Она вытерла слезы.
"Ну нет, нет! Укрытие... Слишком рано... Слишком рано... Если они меня поймают..."
Холодная дрожь покатилась по телу. Она заставила кобылу поднять голову и пустила ее вброд, вдоль русла реки; Мулак с фырканьем поднял морду и побрел вслед за Пари.
Несмотря на сгущавшееся облако усталости, затуманившее мысли, Алейтис не могла не изумиться своим недавно пробудившимся способностям. Она всю жизнь общалась с теми, кто работал с лошадьми, и прекрасно понимала, насколько упрям может быть жеребец, спину которого тяготит грубая ноша. Вдруг мысль куда-то уплыла, и ее сменили другие, вперемежку с разнообразными отрывочными картинами, чередующимися с регулярностью судорог, без всякой при этом логики.
Некоторое время спустя горный склон стал немного круче, и русло реки из песчаного превратилось в опасное и коварное - каменистое, из отполированного водой гранита. Кобыла перешла на подпрыгивающий шаг, каждый толчок которого посылал волну боли вверх по позвоночнику Алейтис. Пока Пари осторожно пробиралась вниз по течению, сознание Алейтис начало время от времени отключаться. Она все чаще и чаще обнаруживала, что тыкается носом в гриву лошади. Время растянулось до бесконечности, мгновения четкого сознания перемешались, слившись воедино. Ааб опускалась за гору, ночь становилась все темнее. Сквозь тьму светилась на востоке непокорная красная полоска.
Алейтис отчаянно заморгала и сквозь пелену увидела на берегу широкий плоский фартук каменного грунта.
Она натянула поводья, и Пари, качнувшись, остановилась. Некоторое время Алейтис бессмысленно глядела вниз по течению. Потом оглянулась, заметив плоский камень, лежащий на берегу.
"Следы", - подумала она. Сознание работало короткими спазмами, между которыми простирались черные провалы пустоты. "Юг... левая рука - красный восток... нужно сейчас выйти из воды... я слишком далеко ушла на восток., если я заблужусь..." Последняя мысль заставила волну адреналина прокатиться по жилам, на короткое время разбудив ее. Потянув правый повод, она повернула Пари на юг, выводя лошадь на каменистый берег.
Пари и Мулак миновали широкое пространство каменистой площадки, прошли через луг, где копыта глубоко погружались в черную грязь и старую траву. Восточная сторона неба уже порозовела, а они все трусили через густые заросли железодревов, где еще царила черная ночь.
Когда они покинули заросли, Хорли расплавленным багрянцем залил восток. В его свете обширной голубой пластиной лежала восточная равнина. Огненный свет образовал длинные тени, перечеркивающие круглые холмы.
Она выпрямила спину и потянулась. Холодный утренний воздух бодрил, заставляя чуть дрожать усталое тело.
Она поправила плащ, запахнулась в него поплотнее и осмотрелась вокруг.
Изящными кружками синобары окаймляли верхушки холмов, нарушая монотонность обширного ковра лиловой веб-травы. Это были странные растения, и впервые она увидела их при дневном свете. Синобары всегда росли кругами, словно какие-то гигантские грибы. Наверное, у них был общий корень. Ветки начинались не ниже двухтрех метров от земли. Потом, по спирали или направленные вниз, они окаймляли ствол, покрытый грубой корой, пока дерево не превращалось в подобие конической щетки. Темные пучки сипе-зеленых листьев отходили от веток в узловых точках. Алейтис покачнулась в седле, стараясь сосредоточиться на этом красочном пейзаже - лиловая трава, сине-зеленые листья синобаров, красное небо. От утомления казалось, что она смотрит с высоты на некую картину, забавную и нереальную.
Она глотнула и вдруг осознала, что во рту пересохло, что губы потрескались и стали шершавыми. Осторожно подавшись вперед, она попыталась отцепить бурдюк с водой, но занемевшие пальцы отказывались повиноваться, не в силах справиться с коварным узлом. Она несколько раз сжала и разжала пальцы, пока они не порозовели и не восстановилась циркуляция крови. Открыв костяную пробку, она подняла бурдюк и направила в рот ледяную струю, чувствуя дьявольское наслаждение от того, как вода сбегает по подбородку. Потом она повесила мешок, аккуратно завернула пробку и наполнила легкие искристым утренним воздухом, снова чувствуя себя я;ивой и относительно счастливой. Она цокнула языком, дернула поводья и направила лошадь на юг.
Хорли поднялся над горизонтом полным багровым шаром. Местность вокруг начала меняться, становясь скалистее, вместо сииобаров появились железодревы. Вскоре кобыла миновала заросли сладких раушани и остановилась на спуске к небольшой речке. Алейтис задумчиво взглянула на бегущую воду, отметив почти вертикальную стену глубокого оврага. Она нашла подходящее для спуска место и повела кобылу вниз, застонав, когда лошадь наклонилась, добавив лишнюю порцию болевых ощущений.
Она остановила Пари и Мулака посреди речки. Насколько она могла определить, речка довольно круто шла вниз, в то время как стенки оврага ОСТaвались примерно на том же уровне. Таким образом, они становились выше и выше. Примерно в полумиле впереди овраг открывался, выходя на луг.
- Это интересно, ми-муклис, майал. Спорю, что вы оба непрочь отдохнуть и поесть. - Она тронула пятками бока лошади, направляя ее вниз по течению, а жеребец спокойно последовал за ней.
Примерно полчаса спустя местность стала ровнее, п Алейтис с облегчением вздохнула. Она выпрямилась, с живым интересом разглядывая пейзаж по сторонам дороги. Грунт в этой небольшой долине был более-менее гсвный, обильно поросший, как чехлом покрытый, зарослями кхираграсса, сверкавшего ярко-зелеиым в красном утреннем свете. Справа, на дальнем конце луга, виднелись густые заросли баллута и бидаракха. И никаких хоралов.
Хоранов здесь не росло. Она вздохнула. Это отсутствие привычных деревьев породило в Алейтис страннее острое ощущение потери, даже более острое, чем чувство расставания с Вайдом. Она впервые до глубины души почувствовала, что потеряла дом, осознала, что всю оставшуюся жизнь проживет на чужой земле, и нигде больше не будет места, которому она бы принадлежала по праву рождения. Она вздохнула, повернулась к деревьям спиной.
Левая сторона долины была почти отвесным склоном - здесь склон оврага достигал почти пятидесяти футов. Любопытство искрой полыхнуло в Алейтис, когда она заметила что-то вроде углубления, входа в пещеру, скрытого зарослями колючего кустарника и несколькими стройными железодревами.
Она направила Пари в ту сторону, осторожно миновала заостренные, как иглы, листья колючих кустов. У основания обрыва оказался небольшой склон метровой высоты, вроде въездного возвышения. Направив туда лошадь, девушка .оказалась под вогнутыми сводами пещеры.
