- Не хочешь вечерком смотаться в кино? Мы со Сью и Тори идем на «Железные глаза».
- Сегодня? Ох, не могу. Сегодня последнее представление в Театре Хеннинга [2], моноспектакль.
Плоскости зубцов выглядят исцарапанными и маслянистыми. Выделяю курсором поверхности и правлю цифровые параметры.
- Что за штука?
- Называется «Симплектика». Монолог в стихах. - Настраиваю свет, убираю тень, падающую на соединенные зубцы. - Хочешь, пойдем вместе.
- Это что-то вроде шекспировских монологов?
Нет, это слишком: при таком освещении внешние грани чересчур яркие. Устанавливаю верхний предел интенсивности отраженного света.
- Нет, это что-то вроде потока сознания, и чередуются четыре разных стихотворных размера; только один из них ямб. Все критики называют спектакль не иначе как tour de force [3].
- Не знал, что ты такой поклонник поэзии.
Еще раз проверив все значения, я запускаю расчет ин-терферограммы.
- Обычно нет, но в данном случае шоу, кажется, действительно интересное. Ну так как, идем?
- Спасибо, но, думаю, мы останемся верны кино.
- Ладно, хорошо вам поразвлечься, ребята. Может, встретимся на следующей неделе.
Мы прощаемся, и я жду окончания расчета.
И вдруг я соображаю, что только что произошло. Я раньше не мог одновременно вносить правки в работу и разговаривать по телефону. Но на этот раз я без труда думал и о том, и о другом разом.
Неужели сюрпризы никогда не закончатся? Когда кошмары прошли и я немного расслабился, первое, что я заметил в себе, - это увеличение скорости чтения и восприятия. Я наконец-то сумел прочитать книги на своих полках, что вечно собирался сделать, только руки никак не доходили; кроме того, что гораздо труднее, осилил технический материал. Еще в колледже я смирился с фактом, что не в силах узнать все, что меня интересует. Открытие того, что, возможно, могу, оказалось воодушевляющим; я буквально ликовал, покупая на следующий день охапку новых книг.
А теперь я обнаруживаю, что могу сосредоточиться на двух вещах одновременно; вот уж чего никогда бы не стал себе пророчить. Ну как тут не вскочить на стол и не завопить так, словно твоя любимая бейсбольная команда только что порадовала тебя тройной игрой [4]. Примерно так я себя и чувствовал.
Главный невролог, доктор Ши, занялся моим случаем, вероятно, потому, что хочет поставить его себе в заслугу. Я едва его знаю, но ведет он себя так, словно я лечусь у него уже многие годы.
Вызвал меня в свой кабинет побеседовать. Переплетает пальцы, ставит локти на стол.
- Как вы относитесь к росту своего интеллекта? - спрашивает.
До чего же бессмысленный вопрос.
- Я этому очень рад.
- Хорошо, - говорит доктор Ши. - До сих пор мы не обнаруживали никаких неблагоприятных эффектов гормональной К-терапии. Вы уже не нуждаетесь в лечении травмы мозга, произошедшей в результате несчастного случая. - Я киваю. - Однако мы проводим исследования, чтобы узнать больше о влиянии гормона К на интеллект. Если вы не против, мы хотели бы сделать вам еще одну инъекцию, а затем посмотреть на результаты.
Он все-таки привлек мое внимание - наконец-то сказал что-то, к чему стоит прислушаться.
- Нет, я не против.
- Вы понимаете, это будет чисто в исследовательских целях, не в терапевтических. Ваш разум может многое выиграть, но медицинской необходимости для вашего здоровья тут нет.
- Я понимаю. Полагаю, нужно где-то расписаться и дать свое согласие?
- Да. Мы также можем предложить вам некоторую компенсацию за участие в исследовании. - Он называет сумму, но я уже почти не слушаю.
- Это было бы замечательно. - Я представляю, к чему это может привести, что может означать для меня, и меня пробирает дрожь.
- Нам бы также хотелось, чтобы вы подписали соглашение о конфиденциальности. Очевидно, этот препарат - сильнейший стимулятор, но преждевременная шумиха нам ни к чему.
- Разумеется, доктор Ши. А раньше кому-нибудь делали дополнительные инъекции?
- Конечно; вы не станете подопытным кроликом. Уверяю вас, никаких пагубных побочных эффектов не наблюдалось.
- А какого рода эффекты были?
- Лучше не забивать вам голову информацией: вы можете вообразить, что испытываете именно те симптомы, которые я упомяну.
Ши чувствует себя как рыба в воде в беседах по шаблону «доктору лучше знать». Я продолжаю настаивать:
- Но вы мне можете хотя бы сказать, насколько вырос их интеллект?
- У каждого по-своему. Каждая личность индивидуальна. Не стоит основывать свои ожидания на том, что случилось с другими.
Я скрываю разочарование: - Отлично, доктор.
Если Ши не хочет рассказывать о гормоне К, я все выясню самостоятельно. С домашнего компьютера вхожу в Сеть. Обращаюсь к открытой информации FDA [5] и начинаю читать их текущую базу - заявки на исследования новых препаратов, которые нужно утвердить до того, как начать испытание на людях.
Заявку на опыты с гормоном К подала «Соренсен Фармацевтикал», компания по исследованию синтетических гормонов, способствующих регенерации нейронов центральной нервной системы. Бегло просматриваю результаты опытов на собаках, переживших кислородное голодание, затем - на бабуинах: все животные полностью выздоровели. Токсичность низка, и долговременное наблюдение не выявило неблагоприятных эффектов.
Результаты исследований срезов коры головного мозга вызывают у меня интерес. У животных с повреждением мозга восстановившиеся нейроны обладали большим числом дендритов [6], чем обычные, но клетки здоровых особей, получивших препарат, не претерпели изменений. Заключение ученых: гормон К замещает лишь поврежденные нейроны, а не здоровые. Новые дендриты в мозгу травмированных животных кажутся безвредными: позитронно-эмиссионная томография не выявила нарушений в мозговом метаболизме, а поведение и результаты проверки умственных способностей подопытных не изменились.
В заявке на проведение клинических испытаний на людях исследователи «Соренсен» вкратце излагают результаты тестирования препарата сперва на здоровых субъектах, затем на нескольких типах пациентов: жертвах инсульта, людях, страдающих болезнью Альцгеймера и лицах вроде меня - превратившихся в растения. Подробностей выяснить не удалось: хотя имена пациентов и засекречены, лишь участвующие в экспериментах врачи имеют право изучать эти записи.
Исследования на животных не пролили свет на увеличение интеллекта людей. Резонно предположить, что степень воздействия гормона на разум прямо пропорциональна числу замещенных под действием гормона нейронов, которое, в свою очередь, зависит от размера первоначального повреждения. Следовательно, пациентов, находящихся в глубокой коме, ждет самое большое улучшение. Конечно, для подтверждения теории мне понадобятся данные по динамике других больных; но это подождет.
