- Я не признаю этих так называемых достижений цивилизации, - заявил Пушок. Его пушистая шуба была чистой, как на рекламе пуховых одеял, но он опять начал старательно мыться. - Ты мне не нравишься, Рэнсом.
- Спасибо, - усмехнулся удивленный Рэнсом. - Ты мне тоже.
- Почему? - спросил Пушок.
Черт возьми, подумал Рэнсом. Он узнал этот голос и мог гордиться своей наблюдательностью. Это был его собственный голос. Его версия рассыпалась. Он, как обычно, попытался скрыть растерянность под непринужденной болтовней.
- Есть миллион причин, по которым ты мне не нравишься, - заявил он. Впрочем, их можно выразить в двух словах: ты - кошка.
- Я уже, по меньшей мере, дважды от тебя это слышал, - ответил кот. Правда, раньше ты вместо "кошка" говорил "женщина".
- Ты придираешься. Неужели от повторения истина становится менее справедливой?
- Нет, - невозмутимо ответил кот. - Она становится избитой.
Рэнсом расхохотался:
- Даже если бы ты не был говорящим котом, мне с тобой было бы интересно. Пока еще никто не критиковал мое умение вести полемику.
- Просто никто еще не оценил, чего ты на самом деле стоишь. Почему ты не любишь кошек?
Рэнсом словно ждал подобного вопроса, чтобы полились отточенные фразы.
- Кошки, - начал оратор, - несомненно, самые эгоцентричные, неблагодарные и лживые существа на этом, да и на том свете. Порождение Лилит и Сатаны...
Пушок сузил глаза:
- О, знаток древностей, - прошептал он.
- ...От обоих родителей они унаследовали худшие черты. И даже их лучшие качества, красота и грация, служат злу. Женщины - самые непостоянные среди двуногих, но даже из них мало кто сравнится в непостоянстве с кошками. Кошки лживы. Они обманчивы, как обманчиво совершенство. Никакое другое существо не двигается с такой совершенной грацией. Только мертвые могут быть так раскованны. И ничто, ничто на свете не превзойдет их несравненного лицемерия.
Пушок фыркнул.
- Котик! Сидит у камина и мурлычет! - презрительно продолжал Рэнсом. Жмурит зеленые глаза, ластится к тем, у кого есть печенка, лосось или валерианка. Пушистый мячик, источник радости, играет с фантиком на ниточке, дети хлопают в ладоши от удовольствия, а ты тем временем оцениваешь своим прагматичным умишком, что ты будешь за это иметь. Укусишь до крови, придушишь, грациозно перешагнешь через жертву, подтолкнешь ее своей мягкой лапкой, а как только она задвигается, снова набросишься. Схватишь в когти, подкинешь, перевернешь и безжалостно вонзишь в нее зубы, выцарапаешь внутренности. Фантик на ниточке. Лицемер!
Пушок зевнул:
- Говоря твоим же языком, все это - типичнейший набор дешевых трескучих фраз, который мои старые уши когда-либо слышали. Триумф заученных экспромтов. Симфония цинизма. Поэма всезнания. Бездарный...
Рэнсом кашлянул. Его глубоко возмущал беспардонный плагиат его любимых фраз, но он еще улыбался. Этот кот, однако, оказался наблюдательной тварью.
- ...сборник банальностей, - невозмутимо закончил Пушок. - Послушать тебя, ты хотел бы уничтожить все семейство кошачьих.
- Хотел бы, - сквозь зубы бросил Рэнсом.
- Премного обяжешь, - ответил кот. - Мы бы здорово повеселились, ускользая от тебя и потешаясь над твоими потугами. Людям не достает фантазии.
- О, всемогущее создание, - иронически усмехнулся Рэнсом. - Почему же вы не уничтожите людей, если мы так вам наскучили?
- Думаешь, мы не смогли бы? - парировал Пушок. - Мы могли бы подавить вас и физически, и морально, довести до вырождения всю человеческую породу. Но с какой стати? Все последние тысячелетия вы кормите нас, ухаживаете за нами и не требуете взамен ничего, кроме возможности нами любоваться. Пока вы так себя ведете, отчего же, можете оставаться.
Рэнсом громко расхохотался:
- Очень мило. Но хватит абстрактных рассуждений. Лучше расскажи мне то, что меня интересует. Почему ты можешь говорить и почему пришел побеседовать именно ко мне?
Пушок уселся поудобнее.
- Я отвечу на твой вопрос по Сократу. Сократ был греком. Я начну с твоего последнего вопроса. На что ты живешь?
- Я... Ну, у меня есть кое-какой неплохо вложенный капитал, проценты... - Рэнсом запнулся, впервые не находя слов. Пушок понимающе кивал:
- Выкладывай, говори начистоту, не бойся.
Рэнсом хмыкнул.
- Ну, если тебе надо знать, хотя, похоже ты и так знаешь, я постоянно бываю в гостях. У меня большой запас историй, которые я умею рассказывать. Я презентабельно выгляжу и веду себя, как джентльмен. Иногда мне удается взять взаймы...
- Взять взаймы - значит, собираться отдать, - уточнил Пушок.
- Назовем это "взаймы", - не останавливаясь, продолжил Рэнсом. - И иногда я беру умеренную плату за оказанные услуги.
- Вымогательство, - сказал кот.
- Не будь бестактным. Как бы то ни было, я нахожу жизнь приятной и увлекательной.
- Что и следовало доказать! - торжествующе произнес Пушок. - Ты зарабатываешь на жизнь приятной внешностью и манерами. И я тоже. Ты живешь для себя, и ни для кого более. Ты живешь так, как тебе нравится. И я тоже. Тебя не любит никто, кроме тех, кто тебя содержит. Тобой все восхищаются и тебе завидуют. И мне тоже. Улавливаешь?
- Думаю, что да. Кот, ты приводишь неприличные сравнения. Другими словами, ты считаешь, что я живу по-кошачьи.
- Точно, - ответил Пушок сквозь усы. - Именно поэтому я могу говорить с тобой. Твое поведение и образ мыслей сближают тебя с кошками, твоя жизненная философия - кошачья. Вокруг тебя сильная кошачья аура, она соприкасается с моей, и поэтому мы находим общий язык.
- Я этого не понимаю.
- И я не понимаю. Но это так. Тебе нравится миссис Бенедетто?
- Нет, - Рэнсом ответил сразу и однозначно. - Она совершенно невыносима. Она меня раздражает. Она меня утомляет. Единственная женщина, которая производит это одновременно. Слишком много говорит. Слишком мало читает. Совсем не думает. Истощенно-истеричный склад ума. Лицо похоже на обложку книги, которую никто никогда не хотел читать. Похожа на игрушечную бутылку из-под виски, в которой виски никогда и не наливали. Голос монотонный и грубый. Происходит из заурядной семьи, не умеет готовить, редко чистит зубы.
- Надо же, - проговорил кот, разводя лапами от удивления. - В этом чувствуется доля искренности. Приятно слышать. То же самое я думаю о ней уже несколько лет. Правда, на ее кухню я никогда не жаловался, она для меня покупает специальные продукты. Мне это надоело. Я устал от нее. Я ее возненавидел до предела. Так же, как и тебя.
- Меня?
- Конечно. Ты подражатель. Подделка. Твое происхождение тебе мешает. Ни одно существо, которое потеет и бреется, открывает двери женщинам, одевается в жалкие подобия звериных шкур, не может рассчитывать стать настоящей кошкой. Ты чересчур самонадеян.
