Эви трудилась изо всех сил, пока сама вся не покрылась испариной. Она до того взмокла, что даже стала соскальзывать с пластикового сиденья. Обычно это не доставляло ей неудобства, но, судя по всему, она порядком подрастеряла былую форму. Эви отжала ногами пресс еще пару раз и сделала передышку, потянувшись за полотенцем, чтобы подложить его под себя на сиденье. Остановившись, она снова напрягла зрение, чтобы лучше рассмотреть того любопытного парня. Вот тогда-то она разглядела, что у него в одном ухе торчит мини-наушник, а на горле укреплен ларингофон. Сначала она этого не заметила, по-видимому, из-за жалюзи и отбрасываемой ими тени. К тому же этот тип разговаривал сам с собой.
И хотя на Манхэттене можно увидеть сколько угодно чокнутых, бормочущих что-то себе под нос, этот явно разговаривал с кем-то другим.
Говорил он четко и вслух, поэтому Эви могла читать по губам. Делать это на расстоянии свыше ста метров было довольно тяжело, но в свое время японские биоинженеры потрудились на славу, оснастив Эви отличными глазами.
Эви, чтобы не выдать себя, не стала таращиться на парня. Он ведь легко мог догадаться, что она заметила его, и тогда того и гляди задернет жалюзи или нырнет в глубь комнаты. Даже ее короткая передышка на ножном тренажере могла спугнуть его. Эви снова принялась накачивать мускулатуру.
К счастью, парень не заметил ее остановки. Вот почему Эви, пока он разглядывал ее ноги, пыталась по губам прочитать, что же он говорит.
А говорил он явно не по-английски, и в первое мгновение это выбило ее из равновесия, однако Эви тотчас узнала открытые слоги японского языка. Черт! Читать по губам язык, в котором огромную роль играет интонация, было едва ли не безнадежной попыткой. Затем парень слегка кивнул и перешел на арабский. В арабском Эви была подкована сильнее, чем в японском.
Сказанное парнем выглядело примерно следующим образом: «Приготовиться. „Груз“ на юго-западном балконе. Первая команда отвечает за передачу. Вторая и третья прикрывают лестницу». Вовсе не нужно было быть из ряда гениев, чтобы тотчас понять о каком «грузе» идет речь. И хотя Эви была воспитана в среде израильтян, что вполне могло предвзято настроить ее против любого, кто говорил по-арабски, не трудно было догадаться, что «передача» скорее всего из разряда чего-то малоприятного.
Она в двадцатый раз отжимала пресс, а поэтому была вынуждена несколько раз моргнуть, чтобы снова поймать наблюдающего в поле зрения. Как только Эви снова навела резкость и увеличила угол обзора, краем глаза она заметила какую-то вспышку. Одновременно до нее донесся какой-то скрип. Как оказалось, это открылось окно на верхнем этаже здания по соседству с домом, откуда велось наблюдение. Скрип и урчание, доносившиеся теперь до Эви, принадлежали скоростному лифту, что соединял первый и последний этажи.
Кроме нее никто теоретически не мог воспользоваться этим лифтом, так как вторая квартира на верхнем этаже оставалась незанятой.
Полковник Абдель, ее первый наставник, ставший ей почти что отцом, вбил ей в голову несколько непреложных правил, и одно из первых в их списке гласило: «знай свою территорию». Эви как пять пальцев изучила дом, в котором жила, знала всех до единого жильцов, знала происхождение всех звуков, а так же то, что лифт достигает верхнего этажа за сорок семь секунд.
Двустворчатая балконная дверь находилась за углом. От оружия Эви отделяли какие-то пятнадцать метров. Открытое окно на той стороне улицы вспыхнуло снова, и какое-то животное чувство заставило Эви тотчас оставить свой тренажер и прыжком броситься на крышу. Позади нее что-то с силой ударилось о сиденье, с которого она только что соскочила. Она услышала треск разрываемого металла и свист вытекающей гидравлической жидкости.
— Черт! — Эви взвизгнула в окружающую ее темноту.
Подумать только, в нее стрелял снайпер, причем не иначе как из «пушки» пятидесятого калибра. Эви на всей скорости бросилась бегом по гладкой поверхности крыши. Она почувствовала, как второй выстрел раздался у нее прямо за спиной, и пуля, просвистев совсем рядом, впилась в крышу. Послышался треск, и ноги Эви обдало керамической пылью. Девушка нырнула в укрытие, пытаясь спрятаться за квадратной кирпичной будкой, в которой размещались моторы лифтов и кондиционеров.
Эви насторожилась и, дрожа, прижалась к кирпичной стене. Она почувствовала, как дрогнула стена, — это с другой стороны в нее впилась еще одна пуля.
«Какого черта здесь происходит?»
Эви, словно наяву, слышала, как Абдель предупреждает ее оставить вопросы на потом. Когда в нее никто не будет стрелять.
Снайпер затаился, очевидно ожидая, когда она снова засветится. «Черт», — подумала Эви. Как ей, однако, повезло, что она вовремя засекла эту вспышку. Если бы не тот тип, что вел за ней наблюдение, она бы ни за что не заметила, поскольку не подозревала об опасности. От этой мысли Эви стало страшно.
Но что же ей теперь делать? Тип, ведущий наблюдение, разговаривал с командой перехватчиков, которые уже наверняка заняли лифт. Они появятся здесь в считанные секунды. Снайпер загнал ее в ловушку, а тип в доме напротив, которому было видно все как на ладони, передавал им информацию о ее передвижении.
Эви усилием воли взяла себя в руки и постаралась трезво оценить ситуацию.
В лифте на какое-то время их передатчик выйдет из строя. Эви бросила взгляд вверх стены, к которой прижалась спиной. Дрожь не оставляла ее. Дверь в будку располагалась как раз напротив снайпера, но на той стороне, где стояла Эви, имелось небольшое окошко. Девушка силой открыла его. Раздался скрежет покореженного металла, однако Эви не обратила на это ни малейшего внимания. Все равно команде перехвата в лифте ничего не слышно. Лифты в их доме были шикарные и абсолютно звуконепроницаемые.
Внутри каморки единственным звуком было урчание поднимающегося лифта. Стоял запах машинного масла и электрического кабеля. Эви сунула голову под почерневшие скобы, которые держали урчащий мотор, и посмотрела вниз, в шахту лифта. Если там у них работает радио, то аварийный люк на крыше лифта наверняка был бы уже открыт. Однако лифт поднялся уже на половину шахты, а крышка люка пока еще закрыта. Значит, передатчик у них не работает, и тип, что ведет наблюдение, не может предупредить их, что Эви того и гляди обрушится на них сверху.
Эви оглядела тросы, протянутые к мотору. Ей не хотелось этого делать, но только так, предприняв ответные меры, она могла взять ситуацию в свои руки. Эви крепко ухватила трос и начала, перебирая руками, спускаться вниз. Этак можно в два счета свернуть себе шею, если ослабишь хватку, но другого выхода у нее не было.
