– Вы абсолютно правы, гражданин Варнетт, – признался Скандер, – но на этот счёт имеются три гипотезы. Первая состоит в том, что компьютер сломался, вторая, теория амока[1], – что компьютер потерял власть над собой и стал буйствовать, а обитатели этого мира не знали, что предпринять. Кто-нибудь знаком с третьей теорией?
– Стагнация, – ответила Джейнет. – Они умерли потому, что у них не осталось ничего такого, ради чего стоило бы жить, бороться или трудиться.
– Правильно, – заметил Скандер. – Однако существуют проблемы, касающиеся всех трёх гипотез.
Межзвёздная цивилизация такого размаха просто не могла не иметь никакой дублирующей системы. Что касается теории амока, то она превосходна, за исключением утверждения, будто бы это печальное событие произошло сразу на всём пространстве космической империи. Ну на одной планете, на нескольких, согласен, но не на всех же одновременно. Я не могу принять эту теорию, даже если она объясняет все наилучшим образом. Мне кажется, что создатели этой системы должны были быть готовы даже к такому повороту событий.
– А может, они сами запрограммировали своё вырождение, но оно наступило слишком рано? – опять подал голос Варнетт.
– Что? – В голосе Скандера прозвучало не только удивление, но и острый интерес. – Запрограммированное – запланированное вырождение! Это любопытная гипотеза, гражданин Варнетт! Думаю, в своё время мы поразмыслим над этим.
Он махнул рукой, и группа двинулась к зданию, имевшему необычный, гексагональный[2] портал. Чуть позже выяснилось, что такую форму имеют здесь все дверные проёмы.
– Комнаты тоже имеют гексагональную форму, – сказал Скандер, – гексагональны и город, и почти всё, что в нём находится. Нужно только выбрать правильный угол зрения. По-видимому, они придавали числу «шесть» какое-то особое значение. А может быть, оно было священным. Но исходя из размера и формы помещений, дверных проёмов, окон и всего прочего, можно сделать предположение о том, как эти существа выглядели. Мы полагаем, что они имели форму волчка или, скорее, репы и обладали шестью конечностями со щупальцами, которые использовали как для ходьбы, так и в качестве рук. Мы считаем, что число «шесть» пришло к ним естественным путём: это доказывают их математика и их архитектура; не исключено, что эти существа были шестиглазыми. Судя по высоте дверей, их рост составлял около двух метров, а ширина талии достигала, вероятно, ещё большей величины. Мы убеждены, что именно там располагались руки, ноги, щупальца… В общем, всё было сконцентрировано там. Поэтому дверные проёмы в средней своей части делались более широкими.
Некоторое время все стояли неподвижно, пытаясь представить себе обитателей этих комнат разгуливающими по улицам города.
– Пора возвращаться в лагерь, – прервал наконец молчание Скандер. – У вас будет достаточно времени, чтобы как следует изучить это место и обшарить здесь каждый угол.
Студентам действительно предстояло провести на Далгонии целый год, работая под руководством профессора Скандера на университетской станции.
Группа немедленно затрусила к городским воротам, на ходу теряя серьёзность, и уже через час достигла базового лагеря, расположенного примерно в пяти километрах от города.
Лагерь состоял из девяти огромных куполообразных палаток, таких же ослепительно белых, как и скафандры, и соединённых между собой длинными, то и дело вспучивающимися трубами – таким образом контрольные компьютеры постоянно регулировали температуру и атмосферное давление внутри помещений. В этом мёртвом мире никакой другой защиты не требовалось, да и внутреннее пространство палаток было устроено таким образом, что прокол был практически невозможен. Если бы нечто подобное всё же случилось, погибли бы лишь те, кто оказался бы непосредственно у места прокола; компьютер мог мгновенно заблокировать любую часть комплекса.
Скандер вошёл последним. Он взобрался в воздушный шлюз лишь после того, как убедился, что никто из его подопечных и ни одна хоть сколько-нибудь существенная часть снаряжения не остались снаружи. Когда шлюз наполнился воздухом, он вошёл внутрь палатки. Группа радостно освобождалась от скафандров.
Скандер на минуту задержался и оглядел их. Восемь представителей четырёх планет Конфедерации, за исключением Марино, прибывшей из мира с повышенной силой тяжести, выглядели совершенно одинаково.
Все были необычайно подтянуты и мускулисты, как гимнасты, и, хотя их возраст колебался от четырнадцати до двадцати двух лет, никто из них, казалось, ещё не достиг половой зрелости. Впрочем, так оно и было. Их половое развитие искусственно остановили, и это состояние пока ещё продолжалось. Профессор взглянул на Варнетта и на Джайнет, они прибыли с одной планеты, название которой он забыл. Самая старшая и самый младший из членов экспедиции имели одинаковые рост, вес и благодаря своим бритым головам были совершенно не отличимы друг от друга. Они появились на свет в лаборатории родильной фабрики и воспитаны государством таким образом, что стали мыслить столь же одинаково, сколь одинаковы были внешне. Как-то раз Скандер полушутя поинтересовался, почему продолжается выпуск и мужских, и женских моделей. Ему вполне серьёзно объяснили, что это резерв, создающийся на случай, если на родильных фабриках неожиданно произойдёт какой-нибудь сбой.
Человечество заселило по меньшей мере три сотни планет, и почти все они пошли тем же путём, что и мир, породивший эту парочку близнецов. "Абсолютная идентичность, – с отвращением подумал профессор. – Одинаково выглядят, одинаково ведут себя, одинаково мыслят, даже желания у них наверняка одинаковые. Поручая этим прекрасно отлаженным человеческим механизмам то или иное дело, им вдалбливают, что это единственная подходящая для них работа и что выполнить её – их долг". Его всегда удивляло, из каких же соображений исходят правители-технократы, решая, кто кем должен стать.
Скандер мысленно вернулся к последней группе студентов. Трое из её состава прибыли с планеты, где давно уже обходятся даже без имён и личных местоимений.
"Любопытно, – размышлял он, – насколько человеческая раса в этом вопросе отличается от созданий, живших хотя бы в этом заброшенном далгонийском городе".
Даже в мирах, подобных его собственному, дело, в сущности, обстояло точно так же. Да, на его планете мужчины отращивали бороду и нормой был групповой секс, что потрясло бы людей, собравшихся в этой палатке. Его мир был основан группой нонконформистов, бежавших с одной из планет внешней спирали галактики, где господствовал технократический коммунизм. "Но, развиваясь, он стал таким же конформистским, как мир Варнетта, – усмехнулся Скандер. – Попади Варнетт на Калигристо, его высмеют и, возможно, даже линчуют. Ведь у него нет ни бороды, ни подходящей одежды, ни пола, чтобы соответствовать тамошнему стилю жизни. Вы же не можете быть нонконформистом, если не одеты надлежащим образом!"
