— Море!
Чак жадно устремил взор всех четырех своих глаз туда, где трепетала зеленоватая дымка.
Море ясной каймой окружало грязный злобный осколок суши со всех сторон. И от этого остров казался воспаленным прыщом на ровном полупрозрачном мраморном теле.
И еще одна деталь диссонировала с привычным Чаковым миром — вертолет. Новый, абсолютно целый без малейших следов коррозии вертолет. Словно блестящая крылатая жаба, замершая в чутком ожидании.
— Вы не боитесь, лейтенант?
— А вы, доктор?
Доктор хмыкнул и мельком представил, как они с лейтенантом смотрятся со стороны:
— Если меня можно считать, некоторым образом «матерью», то вы лейтенант, несомненно духовный отец и значит мы несем как минимум равную ответственность.
— О, вы заговорили об ответственности… — теперь усмехнулся лейтенант.
— Да, об ответственности! — вдруг разозлился доктор, — лучше поздно, чем никогда.
— Вот именно поздно, уважаемый доктор. Для вас — поздно. А за меня не волнуйтесь. Я уж как-нибудь… Вы ведь знаете, что я даже более, чем «духовный отец» для Него.
— Вы просто пытаетесь усыпить свою совесть, лейтенант!
— Ошибаетесь доктор, совесть тут не причем. Я ВЕРЮ. В Него и Наше Дело.
— Еще бы, — злорадно поддакнул доктор.
— Напрасно вы, доктор, так… Я действительно верю, что смогу Ему помочь.
— Стать окончательным уродом?
— Стать Хозяином мира!
— У вас имперские амбиции, лейтенант!
— Не для себя, доктор, не для себя…
— Это еще как посмотреть.
— Если можете объективно.
— А впрочем, как знаете. С себя вины я не снимаю, а ваши благие намерения… Кстати, вы знаете куда ведет дорога вымощенная благими намерениями?
— Я думаю туда же, куда и дорога вымощенная одними сомнениями… Ведь у нас одна дорога, доктор?
— К моему сожалению — да. Отступать поздно, да и некуда.
Волна весело подкатилась под ноги шалой собачонкой. Чак шарахнулся в сторону — слишком хорошо он усвоил какими должны быть туман или лужа. Все равно что! В первую очередь это — ОПАСНОСТЬ!
Но странно, от моря шел такой дразнящий и манящий дух… Солоноватый ветер врывался в легкие и дурманил голову, даже обе. Чак с опаской коснулся исчезающе нежного следа, простиравшего беспокойной границей на Грани двух Миров. И ничего! Набежавшая волна ласково «лизнула» руку. Ничего! Чак сделал шаг вперед. Волна накрыла его с головой, испуганно откатилась, и прямо у ног Чака на влажном песке осталось диковинное невиданное ранее созданьице. Серебристое гибкое тельце трепетало в такт настороженному сердцу Чака.
Бережно зажав свою добычу в синих ладонях Чак унес существо подальше от дурашливых волн, которые в любой момент могли лишить его неожиданно обретенного гостя из Иного Мира.
Синюшные крысиные тела, сам Чак, казались естественными среди руин и грязи. А существо!!!
Чак летел «как на крыльях», несмотря на то, что избитое сравнение никогда бы не могло возникнуть при взгляде на тяжеловесный цилиндр на двух толстых подпорках, увенчанный двумя несуразными черепахами.
Чак был так взволнован, что не сразу обратил внимание — вокруг уже давно стелилась серым ковром студенистая дымка.
Эта дымка и раньше не раз попадалась на глаза, но вроде никаких неприятных ассоциаций с ней у Чака не было связано. Чак даже однажды видел где зарождается тоненький как паутинка дымный ручеек. Миниатюрный бетонный колодец, диаметром в Чаковый палец, уходил в глубь горы. Может это был отработанный воздух из бункера?
Но этой дымки, почему-то, панически боялись крысы. И Чак до сих пор тоже старался ее избегать, но вот зазевался…
Чак хотел поскорей выбраться из сомнительного серого киселя, но вдруг, с ужасом заметил — в его напряженных бережных ладонях происходит что-то невообразимое!
Серебристое тельце существа затрепетало посинело, а затем прямо на глазах стало стремительно деформироваться. Изящный хвостик съежился, зато голова набухла и разделилась на две, некоторые чешуйки отпали и через несколько минут в дрожащих ладонях Чак держал жалкую свою копию или, точнее, страшную карикатуру.
Чак пошатнулся, существо выскользнуло из рук и гулко шлепнулось на землю. Оно уже не было чужеродным в Этом Мире. Оно было его порождением.
Неуклюже проковыляв несколько метров, существо было сожрано неизвестно откуда вынырнувшей крысой.
— Доктор, вам не кажется, что все это несколько напоминает великолепную премьеру в театре… военных действий.
— Скорее жутковатую, но дорогостоящую инсценировку.
— …и вы доктор, в роли Творца!
— Творца конца? Простите за каламбур.
— Вы пессимист доктор.
— А вы, лейтенант, прямо пугаете меня своим оптимизмом!
— Но как же иначе, ведь вы же фактически открыли способ Порождать Жизнь. Из «глупой» животной протоплазмы вы формируете Личность! И при помощи чего? Газ! Какой-то заурядный газ, осуществляет необходимую перекодировку генетического аппарата. И в несколько мгновений, как алхимик, из грязи и пыли, вы лепите — золото Личности.
— Голем…
— Что?
— Была такая легенда, об ожившем глиняном чучеле.
— Напрасно доктор, вы хотите меня задеть…
— Я просто пытаюсь сбить с вас, лейтенант, излишний оптимизм и спесь… родовую.
— А все-таки, неужели Он — слепок? Я ищу и не могу найти в Его облике знакомые черты. Не только в облике, но и в поведении, психике. Даже память не сохранена…
— К сожалению процесс формирования не предсказуем. Вы ведь знаете о неудачах с крысами? Но Он — слепок.
— И крысы тоже?
— И крысы, отчасти.
— Господи!!!
— Вы преувеличиваете, лейтенант, меня скорей можно величать доктором Франкенштейном.
— Я не о вас…
— Наконец-то, лейтенант, вы начинаете улавливать суть ситуации.
— Но вы-то, вы-то доктор?! Как вы, с вашими… могли пойти на такое?
— Молодость, интерес, честолюбие и… наивность, наверное…
— А я, все равно, верю!
— НО…
— ВЕРЮ!!! ВЕРЮ!!! ВЕРЮ!!!
— Что это было, Учитель?
— Ты о чем, Чак? О том существе?
Чак растерянный и отрешенный до сих пор перебирал в памяти картины удивительных метаморфоз произошедших с серебристым существом.
— Что произошло? Почему существо, которое я принес, попав сюда превратилось в безобразную карикатуру на меня? — Чак всхлипнул и впился обеими парами глаз в непроницаемое стекло скафандра, как всегда, скрывающее лицо Учителя.
