопатообразную ладонь и протягивая деталь.
- А, - буркнул тот, - резьба слезла. Латунь - чего ты хочешь... Вы как сговорились. Еле успел поужинать, а ты уже второй.
"Первый" оказался мужчиной из соседнего подъезда. Кузькин с ним сталкивался, но лично знаком не был. Сложения тот был хлипкого, лицо бледное, очки - явно не пролетарий. Кузькин, впрочем, априори ничего против интеллигенции не имел. Его родной брат, оставаясь нормальным человеком, имел высшее образование и работал аж главным инженером какого-то замысловатого предприятия в другом городе. Последний раз Кузькин встречался с ним пять лет назад и имел разногласия из-за перестройки с ускорением. Где сейчас та перестройка и где те разногласия...
Он пожал вялую ладонь "первого", который представился Константином. Петрович удалился в лоджию и долго гремел там какими-то железками, матерясь при этом без использования собственно матерных слов. Супруга его - полная добродушная женщина - выглянула на минутку из кухни, улыбнулась и опять загремела плошками.
